Байкальский вечер
Ольхонский вечер. Чистый и тихий. Небо и море сплотились в большое единство - различие только в тональности: рыхлое, синее небо казалось светлее, чем склоны. Море, прозрачное, пресное, пыталось обнять наугад бледный, песчаный берег, но неизменно промахивалось. Круглые волны, хватая лишь мелкие камни, неохотно откатывались, оставляя на светлой косе свои сохнущие следы.
Темно-зеленая хвоя придавала пейзажу майскую свежесть, хотя август уже наступил. Бледная, выжженная трава напоминала об осени. Местные жители говорят, что лето для них - лишь июль, все остальное - другие обличья зимы.
С мыса Бурхан можно было увидеть и горы «иркутского» берега, и редкие облака, опиравшиеся на вершины. Лучи пробирались сквозь байкальские волны: сияли песчаные отмели, скромно синели послушные камни. Повсюду, как чайки, кричали туристы: они забирались на скалы, сидели у моря, сверкая улыбками, вспышками камер. Кто-то забрался на злую вершину Шаманки и радостно жестикулировал, разрезая пространство птичьими выкриками: «Я король моря! Я король мира!».
Деревянные, тонкие столбики были пестро обвязаны ленточками - красно-белыми, желтыми, синими. Многие рвали на ленты тонкие шарфы: их узоры растягивались при дуновении ветра. Кое-кто привязал к двум столбам пленку из старых кассет. Оказалось, что итальянцы. Те, беззаботно, смеясь, рассказывали о приключениях. Затем терпеливо разглядывали стенд для туристов, не понимая ни слова; восхищенно смотрели на склоны холмов: узкоплечие, пирамидальные сосны, наверно, напоминали им кипарисы. Итальянцы заехали на Ольхон всего на два дня: дальше - Монголия, позже - Китай. Сборный трансазиатский экспресс состоял из машин, поездов и автобусов, пересекавших сибирские степи по пыльным дорогам. Запах хвои, духов, состарившихся на теле, придорожных закусочных, непокрашеных досок в мотелях - все, смешавшись, растаяло в сухости ветра.
Темнело, и все расходились. Байкальская ночь запирала все двери на темный замок холодов. Но утром мы выбирались из влажных палаток, вытаскивали «пенки» на светлый песок и засыпали под солнцем. Рядом бесшумно гуляли коровы, словно стараясь не разбудить. Тело сгорало в теплеющем воздухе, и ближе к полудню мы просыпались уже от того, что тело, нагревшись, постанывало и требовало движения. Мы собирали свои рюкзаки и шли вдоль белесого пляжа. Старались - у самой воды, чтоб ноги ступали по твердому: помогал очень плотный песок. На горизонте сияли неподвижные паруса и, одобряя наш путь, дарили нам сосредоточенность.