(no subject)
Все началось в 5 утра 3 ноября. Я проснулся от того, что на мое плечо легла рука. Я резко повернул голову, и увидел, как Тамара стоит на кроватью и говорит: "У меня воды отошли."
Она составила мне два списка "Что делать, если я рожаю" и "Что сделать пока меня нет". Так вот, первый список содержал много важных пунктов, среди которых был пункт №6 "Поесть". Не важно, сколько сейчас времени, что ты делаешь, когда ты ел последний раз и т.д. Мы должны были взять еду и есть ее. Потому было не понятно, когда удастся поесть снова. Конечно, были сделаны бутерброды, но дойдут ли до них руки - не известно. Поэтому, я вскочил с кровати и сразу пошел к холодильнику.
За полчаса мы закончили приготовления и вышли из дома. На город упали первые заморозки, а новую зимнюю резину мне привезли только вчера, так что переобуться я не успел. Хорошо, что до роддома было ехать всего 7 минут. На летней резине - 15. Жена ушла в двери приемного покоя, оставив меня в первый раз одного. Прошло где-то полчаса, после которого она вышла на минуточку и сказала о том, что ее кладут на дородовое, а я могу ехать домой, так как до начала схваток придется подождать. Сколько придется ждать? Не известно. Я решил, что это отличная возможность поспать дома пару часиков.
Следующие два дня прошли в постоянном ожидании и ежечасными сообщениями "как дела?" Я старался максимально не обустраиваться дома, чтобы быть готовым выйти в любую секунду: на работу я написал, что не приду, окна я не открывал, еду не готовил, фильмы не смотрел, спал, накрывшись халатом полулежа с телефоном в руке. Даже поиску шиномонтажа я посвятил всего 40 минут, за которые я объехал все близлежащие монтажки и выбил себе самое ближайшее окно записи на 10:40 утра субботы, 5 числа. В основном ждал. Больше никакой особой деятельности припомнить не могу. Вечером 4-ого числа мне сказали, что схватки начинаются. Я почти сразу же выключил комп, налил чайник воды, чтобы заварить чай в термос и переоделся. Прошел час, никаких новостей не было. Я понял, что сидеть просто невыносимо и спросил, есть ли у меня время поспать. Тамара сказала, что врач сообщил, что час точно есть. Я уснул ближе к полуночи.
В 0:40 меня разбудил звонок: "Приезжай". Я вскочил, поел (пункт №6, помните?), побрился, чтобы целовать новорожденного сына не царапая и выехал. В начале второго я уже был в родильной палате. Мы не виделись целых два дня, и так о многом хотелось поговорить. Мы разговаривали с короткими перерывами на схватки: она замолкала, а я включал и выключал счетчик. Все казалось не очень страшным. Самым страшным мне казалось то, что роды затянутся до 6 утра. Просто как я прикидывал: на курсах говорили, что "роды могут длиться до 8 часов", уже если началось до полуночи, то часа два, значит, уже прошло, значит впереди максимум 6, но мы-то молодцы, справимся за 5.
Следующие 10 часов были самым странным опытом моей жизни. Опытом, которым если озвучить в одном предложении, то оно будет звучать так: "Ты просто наблюдаешь, как умирает твой любимый человек." С каждым часом ей становится хуже и хуже. Перерывы молчания становятся длиннее. Вот уже она не только не говорит, но и даже не может сказать "угу" или "м-м", в качестве ответа на простой вопрос. Потом на лице уже можно различить несколько оттенков боли. А еще через несколько часов и это тоже пропадает, и она просто цепенеет. А ты ничего не можешь с этим поделать. Просто ничегошеньки. Да, есть какой-то набор практик типа массажа, разговоров на отвлеченные темы. Но от любых предложений она отказывается, а любая инициатива может быть наказуема дисквалификацией. А оставаться снова один я не хотел. Самое главное, что ты не можешь показать своего смятения, потому что надо быть верной опорой и поддержкой. Поэтому ты стараешься улыбаться все время, пока у нее открыты глаза.
