Хохрякова, 1: обличаем ложь
Ниже публикую т.н. государственную историко-культурную экспертизу от 27 июня 2012 г.
Целью этой ГИКЭ было "доказать", что "хозпостройки", расположенные по ул. Хохрякова, 1, не являются памятником истории и культуры.
Экспертиза датирована 27 июня 2012 года. Между тем, работа над незаконным лишением "хозпостроек" статуса памятника велась с начала 2000-х годов. Собирались дурацкие справки, было подготовлено постановление правительства Свердловской области № 1056-ПП от 2007 года и т. д.
Зачем же в самом конце, когда уже начались подготовительные к сносу памятника работы, потребовалась ещё какая-то там экспертиза?
Объяснение следующее. Мы раскрыли схему незаконного увода памятника из-под государственной охраны. Рассказали, что планируется снос. Об этом узнало руководство МК и Т СО, которому все это не понравилось. Не устану объяснять, что руководство подписывало и пока ещё подписывает согласования и разрешения, а готовит их Управление, возглавляемое г-ном Курашовым. Ранее руководство письменно согласовало строительство на месте "хозпостроек". Короче, после поднятого нами шума, началась проверка, по результатам которой руководством МК и Т СО было подготовлено предписание в адрес подрядчика о необходимости прекращения работ.
Руководство областного минкульта, таким образом, разобралось, что его ввели в заблуждение насчет отсутствия статуса памятника у "хозпостроек".
Именно поэтому (потому что развалилась вся проделанная работа) нужно было состряпать что-то ещё, чтобы показать это "что-то ещё, когда на место сноса памятника приедет наряд полиции.
Вероятно, автором текста экспертизы является г-н Курашов. Уже тогда, когда началась проверка со стороны руководства министертсва, он понял, что это может кончиться предписанием.
В Москву отвезла текст, скорее всего, г-жа Михайлова Л.Г., спешившая на съезд ВООПИиК, и которая присвоила себе звание председателя Совета СРО ВООПИиК. Почему экспертизу подписала г-жа Маланичева, председатель центрального Совета ВООПИиК, пока не ясно. То ли её подставили, то ли она дура, то ли она "в деле".
Важно понимать, что данный вид экспертизы - "по определению признаков объекта культурного наследия" - проводится только в случаях, когда речь идет о здании, ещё не принятом на государственную охрану, и в отношении которого планируется принять решение: включать или не включать его в реестр ОКН. "Хозпостройки", приняты на государственную охрану, поэтому выводы ГИКЭ от 27.06.12 г. априори не могут являться основанием для того, чтобы считать одноэтажное здание по Хохрякова, 1 непамятником.
Это формальная причина.
Есть и содержтальная, которая заключается в той чуши, которой набита это экспертиза.
Публикую и анализ этой экспертизы, выполненный членом Совета СРО ВООПИиК Сергеевым Г.А.
Комментарий
к так называемой Государственной историко-культурной экспертизе по определению наличия признаков объекта культурного наследия у строения по адресу: г. Екатеринбург, ул. Хохрякова, 1, литеры Б1, Б2.
Сам документ, «Акт государственной экспертизы» внешне обладает всеми признаками солидности подобного рода документов. Однако уже при первом прочтении возникает недоумение, переходящее в протест, как по формальной стороне документа, так и по содержательной.
Первое и самое поразительное то, что экспертиза по снятию статуса охраняемого памятника проводится от имени ВООПИК, что противоречит изначальному духу этой общественной организации, объединяющей ревнителей и защитников памятников старины. Сразу обозначим предмет разговора.
БСЭ обозначает памятник, как «в широком смысле - объект, составляющий часть культурного наследия страны, народа».
Поскольку любой населённый пункт составляет часть страны с её народом, то и культурное наследие страны складывается из великого множества конкретных территориальных памятников, имеющих в первую очередь местное значение и могущих обретать общенациональное, общегосударственное значение. То, что поэтически называется «каменной летописью» городов (а хоть бы и деревянной), вне всяких сомнений и экспертиз является культурным наследием страны, а уж конкретного насёленного пункта в любом случае.
