(no subject)
Казань. Мечеть Кул Шариф.
И я стоял, о времени забыв,
Остановив дыхание и сердце,
И белой лилией плескался “Кул-Шариф”
В расширенных глазницах иноверца…
Нет, он меня в ногах не замечал,
Взмывая геометрией к Аллаху,
А мне на плечи дождь с зонта стекал
И прятался под мокрую рубаху.
Сливалась синь с распахнутых небес
И застывала в куполах мечети,
И витражей стремительный отвес
Светился всеми красками на свете.
Пронзали минареты небосвод,
Как иглы, тонкоствольными телами,
И падал в бесконечность их полет
Своими белоснежными крылами.
И мне казалось - он совсем не юн,
Величие и мудрость всех столетий
Ко мне спускались с минаретных струн,
Со всей Казани и со всех мечетей.
Арабской вязью морщилась стена,
И прах былого спал под основаньем,
Я понимал - ему не до меня,
Застывшего безмолвным изваяньем.
Я понимал - он часовой эпох,
Он новая жемчужина Востока,
И так хотелось мне услышать вздох,
Из-под разводов, самого Пророка.
Но “Кул-Шариф” в молчанье погружен,
А я, касаясь мрамора рукою,
Шептал себе, что мир наш защищен
Еще одной, на свете, красотою…
Впечатлило...
И я стоял, о времени забыв,
Остановив дыхание и сердце,
И белой лилией плескался “Кул-Шариф”
В расширенных глазницах иноверца…
Нет, он меня в ногах не замечал,
Взмывая геометрией к Аллаху,
А мне на плечи дождь с зонта стекал
И прятался под мокрую рубаху.
Сливалась синь с распахнутых небес
И застывала в куполах мечети,
И витражей стремительный отвес
Светился всеми красками на свете.
Пронзали минареты небосвод,
Как иглы, тонкоствольными телами,
И падал в бесконечность их полет
Своими белоснежными крылами.
И мне казалось - он совсем не юн,
Величие и мудрость всех столетий
Ко мне спускались с минаретных струн,
Со всей Казани и со всех мечетей.
Арабской вязью морщилась стена,
И прах былого спал под основаньем,
Я понимал - ему не до меня,
Застывшего безмолвным изваяньем.
Я понимал - он часовой эпох,
Он новая жемчужина Востока,
И так хотелось мне услышать вздох,
Из-под разводов, самого Пророка.
Но “Кул-Шариф” в молчанье погружен,
А я, касаясь мрамора рукою,
Шептал себе, что мир наш защищен
Еще одной, на свете, красотою…
Впечатлило...