Но тут я прекращу ныть, потому что все мои жалобы - это полная чушь. Мой легкий эмоциональный дискомфорт не идет ни в какое сравнение с тем, через что пришлось пройти моей жене. Сколько же сил она отдала. Как она старалась и шла к этому. Для того, чтобы вы поняли, насколько сильна моя жена, то вот вам факт. Представьте, что в 8 утра, спустя 9 часов родов, к лежащему в оцепенении от боли человеку подходит врач и говорит, что теперь во время схватки сейчас нужно не просто лежать, стараясь не сгореть от боли изнутри, а встать и делать 3-4 приседания у спинки кровати. Я бы просто выдавил глаза этому служителю эскулапа. Целой проблемой было встать. Но минут за 5 мы с этим справились. А потом Тамара за несколько схваток перешла от легкого покачивания корпусом с поддержкой за спинку кровати в полный присед! Полный, блять, присед! Она приседала с каждой схваткой. Как мне казалось, она приседала без перерывов вообще. И все это продолжалось час. Я приседал каждый раз вместе с ней, поддерживая ее сзади и устал приседать. Я просто не знаю, в каком языке мира существует слово, которое могло бы точно описать ее эмоции.
В 10 утра консилиум врачей решил, что сил закончить роды, по их мнению, у Тамары не хватит, поэтому ее везут на операцию. А меня снова оставляют одного. На сей раз меня оставили в неизвестности и обещанием принести ребенка, когда все закончится. Опять никто не дает никаких точных сроков. Это безызвестность просто убивала. Только что мы сражались вместе, теперь ее просто забрали у меня. Я не знал ни сколько должна длиться операция, ни где это происходит, ни к кому идти, если что-то случиться. А еще этот блядский телевизор показывал "100 к 1". Фальшивые аплодисменты зрителей придавали моему ожиданию некую гротескность. Что самое странное - перед тем как ее увезти, врачи принесли какую-то бумажку, протянули Тамаре, чтобы она ее подписала: "Подпишите, и мы повезем вас в операционную". Звучало и выглядело это словно договор с сатаной. Она не могла держать ручку и попросила, чтобы я подписал за нее. "Тогда фамилию и инициалы добавьте," - сказали мне. Я подписал. Совершенно не знаю, что именно это было. А потом ее сразу увели. И больше ничего не понятно.
В начале двенадцатого я увидел, как по коридору идет акушерка и несет свиток из одеяла. "Вот, держите, это Ваш!" Я схватил его, а он начал пищать. "Тихо-тихо, сынок, не плач" - сказал я и заплакал вместо него. Он успокоился. Сквозь слезы я пытался как можно лучше рассмотреть его лицо. Я старался его запомнить, чтобы узнать его, когда увижу в следующий раз. Довольно таки сложная задача для меня, знаете ли. Чтобы вы понимали насколько сложная: я путаю Леонардо Ди Каприо и Мэта Деймона. "Вот тут еще подпишите" - "А что это?" - Акушерка ответила, но я не понял, что она сказала. Я думал о том, как поставить ребенка на стол, чтобы одной рукой подвинуть себе бумаги, а второй быстренько подмахнуть и схватить ребенка обратно. Мозг быстро проиграл в голове ситуацию "что будет, если 15-минутного ребенка в одеяле поставить на стол" и распознал импульс как ошибочный. "Что с женой, как ребенок?" - спохватился я. "Ребенок здоров, 55-4240. Сама она бы его точно не родила. С женой все хорошо, она спит."
Я узнал что и как будет дальше проходить, где будет лежать она, когда их соединят, во сколько можно посещать, чем можно кормить, и так далее. Только когда я вышел из роддома, я понял, что на улице морозно. Это были первые серьезные заморозки этого года. Солнечный свет играл на свежевыпавшем снеге. Граждане шли похмеляться после вчерашнего выходного. На часах было 11:40, а значит очередь в шиномонтаж уже прошла. Ноги немного тряслись, очень хотелось спать.