Следовательно, любое капитальное архитектурное строение по истечении некоторого периода времени по умолчанию становится памятником культурного наследия. Его дальнейшая судьба целиком зависит от его роли в истории общества и отношения к нему самого общества, точнее, от его культурной зрелости: сохранит ли оно эту «строчку» или «страницу» в собственной культурной летописи, или решит вымарать, вырвать её навсегда. И здесь не имеет значения внешний вид памятника: это может классическая ротонда в парке Дворца пионеров, или покосившаяся избушка почтовой станции, где останавливались декабристы. Не спасёт ни его общественная значимость, ни уникальность. Не будет иметь значения статус памятника - «не известный» ли никому он, «выявленный» ли, или поставленный на государственный учёт. Памятник, как и человек, может быть подвергнут политическому доносу и обвинению, либо недобросовестной «моральной», т.е. «историко-культурной экспертизе». Если те, кто олицетворяют государственную власть, или подменяют её, решат ликвидировать памятник и используют для этого всю тяжесть государства и все пороки общества, то памятник обречён быть оплёванным, очернённым, а затем и ликвидированным.
В нашем случае, когда защитники старины из Свердловского ВООПИКа пытались уберечь от надвигающегося сноса памятник, стоящий на государственной охране, по адресу: ул. Хохрякова, 1 (строение 3), то они и предположить не могли, что в это самое время от имени Центрального совета ВООПИК им готовится удар в спину. Так и случилось. 27 июня 2012 года в Москве был подписан акт «экспертизы» в отношении указанного строения, а на следующий день началась уже не скрываемая подготовка к его сносу. На руках у «застройщика» оказался некий документ, в заключительной части которого говорилось, что «…строение - «пристрой» к флигелю, расположенное в г. Екатеринбурге по улице Хохрякова д. 1, литеры Б1, Б2 не имеет историко-культурной ценности и не обладает признаками объекта культурного наследия».
Однако юридическая сторона дела заключается в том, что независимо от качества или обоснованности «акта экспертизы», он не снимает с объекта статуса охраняемого памятника. Поэтому-то «застройщик» и не предъявлял свердловским воопиковцам данный «Акт» и только словами утверждал о наличии у него некоего документа о том, что сносимое строение «по решению Москвы» уже снято с охраны. Сей «документ» представитель застройщика показывал только приезжавшим нарядам милиции, которые, видя на солидном документе процитированные выше строчки о «не обладании» объектом признаками культурного наследия, естественно не могли правильным образом юридически оценить ситуацию. Но противоположной стороной конфликта им одновременно предъявлялись копии документов, указывающих на наличие статуса памятника, поэтому они обязаны были предпринять меры по недопущению даже предполагаемого нарушения законности до выяснения всех обстоятельств дела. Было проигнорировано даже Предписание министерства культуры и туризма о приостановке всех работ на памятнике.
В результате перечисленных обстоятельств было совершено уголовно наказуемое деяние - снос охраняемого объекта культурного наследия.
Это, так сказать, «морально-правовая» сторона дела. Поскольку дело это очевидным образом неправедное, то следовало предполагать, что и формальная и содержательная составляющие «Акта экспертизы» должны быть недоброкачественными. Так оно и оказалось.
Первая фраза «эксперта», дающего историческую справку, больно режет душу - это то что на улице Хохрякова, бывшей Тихвинской, «уникальных строений нет». Эта улица вторая по счёту (после ул. Вайнера, б. Успенской), отступающая от главной площади города и пересекающая главный же его проспект. Т.е., это одна из главных и значимых улиц города и как таковая - одна из самых некогда красивейших. На ней не было двух одинаковых зданий. Калейдоскопичность её облика создавала ту характерную красоту и выразительное богатство, присущее улицам подобного типа. Ходить-бродить по таким улицам - огромное душевное удовольствие для людей, культурно сформированных и чутких. В этом смысле улица Хохрякова стояла в одном ряду с потрясающими «московскими улочками» и с подобными им по всей России. Разумеется - и от былой улицы Хохрякова, и от «московских улочек» мало что осталось. Но! По иронии судьбы, именно в своём отрезке от главного проспекта - проспекта Ленина - до улицы Попова, именно в этом квартале улица Хохрякова сохранила свой дореволюционный облик практически нетронутым, за исключением одного здания, снесённого городскими властями в 1988 году, когда приговорён к сносу был весь(!) этот старинный квартал. Но тогда его удалось отстоять. И каким образом сегодня нужно понимать слова «эксперта» о том, что «В плане градостроительства, это строение не обладает масштабом, не несет никакой градоформирующей нагрузки. Оно не может оказать влияния на градоформирующую ситуацию данного квартала города Екатеринбурга»?
