(no subject)
Он отошел от зеркала, снова надел сорочку, выпил портвейна, рухнул навзнич в постель, перевернулся на живот, уткнулся лицом в подушку.
"Гари - Гари - когда ты в первый раз лежал со мной рядом, целую ночь.. вот в этой постели... а я принял такую же позу, как сейчас... ты осторожно надвинулся на меня, лег сверху, и тогда я сказал: "Знаешь, Гари, существуют ангелы. Среди них есть один, который похож на тебя. Я никогда не могу различить, кто ты: Гари-ангел или Гари-человек. Ты думаешь, особой разницы нет; ты со мной не споришь, ты просто отмахнулся от сказанного. Ты радовался, что я не умер. Но мы с тобой много говорили о смерти. О том, что с нами будет, когда мы умрем. И что будет, если мы умрем сейчас же - в это самое мгновение, распростертые друг на друге, близкие друг другу настолько, насколько это вообще возможно в реальном мире. Мы говорили о том, оторвут ли нас ангелы друг от друга. И что они с нами сделают. Наши образы они, вероятно, сохранят для себя, на память: ведь ангелы остаются здесь дольше, чем могут оставаться люди. Но что случится, если нас не разлучат друг с другом... если ангелы с уважением отнесутся к нашей любви? Мы будем истончаться и истончаться... Пока не станем как папиросная бумага. Но мы так и будем лежать друг на друге. Когда же сделаемся тонкими, как папиросная бумага, один из ангелов возьмет нас, свернет в трубочку, не разделяя, и спрячет в тот выдвижной ящик, который под ящиком с галстуками... И там забудет, потому что мы ему больше не будем нужны... И выйдет, вместе со вторым ангелом, из комнаты." Мы играли в такую игру, рассказывали друг другу о свойствах ангелов. - Ангелы всегда нагие: само собой, ведь они свободнее, чем люди. - И у них нет никаких ящиков для галстуков. - Куда же тогда они складывают свернутые бумажки? - Возможно, они носят на предплечьях золотые браслеты, чтоб быть еще красивее; если так, то они хранят бумажки под одним из ящиков с украшениями. - Золотые браслеты они носят наверняка. - А где они спят? И как спят? - Здесь, как мы. - Сбрось ночную сорочку, Матье! - Теперь они спят как мы. --- Да, Гари, мы спали как они. Свободные, насытившись радостью. Ты беззаботно толкал ягодицами едва затянувшуюся рану на моем животе. То, что отошло в прошлое, тебя не интересовало. Главное ведь - быть рядом, в мягкой и теплой постели, лежать обнявшись. Гари... но только длилось это недолго; мы вжились в роли ангелов... тогда; так продолжалось около года. Потом ангелы от нас отдалились. Нам был возвращен наш человеческий возраст: возраст страха друг перед другом. Отчуждения - там, где прежде сомнений не возникало. Мы снова стали людьми. Ты оценивал свои наклонности ясно, холодно, насмешливо. Мы устроили нашу жизнь по-другому. Чем же объяснить, что мы вдруг стали другими и что сами отказались от счастья, ставшего для нас столь привычным? Неужели ангелы только играли нами? И мы были для них развлечением? Оболочками, в которые они, из озорства, ненадолго залезли? А потом мы остались без них, как раковины без улиток? Ах!"
Матье перевернулся на спину, поправил подушку, выключил лампу.
"Ах, мы тогда играли в разные игры: в дух и плоть, и в любовь, в жизнь, и в смерть. Мы играли...с таким воодушевлением! Но к чему я в результате пришел? Гари - тот снова стал простым и прозрачным, правильно-повседневным. Я же так и блуждаю в лабиринте. Для меня та красная нить, что вывела бы наружу, порвалась."
Он заснул.
Ханс Хенни Янн
"Это настигнет каждого: Разговор с ангелом"
"Гари - Гари - когда ты в первый раз лежал со мной рядом, целую ночь.. вот в этой постели... а я принял такую же позу, как сейчас... ты осторожно надвинулся на меня, лег сверху, и тогда я сказал: "Знаешь, Гари, существуют ангелы. Среди них есть один, который похож на тебя. Я никогда не могу различить, кто ты: Гари-ангел или Гари-человек. Ты думаешь, особой разницы нет; ты со мной не споришь, ты просто отмахнулся от сказанного. Ты радовался, что я не умер. Но мы с тобой много говорили о смерти. О том, что с нами будет, когда мы умрем. И что будет, если мы умрем сейчас же - в это самое мгновение, распростертые друг на друге, близкие друг другу настолько, насколько это вообще возможно в реальном мире. Мы говорили о том, оторвут ли нас ангелы друг от друга. И что они с нами сделают. Наши образы они, вероятно, сохранят для себя, на память: ведь ангелы остаются здесь дольше, чем могут оставаться люди. Но что случится, если нас не разлучат друг с другом... если ангелы с уважением отнесутся к нашей любви? Мы будем истончаться и истончаться... Пока не станем как папиросная бумага. Но мы так и будем лежать друг на друге. Когда же сделаемся тонкими, как папиросная бумага, один из ангелов возьмет нас, свернет в трубочку, не разделяя, и спрячет в тот выдвижной ящик, который под ящиком с галстуками... И там забудет, потому что мы ему больше не будем нужны... И выйдет, вместе со вторым ангелом, из комнаты." Мы играли в такую игру, рассказывали друг другу о свойствах ангелов. - Ангелы всегда нагие: само собой, ведь они свободнее, чем люди. - И у них нет никаких ящиков для галстуков. - Куда же тогда они складывают свернутые бумажки? - Возможно, они носят на предплечьях золотые браслеты, чтоб быть еще красивее; если так, то они хранят бумажки под одним из ящиков с украшениями. - Золотые браслеты они носят наверняка. - А где они спят? И как спят? - Здесь, как мы. - Сбрось ночную сорочку, Матье! - Теперь они спят как мы. --- Да, Гари, мы спали как они. Свободные, насытившись радостью. Ты беззаботно толкал ягодицами едва затянувшуюся рану на моем животе. То, что отошло в прошлое, тебя не интересовало. Главное ведь - быть рядом, в мягкой и теплой постели, лежать обнявшись. Гари... но только длилось это недолго; мы вжились в роли ангелов... тогда; так продолжалось около года. Потом ангелы от нас отдалились. Нам был возвращен наш человеческий возраст: возраст страха друг перед другом. Отчуждения - там, где прежде сомнений не возникало. Мы снова стали людьми. Ты оценивал свои наклонности ясно, холодно, насмешливо. Мы устроили нашу жизнь по-другому. Чем же объяснить, что мы вдруг стали другими и что сами отказались от счастья, ставшего для нас столь привычным? Неужели ангелы только играли нами? И мы были для них развлечением? Оболочками, в которые они, из озорства, ненадолго залезли? А потом мы остались без них, как раковины без улиток? Ах!"
Матье перевернулся на спину, поправил подушку, выключил лампу.
"Ах, мы тогда играли в разные игры: в дух и плоть, и в любовь, в жизнь, и в смерть. Мы играли...с таким воодушевлением! Но к чему я в результате пришел? Гари - тот снова стал простым и прозрачным, правильно-повседневным. Я же так и блуждаю в лабиринте. Для меня та красная нить, что вывела бы наружу, порвалась."
Он заснул.
Ханс Хенни Янн
"Это настигнет каждого: Разговор с ангелом"