Она составила мне два списка "Что делать, если я рожаю" и "Что сделать пока меня нет". Так вот, первый список содержал много важных пунктов, среди которых был пункт №6 "Поесть". Не важно, сколько сейчас времени, что ты делаешь, когда ты ел последний раз и т.д. Мы должны были взять еду и есть ее. Потому было не понятно, когда удастся поесть снова. Конечно, были сделаны бутерброды, но дойдут ли до них руки - не известно. Поэтому, я вскочил с кровати и сразу пошел к холодильнику.
За полчаса мы закончили приготовления и вышли из дома. На город упали первые заморозки, а новую зимнюю резину мне привезли только вчера, так что переобуться я не успел. Хорошо, что до роддома было ехать всего 7 минут. На летней резине - 15. Жена ушла в двери приемного покоя, оставив меня в первый раз одного. Прошло где-то полчаса, после которого она вышла на минуточку и сказала о том, что ее кладут на дородовое, а я могу ехать домой, так как до начала схваток придется подождать. Сколько придется ждать? Не известно. Я решил, что это отличная возможность поспать дома пару часиков.
Следующие два дня прошли в постоянном ожидании и ежечасными сообщениями "как дела?" Я старался максимально не обустраиваться дома, чтобы быть готовым выйти в любую секунду: на работу я написал, что не приду, окна я не открывал, еду не готовил, фильмы не смотрел, спал, накрывшись халатом полулежа с телефоном в руке. Даже поиску шиномонтажа я посвятил всего 40 минут, за которые я объехал все близлежащие монтажки и выбил себе самое ближайшее окно записи на 10:40 утра субботы, 5 числа. В основном ждал. Больше никакой особой деятельности припомнить не могу. Вечером 4-ого числа мне сказали, что схватки начинаются. Я почти сразу же выключил комп, налил чайник воды, чтобы заварить чай в термос и переоделся. Прошел час, никаких новостей не было. Я понял, что сидеть просто невыносимо и спросил, есть ли у меня время поспать. Тамара сказала, что врач сообщил, что час точно есть. Я уснул ближе к полуночи.
В 0:40 меня разбудил звонок: "Приезжай". Я вскочил, поел (пункт №6, помните?), побрился, чтобы целовать новорожденного сына не царапая и выехал. В начале второго я уже был в родильной палате. Мы не виделись целых два дня, и так о многом хотелось поговорить. Мы разговаривали с короткими перерывами на схватки: она замолкала, а я включал и выключал счетчик. Все казалось не очень страшным. Самым страшным мне казалось то, что роды затянутся до 6 утра. Просто как я прикидывал: на курсах говорили, что "роды могут длиться до 8 часов", уже если началось до полуночи, то часа два, значит, уже прошло, значит впереди максимум 6, но мы-то молодцы, справимся за 5.
Следующие 10 часов были самым странным опытом моей жизни. Опытом, которым если озвучить в одном предложении, то оно будет звучать так: "Ты просто наблюдаешь, как умирает твой любимый человек." С каждым часом ей становится хуже и хуже. Перерывы молчания становятся длиннее. Вот уже она не только не говорит, но и даже не может сказать "угу" или "м-м", в качестве ответа на простой вопрос. Потом на лице уже можно различить несколько оттенков боли. А еще через несколько часов и это тоже пропадает, и она просто цепенеет. А ты ничего не можешь с этим поделать. Просто ничегошеньки. Да, есть какой-то набор практик типа массажа, разговоров на отвлеченные темы. Но от любых предложений она отказывается, а любая инициатива может быть наказуема дисквалификацией. А оставаться снова один я не хотел. Самое главное, что ты не можешь показать своего смятения, потому что надо быть верной опорой и поддержкой. Поэтому ты стараешься улыбаться все время, пока у нее открыты глаза.