Потрясающе! Так и напрашивается вопрос: а был ли этот самый «эксперт» в Екатеринбурге, когда писал сиё? Видел ли он этот самый квартал? Именно сейчас здесь зияет невообразимая дыра в старинной застройке, нанесён колоссальный удар по зрительной целостности ансамбля и бывшей усадьбы, и самого квартала.
На руках у эксперта было «Решение Свердловского областного Совета народных депутатов № 75 от 18.02.1991г. (копия)» в котором, в прилагаемом списке принятых на охрану памятников, названы под № 775 (дробь 1, 2, 3) здания по ул. Хохрякова, 1. Это - «лечебный корпус», «флигель» и «хозпостройки» - одноэтажное длинное здание, о котором и идёт речь. Это «Решение» - охранная грамота для указанных в нём строений. Принять выявленный памятник на госохрану может местная власть, но снять с охраны - только Центральная власть в лице Минкультуры РФ. Спрашивается, какое значение имеет для эксперта «Мнение государственного органа по вопросу историко-культурной ценности рассматриваемого строения (письмо ОГУК НПЦ от 06.09.2001 г. № 807), в котором указано, что "пристрой, расположенные по адресу: г. Екатеринбург, ул. Хохрякова, 1 (лит. Б1 и Б2), … к памятникам истории и культуры не относятся"». Какое отношение имеет эта приведённая словесная нелепица к упомянутому в государственном реестре памятников строению «хозпостройки» под «/3»? Какое значение для эксперта по истории и культуре (а не для юриста) имеет то что «В … Свидетельствах о государственной регистрации права на данное строение «ограничения (обременения) права не зарегистрировано».
Всё это можно объяснить только стремлением заинтересованных лиц набрать поскорее и побольше «компромата» против «хозпостройки», чтобы понадёжнее оправдать уже запланированный снос. Отсюда все несуразицы в тексте. Или «эксперт» только подписал присланный из Екатеринбурга текст? Читаем дальше.
«Проект обоих зданий был составлен А. Н. Спирингом, на основании «образцовых Высочайше одобренных фасадов» и утвержденных Строительным Комитетом, во главе с городским архитектором Екатеринбурга К. Г. Турским. Андрей Николаевич Спиринг учился в Петербургской Академии Художеств (1836-1841гг.), в 1843 году получил звание «неклассного художника». С 1847 по 1850 гг. работал архитектором екатеринбургских заводов… В середине 1890-х гг. владельцами участка и строений на нем стали братья Ижболдины Сергей Дмитриевич и Николай Дмитриевич, ставшие потомственными почетными гражданами Екатеринбурга… В строениях располагалось четыре магазина, ренсковый погреб, аптека, контора Уральской железной дороги и нотариальная…»
По местным меркам, этих данных достаточно, чтобы усадебный ансамбль стал охраняемым памятником. Именно поэтому, надо думать, «эксперт» тщится доказать, что «хозпостройки» не имеют отношения к усадьбе. Отсюда возникают банальности и нелепицы: «По своей архитектурной стилистике рассматриваемое строение отличается от остальных сооружений, находящихся на данном земельном участке. (Потрясающее наблюдение!) По своей сути, здание является пристроем к бывшей ограде несохранившейся усадьбы».
Может ли кто-нибудь вразумительно объяснить, что такое каменный пристрой к бывшей (несуществующей деревянной) ограде несуществующей усадьбы? Никто не сможет. Не обессудьте - каков «эксперт», таков и текст.
