«И то, что зовут они кровью - только вода...» © Пикник
что-то успел, на что-то опоздал, занял кучу времени, не знал куда девать. шёл и смотрел. просто смотрел. иногда забывался, уходил в себя. потом, опомнившись, открывал глаза и смотрел. я тут был, я это видел. но я видел это тогда, а значит, видел по-другому. раскрыв глаза шире, видишь больше. пришёл и просто сел. и просто сидел и просто смотрел. как снуют туды-сюды машины. как ходют люди. этим людям нет до меня никакого дела. мне, по сути, тоже нет никакого дела до них. а они ходют. они умеют ходить. так же как я. или я так же, как они. мы чем-то похожи. своей двуногостью, наверное.
а на улице весна. не по ощущениям и не по календарю. по внешним данным. и лишь повышенный процент листьев в этих данных, в этой каше из грязи и талого снега, выдаёт с потрохами. а на грязной брустчатке лежит букет из трёх ярких в своей искуственности цветов. с зелёной ленточкой. абсолютный в своей ненужности. яркий акцент упадка в унылой серости бытия.
наше фотокроссное извращение:
"Томатный вампир" от asya-cemeniel
подведённые (о ужас!!!) глаза, "чёрные тени полунощных бдений", символ креста, давно ставший лишь символом. томатная кровь, ставшая прозрачной в свете красной лампы. в красном свете всё кажется темнее, таково его свойство. а вот кровь прозрачна, она течёт и, сливаясь с ручейками грязи на улицах, совсем теряет цвет, расплываясь по миру, теряя концентрацию. и никто её не опознает, и никому она не будет нужна, ибо её уже не существует. я рисовал остриём ножа разрез на запястье. как он не похож на настоящий. нет в нём ни силы, ни надрывности, ни воли к движению. а на вечере были.
да, музыкально-поэтический вечер "Наоборот внутри души", в кофейне на другом конце города. стихи за жизнь, за отношения, ну и за любовь, конечно. куды ж без неё поэтам? из памяти вставали призраки суицида. нет, не реального. просто этой поэтизированной эстетики самоубийства.
свечи и голоса. одно дело прочесть стих на бумажке или на экране. соооовсем другое - узреть его в пламени свечи, услышать его звон в интонации голоса другого человека. ощутить этот пыл, этот жест, этот взгяд, этот вопрос. в общем, поэтический клуб "Имениэн", Анна Романтика anna_romantika
и её осень:
большими глотками выпиваю осень.
кофе за три рубля это насмешка.
верчу глобус Луны - Море Кризисов,
Море Ясности, а Озеро Снов
граничит с озером Вечности.
с точностью до так и хочется рассмеяться.
твоя бессонница перевалила за второй месяц.
а долгий кризис может только усугубляться.
подсела на успокоительные, может быть куришь,
какая по счёту депрессия за год?
я видимо сплю за двоих во всех автобусных
пробках, на ходу отгоняя сон чем сказано выше.
не плачу за телефон, чтоб не сорваться -
не послать тебе смс или что ещё хуже.
оказалась тонкую грань: "откровенность" тире "безразличность".
так скоро, что всё никак не могу отдышаться.
кутаюсь в листопад, в Мр3-плеер, в осеннюю сырость -
как видишь у меня свои антидепрессанты.
у таких как мы, светлых девушек, тоже бывает
переходный возраст. ничего что обеим за двадцать,
ничего что обеим за одиночество, за январь,
или этот октябрь на Луну мне с тобою хочется
в Море Ясности хоть ненадолго.
(знаки препинания - моих рук дело, дай бог не напутал чего)
Я Мерлин, Мерлин.
Я героиня
самоубийства и героина.
Кому горят мои георгины?
С кем телефоны заговорили?
Кто в костюмерной скрипит лосиной?
Невыносимо,
невыносимо, что не влюбиться,
невыносимо без рощ осиновых,
невыносимо самоубийство,
но жить гораздо
невыносимей!