Но тут я прекращу ныть, потому что все мои жалобы - это полная чушь. Мой легкий эмоциональный дискомфорт не идет ни в какое сравнение с тем, через что пришлось пройти моей жене. Сколько же сил она отдала. Как она старалась и шла к этому. Для того, чтобы вы поняли, насколько сильна моя жена, то вот вам факт. Представьте, что в 8 утра, спустя 9 часов родов, к лежащему в оцепенении от боли человеку подходит врач и говорит, что теперь во время схватки сейчас нужно не просто лежать, стараясь не сгореть от боли изнутри, а встать и делать 3-4 приседания у спинки кровати. Я бы просто выдавил глаза этому служителю эскулапа. Целой проблемой было встать. Но минут за 5 мы с этим справились. А потом Тамара за несколько схваток перешла от легкого покачивания корпусом с поддержкой за спинку кровати в полный присед! Полный, блять, присед! Она приседала с каждой схваткой. Как мне казалось, она приседала без перерывов вообще. И все это продолжалось час. Я приседал каждый раз вместе с ней, поддерживая ее сзади и устал приседать. Я просто не знаю, в каком языке мира существует слово, которое могло бы точно описать ее эмоции.
В 10 утра консилиум врачей решил, что сил закончить роды, по их мнению, у Тамары не хватит, поэтому ее везут на операцию. А меня снова оставляют одного. На сей раз меня оставили в неизвестности и обещанием принести ребенка, когда все закончится. Опять никто не дает никаких точных сроков. Это безызвестность просто убивала. Только что мы сражались вместе, теперь ее просто забрали у меня. Я не знал ни сколько должна длиться операция, ни где это происходит, ни к кому идти, если что-то случиться. А еще этот блядский телевизор показывал "100 к 1". Фальшивые аплодисменты зрителей придавали моему ожиданию некую гротескность. Что самое странное - перед тем как ее увезти, врачи принесли какую-то бумажку, протянули Тамаре, чтобы она ее подписала: "Подпишите, и мы повезем вас в операционную". Звучало и выглядело это словно договор с сатаной. Она не могла держать ручку и попросила, чтобы я подписал за нее. "Тогда фамилию и инициалы добавьте," - сказали мне. Я подписал. Совершенно не знаю, что именно это было. А потом ее сразу увели. И больше ничего не понятно.
В начале двенадцатого я увидел, как по коридору идет акушерка и несет свиток из одеяла. "Вот, держите, это Ваш!" Я схватил его, а он начал пищать. "Тихо-тихо, сынок, не плач" - сказал я и заплакал вместо него. Он успокоился. Сквозь слезы я пытался как можно лучше рассмотреть его лицо. Я старался его запомнить, чтобы узнать его, когда увижу в следующий раз. Довольно таки сложная задача для меня, знаете ли. Чтобы вы понимали насколько сложная: я путаю Леонардо Ди Каприо и Мэта Деймона. "Вот тут еще подпишите" - "А что это?" - Акушерка ответила, но я не понял, что она сказала. Я думал о том, как поставить ребенка на стол, чтобы одной рукой подвинуть себе бумаги, а второй быстренько подмахнуть и схватить ребенка обратно. Мозг быстро проиграл в голове ситуацию "что будет, если 15-минутного ребенка в одеяле поставить на стол" и распознал импульс как ошибочный. "Что с женой, как ребенок?" - спохватился я. "Ребенок здоров, 55-4240. Сама она бы его точно не родила. С женой все хорошо, она спит."
Я узнал что и как будет дальше проходить, где будет лежать она, когда их соединят, во сколько можно посещать, чем можно кормить, и так далее. Только когда я вышел из роддома, я понял, что на улице морозно. Это были первые серьезные заморозки этого года. Солнечный свет играл на свежевыпавшем снеге. Граждане шли похмеляться после вчерашнего выходного. На часах было 11:40, а значит очередь в шиномонтаж уже прошла. Ноги немного тряслись, очень хотелось спать.