Значительную «важность» экспертизе должно добавить включение в неё т.н. «электронномикроскопическое исследование керамик» для определения разницы в «деятельности контакта между кирпичом и вяжущим раствором» флигеля и «пристроя». Этим методом разница в годах их постройки была определена как «не менее 50 лет». Прибавив их к дате начала строительства первых двух зданий - 1859 г., получим дату возведения «хозпостройки» где-то не ранее 1910 года. «Эксперт» пишет: ориентировочно в 1910-1920-х годах. Опять потрясающе! Оказывается, строение возведено возможно в 20-е годы, когда практически ничего не строилось; возведено в советское время по дореволюционным образцам! Да в этом случае просто цены нет этому уникальному зданию! Но вопреки утверждению «эксперта» об отсутствии сведений о дате возведения «хозпостройки», - есть проект этого каменного здания, помеченный 1899-м годом (об этом - ниже). Сравнительный анализ корректен для однотипных образцов кирпича и раствора. В общем - гора родила мышь. И без электронного анализа известно, что в эти годы строится наибольшее число капитальных кирпичных зданий с гранитным цоколем. Что флигель и «пристрой» - разнохарактерные здания и построены далеко не в одно время, видно и по глубине посадки, и по разнице горизонтальных членений, и т.п. По кирпичам можно достаточно точно определить годы их изготовления. Но уже после сноса памятника охрана стройплощадки отказала в просьбе представителям ВООПИК взять образцы кирпичей.
Читаем далее: «…Кроме того, на протяжении XX - начала XXI века осуществлялось неоднократное приспособление данного строения для использования с закладкой старых проемов и организацией новых проемов». И это аргумент против исторической ценности? А много ли может назвать эксперт по культуре и архитектуре исторических ансамблей, построенных в одно время и не перестраивавшихся и не приспосабливавшихся? Ответ очевиден, и для этого не нужно оканчивать академий... «…Оконные проемы с лучковым завершением, были пробиты в 1920-х гг. при приспособлении помещения под жилье». Вот это утверждение может поставить в тупик кого угодно. Теперь уже только на фотографии фасада здания отчётливо видна изначальная конструкция оконных проёмов, имеющих «лучковое» перекрытие дугообразным вертикальным рядом кирпичей. Одно такое окно оказалось «лишним» и его заложили в процессе строительства. Или архитектор (пофантазируем) предусмотрел(!) возможность приспособления строения в «в 20-е годы» под жильё и высвобождения от кирпича заготовленных оконных проёмов. Тогда эта «особенность» - только плюс к историческому паспорту памятника.
Как следует из текста экспертизы, от изначальной усадьбы сохранилось три строения: Дом, флигель и брандмауэр на южной её границе, который впоследствии «переделан» в южный фасад «пристроя». Это очень смелое утверждение, требующее выяснения даты «возведения» этой «противопожарной стены» и наличия у неё самостоятельного фундамента. Этого не было сделано. Неудивительно, ведь «эксперт» в то же самое время утверждает, что «территория усадьбы утрачена полностью». На какой тогда территории стоят два родных здания этой усадьбы плюс «брандмауэр»? Ну, разумеется, на этой самой территории и стоят, плюс полоса земли между первым и вторым строением. Остальная территория отчуждена, оттяпана новой гостиницей на задах усадьбы. Для чего эксперту понадобился этот логический кульбит? Чтобы провести идею, что «пристрой», находящийся между вторым строением и «брандмауэром», не имеет отношения к усадьбе! Некоторые исторические ансамбли формируются сотни лет, в нашем случае - не более сорока. Каков «эксперт» - таковы и идеи!
В «экспертизе» есть две строчки, позволяющих раскрыть всю непорядочность этой истории с заказной на смертный приговор экспертизой, вылившуюся, по сути, в нагромождение пустопорожних, невразумительных фраз и лживых утверждений. Вот эти строчки, на которые нужно обратить внимание будущему следователю:
«В начале XX века строят кучерскую, прачечную и баню. Помещения прачечной и бани были пристроены со стороны усадьбы к ограждению».
Скромно умалчивается, из чего строят, но значит, всё-таки Ижболдины строят, а не привидения! Дело в том, что слова «кучерская», «прачечная» и «баня» могли быть взяты только из упомянутого выше «Проекта каменных служб» помеченного 1899-м годом. Отсюда следует, что в 1900 - 1901 годах это каменное здание, включавшее в себя «а. пристрой каменной кучерской прачешной бани двух каретников» (так в «Изъяснении» к проекту), вероятнее всего было уже построено. В проекте 1899 года мы видим то самое наше родное здание: его план, один разрез, и «Фасад по Тихвинской улице». Интересно, что при строительстве этот фасад с множеством проёмов был обращён вовнутрь усадьбы, т.е. не по плану; а по улице оказалась противоположная стена здания с тремя обозначенными в проекте лучковыми оконными проёмами, каковыми они и дожили на улице Хохрякова до наших подлых дней.