Продажи. Рожи. Шеф ржет, как мерин
(Я помню Мерлин.
Ее глядели автомобили.
На стометровом киноэкране
в библейском небе,
меж звезд обильных,
над степью с крохотными рекламами
дышала Мерлин,
ее любили...
Изнемогают, хотят машины.
Невыносимо),
невыносимо
лицом в сиденьях, пропахших псиной!
Невыносимо,
когда насильно,
а добровольно - невыносимей!
Невыносимо прожить, не думая,
невыносимее - углубиться.
Где наша вера? Нас будто сдунули,
существованье - самоубийство,
самоубийство - бороться с дрянью,
самоубийство - мириться с ними,
невыносимо, когда бездарен,
когда талантлив - невыносимей,
мы убиваем себя карьерой,
деньгами, девками загорелыми,
ведь нам, актерам,
жить не с потомками,
а режиссеры - одни подонки,
мы наших милых в объятьях душим,
но отпечатываются подушки
на юных лицах, как след от шины,
невыносимо,
ах, мамы, мамы, зачем рождают?
Ведь знала мама - меня раздавят,
о, кинозвездное оледененье,
нам невозможно уединенье,
в метро,
в троллейбусе,
в магазине
"Приветик, вот вы!"- глядят разини,
невыносимо, когда раздеты
во всех афишах, во всех газетах,
забыв,
что сердце есть посередке,
в тебя завертывают селедки,
лицо измято,
глаза разорваны
(как страшно вспомнить во "Франс-Обзёрвере"
свой снимок с мордой
самоуверенной
на обороте у мертвой Мерлин!).
Орет продюсер, пирог уписывая:
"Вы просто дуся,
ваш лоб - как бисерный!"
А вам известно, чем пахнет бисер?!
Самоубийством!
Самоубийцы - мотоциклисты,
самоубийцы спешат упиться,
от вспышек блицев бледны министры -
самоубийцы,
самоубийцы,
идет всемирная Хиросима,
невыносимо,
невыносимо все ждать,
чтоб грянуло,
а главное -
необъяснимо невыносимо,
ну, просто руки разят бензином!
невыносимо
горят на синем
твои прощальные апельсины...
Я баба слабая. Я разве слажу?
Уж лучше - сразу!
а на улице весна. не по ощущениям и не по календарю. по внешним данным. и лишь повышенный процент листьев в этих данных, в этой каше из грязи и талого снега, выдаёт с потрохами. а на грязной брустчатке лежит букет из трёх ярких в своей искуственности цветов. с зелёной ленточкой. абсолютный в своей ненужности. яркий акцент упадка в унылой серости бытия.
наше фотокроссное извращение:
"Томатный вампир" от asya-cemeniel
подведённые (о ужас!!!) глаза, "чёрные тени полунощных бдений", символ креста, давно ставший лишь символом. томатная кровь, ставшая прозрачной в свете красной лампы. в красном свете всё кажется темнее, таково его свойство. а вот кровь прозрачна, она течёт и, сливаясь с ручейками грязи на улицах, совсем теряет цвет, расплываясь по миру, теряя концентрацию. и никто её не опознает, и никому она не будет нужна, ибо её уже не существует. я рисовал остриём ножа разрез на запястье. как он не похож на настоящий. нет в нём ни силы, ни надрывности, ни воли к движению. а на вечере были.
да, музыкально-поэтический вечер "Наоборот внутри души", в кофейне на другом конце города. стихи за жизнь, за отношения, ну и за любовь, конечно. куды ж без неё поэтам? из памяти вставали призраки суицида. нет, не реального. просто этой поэтизированной эстетики самоубийства.
свечи и голоса. одно дело прочесть стих на бумажке или на экране. соооовсем другое - узреть его в пламени свечи, услышать его звон в интонации голоса другого человека. ощутить этот пыл, этот жест, этот взгяд, этот вопрос. в общем, поэтический клуб "Имениэн", Анна Романтика anna_romantika
и её осень:
большими глотками выпиваю осень.
