Паул Банковскис. Рождение милиционера из духа революции. Случай Латвии | Издательство «Новое литерат

[buksartis]

(..) Это была культура, в которой милиционеров, разумеется, называли «костылями», «ментами» или «мусорáми»; также она предполагала наличие свободного времени, которое можно убить, сочиняя порнографические байки или распевая непристойные частушки. Чтобы оказаться в таком мире, вовсе не нужно было загреметь в тюрьму или армию. Достаточно было заглянуть в раздевалку для мальчиков при школьном спортзале, где хозяевам жизни отведено место на пьедесталах шатких пирамид из поставленных одна на другую скамеек, а тихони и вообще слабаки толпились у входа. Понятно, что даже там никто никакого уважения к милиционерам не испытывал, не говоря уже о дальнейшей жизни этих мальчишек. Ведь большинство из них познакомились с симпатичными, даже милыми негодяями и преступниками, смотря советские кинокомедии («Кавказская пленница», «Джентльмены удачи», «Берегись автомобиля!»). Да и в неподцензурной и эмигрантской русской культуре уважение к закону, его слугам и к общественному порядку найти было сложно - те же симпатичные хулиганы, тунеядцы и уголовники в рассказах Сергея Довлатова, то же презрение к правоохранительным органам в некоторых стихах Иосифа Бродского (не говоря уже о биографии самого поэта - с арестами, судом и ссылкой). Понятно, что это не чисто советская тенденция, она универсальна, по крайней мере для западного мира и (условно) европейской культуры. Примеров идеализации и романтизации неподчинения, неповиновения, несоблюдения законов великое множество: от нашей по-латышски искренней песни об окровавленном кинжале грабителя и убийцы Каупенса до американского мифа о Бонни и Клайде. Да и сегодняшние политики - скажем, развязный Дональд Трамп или Владимир Путин, услаждающий уголовной лексикой слух российской телеаудитории, - работают с тем же представлением о допустимости, желательности, даже «крутизны» нарушения границы общественно-дозволенного и общественно-приемлемого.
Впрочем, мы увлеклись (якобы) привлекательными нарушителями, а ведь речь у нас о другой категории, о тех, кто с нарушителями поставлен бороться - о милиционерах.(..)