Пусть теперь каждый кто хочет, оценит такие перлы «Экспертиэы»: «По характеру кладки главный западный фасад рассматриваемого строения, расположенный вдоль улицы Хохрякова, относится к кирпичному неоштукатуренному сооружению и представляет собой строение забора, ограждавшего территорию ранее существовавшей усадьбы от улицы». Вот к этому «строению забора» и было, согласно «Экспертизе», «пристроено» нечто «в 10-20-е годы», а в самом «строении забора» в «20-е годы пробиты окна с лучковым завершением».
Пожалуй, верхом демагогии и лицемерия является следующее умозаключение: «на плане Екатеринбурга 1880-х гг. оно [«пристрой»] отсутствует, а на этом месте значится деревянная хозяйственная постройка, до наших дней не сохранившаяся». Потрясающе! Остаётся добавить: по вине братьев Ижболдиных, построивших на её месте каменное универсальное здание усадебных служб!
Между тем, строение «хозпостройки» имеет и вполне самостоятельную ценность. Когда-то, подобного рода хозяйские сооружения, возведённые по красной линии и выполнявшие своим длинным фасадом одновременно роль ограждения, были нередки в застройке «купеческих» городов. Снесённое строение было последним из подобного рода сооружений в Екатеринбурге. Чисто эстетически, это длинное одноэтажное здание, изначально явно нежилое, явно «купеческое», выглядит значительнее, солиднее, чем его сосед-флигель. Но в тесном своём сочетании они образуют вообще уникальную архитектурно-историческую комбинацию: эдакую архитектурную «самоходную баржу», зрительно выделяющуюся в историческом ансамбле всего квартала, состоящего из зданий выразительных и неповторимых, но всё-таки - просто зданий.
В вводной части «Экспертизы» есть такой интересный пункт:
«III. Сведения об обстоятельствах, повлиявших на процесс проведения и результаты экспертизы:
Обстоятельства, повлиявшие на процесс проведения и результаты экспертизы, отсутствуют».
Да, никакого осла не видно, но уши почему-то торчат! Можно привести хотя бы такой факт. Экспертиза помечена 27-м числом, а за две недели до этого был перенесён киоск и срезан остановочный комплекс напротив «экспертируемого» здания. Заказная экспертиза, где заказчик заказывает необходимый результат - что поделать! Но по этой части разбираться уже не нам.
Геннадий Алексеевич нашел ряд моментов, изобличающих авторов во лжи. Например, согласно экспертизе первоначально на месте "хозпостроек" располагалась стена. Точнее, западный фасад "хозпостроек" (который главный) не был первоначально фасадом здания, а был стеной. И якобы уже потом, в 10-20-е годы, к нему был пристроен объем, поэтому и образовалось здание.
Ниже планы, согласно которым здание было построено в 1899 г. На плане 1898 г. здания нет, а на плане 1899 - есть.
Не было никакой стены. Не было никаких прорубаний окон с лучковым завершением в советское время, о чем также говорится в экспертизе. Это же бред и по форме и по содержанию! На планах также видно, что эти окна есть!
Слева внизу на снимке план здания. Три окна "сверху", - это окна, выходящие на Хохрякова. На снимках ниже мы их посчитаем. Много же окон и дверей было со стороны двора. В плане есть ошибка: над разверткой фасада указано, что он выходит на Тихвинскую улицу (Хохрякова), на самом деле, он выходит во двор. План слева внизу это доказывает.
На этой фото видны два окна с лучковым завершением. Эти окна есть на плане (сканы выше) 1899 года.
На фото видно, что третье окно заложено. Больше древних "лучковых" окон не было. Другие оконные проемы прорублены в позднее время.
Зачем я опубликовал ГИКЭ от 27.06.12 г., если она не имеет никаких последствий для статуса "хозпостроек" как памятника истории и культуры? Делаем это в том числе и для того, чтобы вы знали всех тех, кто принял участие в этой постыдном деле - уничтожении памятника. Мы будем продолжать это делать.
Целью этой ГИКЭ было "доказать", что "хозпостройки", расположенные по ул. Хохрякова, 1, не являются памятником истории и культуры.
