Здравствуйте! Я Кот!
Я нынче не слишком онлайн. Не до бложиков. Не до твиттерочков.
Я нынче больна. Я нынче трудоголик.
Здравствуйте! Я Кот! И я трудоголик!
Всех близких и знакомых пугаю своим тругололизмом. Трудоголю и трудоголю. Они меня пытаются вернуть в мир здоровых и счастливых людей, но мне без труда совсем не весело, мне без труда не спится и не живётся.
Как-то я сказала Вере, что туду меньше трудится, но она-то мудрая женщина, она только рассмеялась в ответ. Она-то знает степень моей зависимости от работы. Что бы не случилось, неизменно одно - я работаю.
Степень моего трудоголизма дошла до того, что мне трудно общаться с людьми. Звонит, например, Ириха, после полугодового необщения, и начинает рассказывать, что идёт домой после собрания в детском саду, что там деньги на что-то собирают, что совсем все оборзели, что забор им надо покрасить, что есть богатые родители, а есть она... А я только с совещания вернулась в свой кабинет, мне ещё поработать надо, ну хотя бы до 9, у меня тут планы не выполняются, а она мне про 150 руб. на краску для забора...
И тут я понимаю, что говорить со мной ну совершенно не о чем. Потому что единственное, что интересного мне может сказать Ира - это как сделать выручку на несколько миллионов больше, чем делают магазины.
А если не может, то я готова дать ей 150 руб., чтоб она помолчала и дала мне подумать на эту тему.
Я трудоголю даже по выходным. Я учусь организовывать работу других людей так, чтоб они справлялись без меня, и я могла бы отдыхать. Они, на мой взгляд, хреново справляются, и я пока не могу оставить их без контроля, поэтому трудоголю в два раза больше, делаю свою работы и проверяю их.
Как было написано на стене одного из офисов, где я трудоголила ранее "Улыбайтесь! Вы работаете в индустрии моды!"
Улыбайтесь.
Я улыбаюсь.
Вы поди и забыли, что я у вас в ленте есть. А я есть. И вот меня уже нет.
Я нынче больна. Я нынче трудоголик.
Здравствуйте! Я Кот! И я трудоголик!
Всех близких и знакомых пугаю своим тругололизмом. Трудоголю и трудоголю. Они меня пытаются вернуть в мир здоровых и счастливых людей, но мне без труда совсем не весело, мне без труда не спится и не живётся.
Как-то я сказала Вере, что туду меньше трудится, но она-то мудрая женщина, она только рассмеялась в ответ. Она-то знает степень моей зависимости от работы. Что бы не случилось, неизменно одно - я работаю.
Степень моего трудоголизма дошла до того, что мне трудно общаться с людьми. Звонит, например, Ириха, после полугодового необщения, и начинает рассказывать, что идёт домой после собрания в детском саду, что там деньги на что-то собирают, что совсем все оборзели, что забор им надо покрасить, что есть богатые родители, а есть она... А я только с совещания вернулась в свой кабинет, мне ещё поработать надо, ну хотя бы до 9, у меня тут планы не выполняются, а она мне про 150 руб. на краску для забора...
И тут я понимаю, что говорить со мной ну совершенно не о чем. Потому что единственное, что интересного мне может сказать Ира - это как сделать выручку на несколько миллионов больше, чем делают магазины.
А если не может, то я готова дать ей 150 руб., чтоб она помолчала и дала мне подумать на эту тему.
Я трудоголю даже по выходным. Я учусь организовывать работу других людей так, чтоб они справлялись без меня, и я могла бы отдыхать. Они, на мой взгляд, хреново справляются, и я пока не могу оставить их без контроля, поэтому трудоголю в два раза больше, делаю свою работы и проверяю их.
Как было написано на стене одного из офисов, где я трудоголила ранее "Улыбайтесь! Вы работаете в индустрии моды!"
Улыбайтесь.
Я улыбаюсь.
Вы поди и забыли, что я у вас в ленте есть. А я есть. И вот меня уже нет.