кофе за три рубля это насмешка.
верчу глобус Луны - Море Кризисов,
Море Ясности, а Озеро Снов
граничит с озером Вечности.
с точностью до так и хочется рассмеяться.
твоя бессонница перевалила за второй месяц.
а долгий кризис может только усугубляться.
подсела на успокоительные, может быть куришь,
какая по счёту депрессия за год?
я видимо сплю за двоих во всех автобусных
пробках, на ходу отгоняя сон чем сказано выше.
не плачу за телефон, чтоб не сорваться -
не послать тебе смс или что ещё хуже.
оказалась тонкую грань: "откровенность" тире "безразличность".
так скоро, что всё никак не могу отдышаться.
кутаюсь в листопад, в Мр3-плеер, в осеннюю сырость -
как видишь у меня свои антидепрессанты.
у таких как мы, светлых девушек, тоже бывает
переходный возраст. ничего что обеим за двадцать,
ничего что обеим за одиночество, за январь,
или этот октябрь на Луну мне с тобою хочется
в Море Ясности хоть ненадолго.
(знаки препинания - моих рук дело, дай бог не напутал чего)
Я Мерлин, Мерлин.
Я героиня
самоубийства и героина.
Кому горят мои георгины?
С кем телефоны заговорили?
Кто в костюмерной скрипит лосиной?
Невыносимо,
невыносимо, что не влюбиться,
невыносимо без рощ осиновых,
невыносимо самоубийство,
но жить гораздо
невыносимей!
Продажи. Рожи. Шеф ржет, как мерин
(Я помню Мерлин.
Ее глядели автомобили.
На стометровом киноэкране
в библейском небе,
меж звезд обильных,
над степью с крохотными рекламами
дышала Мерлин,
ее любили...
Изнемогают, хотят машины.
Невыносимо),
невыносимо
лицом в сиденьях, пропахших псиной!
Невыносимо,
когда насильно,
а добровольно - невыносимей!
Невыносимо прожить, не думая,
невыносимее - углубиться.
Где наша вера? Нас будто сдунули,
существованье - самоубийство,
самоубийство - бороться с дрянью,
самоубийство - мириться с ними,
невыносимо, когда бездарен,
когда талантлив - невыносимей,
мы убиваем себя карьерой,
деньгами, девками загорелыми,
ведь нам, актерам,
жить не с потомками,
а режиссеры - одни подонки,
мы наших милых в объятьях душим,
но отпечатываются подушки
на юных лицах, как след от шины,
невыносимо,
ах, мамы, мамы, зачем рождают?
Ведь знала мама - меня раздавят,
о, кинозвездное оледененье,
нам невозможно уединенье,
в метро,
в троллейбусе,
в магазине
"Приветик, вот вы!"- глядят разини,
невыносимо, когда раздеты
во всех афишах, во всех газетах,
забыв,
что сердце есть посередке,
в тебя завертывают селедки,
лицо измято,
глаза разорваны
(как страшно вспомнить во "Франс-Обзёрвере"
свой снимок с мордой
самоуверенной
на обороте у мертвой Мерлин!).
Орет продюсер, пирог уписывая:
"Вы просто дуся,
ваш лоб - как бисерный!"
А вам известно, чем пахнет бисер?!
Самоубийством!
Самоубийцы - мотоциклисты,
самоубийцы спешат упиться,
от вспышек блицев бледны министры -
самоубийцы,
самоубийцы,
идет всемирная Хиросима,
невыносимо,
невыносимо все ждать,
чтоб грянуло,
а главное -
необъяснимо невыносимо,
ну, просто руки разят бензином!
невыносимо
горят на синем
твои прощальные апельсины...
Я баба слабая. Я разве слажу?
Уж лучше - сразу!