Экспертиза датирована 27 июня 2012 года. Между тем, работа над незаконным лишением "хозпостроек" статуса памятника велась с начала 2000-х годов. Собирались дурацкие справки, было подготовлено постановление правительства Свердловской области № 1056-ПП от 2007 года и т. д.
Зачем же в самом конце, когда уже начались подготовительные к сносу памятника работы, потребовалась ещё какая-то там экспертиза?
Объяснение следующее. Мы раскрыли схему незаконного увода памятника из-под государственной охраны. Рассказали, что планируется снос. Об этом узнало руководство МК и Т СО, которому все это не понравилось. Не устану объяснять, что руководство подписывало и пока ещё подписывает согласования и разрешения, а готовит их Управление, возглавляемое г-ном Курашовым. Ранее руководство письменно согласовало строительство на месте "хозпостроек". Короче, после поднятого нами шума, началась проверка, по результатам которой руководством МК и Т СО было подготовлено предписание в адрес подрядчика о необходимости прекращения работ.
Руководство областного минкульта, таким образом, разобралось, что его ввели в заблуждение насчет отсутствия статуса памятника у "хозпостроек".
Именно поэтому (потому что развалилась вся проделанная работа) нужно было состряпать что-то ещё, чтобы показать это "что-то ещё, когда на место сноса памятника приедет наряд полиции.
Вероятно, автором текста экспертизы является г-н Курашов. Уже тогда, когда началась проверка со стороны руководства министертсва, он понял, что это может кончиться предписанием.
В Москву отвезла текст, скорее всего, г-жа Михайлова Л.Г., спешившая на съезд ВООПИиК, и которая присвоила себе звание председателя Совета СРО ВООПИиК. Почему экспертизу подписала г-жа Маланичева, председатель центрального Совета ВООПИиК, пока не ясно. То ли её подставили, то ли она дура, то ли она "в деле".
Важно понимать, что данный вид экспертизы - "по определению признаков объекта культурного наследия" - проводится только в случаях, когда речь идет о здании, ещё не принятом на государственную охрану, и в отношении которого планируется принять решение: включать или не включать его в реестр ОКН. "Хозпостройки", приняты на государственную охрану, поэтому выводы ГИКЭ от 27.06.12 г. априори не могут являться основанием для того, чтобы считать одноэтажное здание по Хохрякова, 1 непамятником.
Это формальная причина.
Есть и содержтальная, которая заключается в той чуши, которой набита это экспертиза.
Публикую и анализ этой экспертизы, выполненный членом Совета СРО ВООПИиК Сергеевым Г.А.
Комментарий
к так называемой Государственной историко-культурной экспертизе по определению наличия признаков объекта культурного наследия у строения по адресу: г. Екатеринбург, ул. Хохрякова, 1, литеры Б1, Б2.
Сам документ, «Акт государственной экспертизы» внешне обладает всеми признаками солидности подобного рода документов. Однако уже при первом прочтении возникает недоумение, переходящее в протест, как по формальной стороне документа, так и по содержательной.
Первое и самое поразительное то, что экспертиза по снятию статуса охраняемого памятника проводится от имени ВООПИК, что противоречит изначальному духу этой общественной организации, объединяющей ревнителей и защитников памятников старины. Сразу обозначим предмет разговора.
БСЭ обозначает памятник, как «в широком смысле - объект, составляющий часть культурного наследия страны, народа».
Поскольку любой населённый пункт составляет часть страны с её народом, то и культурное наследие страны складывается из великого множества конкретных территориальных памятников, имеющих в первую очередь местное значение и могущих обретать общенациональное, общегосударственное значение. То, что поэтически называется «каменной летописью» городов (а хоть бы и деревянной), вне всяких сомнений и экспертиз является культурным наследием страны, а уж конкретного насёленного пункта в любом случае.
Следовательно, любое капитальное архитектурное строение по истечении некоторого периода времени по умолчанию становится памятником культурного наследия. Его дальнейшая судьба целиком зависит от его роли в истории общества и отношения к нему самого общества, точнее, от его культурной зрелости: сохранит ли оно эту «строчку» или «страницу» в собственной культурной летописи, или решит вымарать, вырвать её навсегда. И здесь не имеет значения внешний вид памятника: это может классическая ротонда в парке Дворца пионеров, или покосившаяся избушка почтовой станции, где останавливались декабристы. Не спасёт ни его общественная значимость, ни уникальность. Не будет иметь значения статус памятника - «не известный» ли никому он, «выявленный» ли, или поставленный на государственный учёт. Памятник, как и человек, может быть подвергнут политическому доносу и обвинению, либо недобросовестной «моральной», т.е. «историко-культурной экспертизе». Если те, кто олицетворяют государственную власть, или подменяют её, решат ликвидировать памятник и используют для этого всю тяжесть государства и все пороки общества, то памятник обречён быть оплёванным, очернённым, а затем и ликвидированным.
В нашем случае, когда защитники старины из Свердловского ВООПИКа пытались уберечь от надвигающегося сноса памятник, стоящий на государственной охране, по адресу: ул. Хохрякова, 1 (строение 3), то они и предположить не могли, что в это самое время от имени Центрального совета ВООПИК им готовится удар в спину. Так и случилось. 27 июня 2012 года в Москве был подписан акт «экспертизы» в отношении указанного строения, а на следующий день началась уже не скрываемая подготовка к его сносу. На руках у «застройщика» оказался некий документ, в заключительной части которого говорилось, что «…строение - «пристрой» к флигелю, расположенное в г. Екатеринбурге по улице Хохрякова д. 1, литеры Б1, Б2 не имеет историко-культурной ценности и не обладает признаками объекта культурного наследия».
Однако юридическая сторона дела заключается в том, что независимо от качества или обоснованности «акта экспертизы», он не снимает с объекта статуса охраняемого памятника. Поэтому-то «застройщик» и не предъявлял свердловским воопиковцам данный «Акт» и только словами утверждал о наличии у него некоего документа о том, что сносимое строение «по решению Москвы» уже снято с охраны. Сей «документ» представитель застройщика показывал только приезжавшим нарядам милиции, которые, видя на солидном документе процитированные выше строчки о «не обладании» объектом признаками культурного наследия, естественно не могли правильным образом юридически оценить ситуацию. Но противоположной стороной конфликта им одновременно предъявлялись копии документов, указывающих на наличие статуса памятника, поэтому они обязаны были предпринять меры по недопущению даже предполагаемого нарушения законности до выяснения всех обстоятельств дела. Было проигнорировано даже Предписание министерства культуры и туризма о приостановке всех работ на памятнике.
В результате перечисленных обстоятельств было совершено уголовно наказуемое деяние - снос охраняемого объекта культурного наследия.
Это, так сказать, «морально-правовая» сторона дела. Поскольку дело это очевидным образом неправедное, то следовало предполагать, что и формальная и содержательная составляющие «Акта экспертизы» должны быть недоброкачественными. Так оно и оказалось.
Первая фраза «эксперта», дающего историческую справку, больно режет душу - это то что на улице Хохрякова, бывшей Тихвинской, «уникальных строений нет». Эта улица вторая по счёту (после ул. Вайнера, б. Успенской), отступающая от главной площади города и пересекающая главный же его проспект. Т.е., это одна из главных и значимых улиц города и как таковая - одна из самых некогда красивейших. На ней не было двух одинаковых зданий. Калейдоскопичность её облика создавала ту характерную красоту и выразительное богатство, присущее улицам подобного типа. Ходить-бродить по таким улицам - огромное душевное удовольствие для людей, культурно сформированных и чутких. В этом смысле улица Хохрякова стояла в одном ряду с потрясающими «московскими улочками» и с подобными им по всей России. Разумеется - и от былой улицы Хохрякова, и от «московских улочек» мало что осталось. Но! По иронии судьбы, именно в своём отрезке от главного проспекта - проспекта Ленина - до улицы Попова, именно в этом квартале улица Хохрякова сохранила свой дореволюционный облик практически нетронутым, за исключением одного здания, снесённого городскими властями в 1988 году, когда приговорён к сносу был весь(!) этот старинный квартал. Но тогда его удалось отстоять. И каким образом сегодня нужно понимать слова «эксперта» о том, что «В плане градостроительства, это строение не обладает масштабом, не несет никакой градоформирующей нагрузки. Оно не может оказать влияния на градоформирующую ситуацию данного квартала города Екатеринбурга»?
Потрясающе! Так и напрашивается вопрос: а был ли этот самый «эксперт» в Екатеринбурге, когда писал сиё? Видел ли он этот самый квартал? Именно сейчас здесь зияет невообразимая дыра в старинной застройке, нанесён колоссальный удар по зрительной целостности ансамбля и бывшей усадьбы, и самого квартала.
На руках у эксперта было «Решение Свердловского областного Совета народных депутатов № 75 от 18.02.1991г. (копия)» в котором, в прилагаемом списке принятых на охрану памятников, названы под № 775 (дробь 1, 2, 3) здания по ул. Хохрякова, 1. Это - «лечебный корпус», «флигель» и «хозпостройки» - одноэтажное длинное здание, о котором и идёт речь. Это «Решение» - охранная грамота для указанных в нём строений. Принять выявленный памятник на госохрану может местная власть, но снять с охраны - только Центральная власть в лице Минкультуры РФ. Спрашивается, какое значение имеет для эксперта «Мнение государственного органа по вопросу историко-культурной ценности рассматриваемого строения (письмо ОГУК НПЦ от 06.09.2001 г. № 807), в котором указано, что "пристрой, расположенные по адресу: г. Екатеринбург, ул. Хохрякова, 1 (лит. Б1 и Б2), … к памятникам истории и культуры не относятся"». Какое отношение имеет эта приведённая словесная нелепица к упомянутому в государственном реестре памятников строению «хозпостройки» под «/3»? Какое значение для эксперта по истории и культуре (а не для юриста) имеет то что «В … Свидетельствах о государственной регистрации права на данное строение «ограничения (обременения) права не зарегистрировано».
Всё это можно объяснить только стремлением заинтересованных лиц набрать поскорее и побольше «компромата» против «хозпостройки», чтобы понадёжнее оправдать уже запланированный снос. Отсюда все несуразицы в тексте. Или «эксперт» только подписал присланный из Екатеринбурга текст? Читаем дальше.
«Проект обоих зданий был составлен А. Н. Спирингом, на основании «образцовых Высочайше одобренных фасадов» и утвержденных Строительным Комитетом, во главе с городским архитектором Екатеринбурга К. Г. Турским. Андрей Николаевич Спиринг учился в Петербургской Академии Художеств (1836-1841гг.), в 1843 году получил звание «неклассного художника». С 1847 по 1850 гг. работал архитектором екатеринбургских заводов… В середине 1890-х гг. владельцами участка и строений на нем стали братья Ижболдины Сергей Дмитриевич и Николай Дмитриевич, ставшие потомственными почетными гражданами Екатеринбурга… В строениях располагалось четыре магазина, ренсковый погреб, аптека, контора Уральской железной дороги и нотариальная…»
По местным меркам, этих данных достаточно, чтобы усадебный ансамбль стал охраняемым памятником. Именно поэтому, надо думать, «эксперт» тщится доказать, что «хозпостройки» не имеют отношения к усадьбе. Отсюда возникают банальности и нелепицы: «По своей архитектурной стилистике рассматриваемое строение отличается от остальных сооружений, находящихся на данном земельном участке. (Потрясающее наблюдение!) По своей сути, здание является пристроем к бывшей ограде несохранившейся усадьбы».
Может ли кто-нибудь вразумительно объяснить, что такое каменный пристрой к бывшей (несуществующей деревянной) ограде несуществующей усадьбы? Никто не сможет. Не обессудьте - каков «эксперт», таков и текст.
Значительную «важность» экспертизе должно добавить включение в неё т.н. «электронномикроскопическое исследование керамик» для определения разницы в «деятельности контакта между кирпичом и вяжущим раствором» флигеля и «пристроя». Этим методом разница в годах их постройки была определена как «не менее 50 лет». Прибавив их к дате начала строительства первых двух зданий - 1859 г., получим дату возведения «хозпостройки» где-то не ранее 1910 года. «Эксперт» пишет: ориентировочно в 1910-1920-х годах. Опять потрясающе! Оказывается, строение возведено возможно в 20-е годы, когда практически ничего не строилось; возведено в советское время по дореволюционным образцам! Да в этом случае просто цены нет этому уникальному зданию! Но вопреки утверждению «эксперта» об отсутствии сведений о дате возведения «хозпостройки», - есть проект этого каменного здания, помеченный 1899-м годом (об этом - ниже). Сравнительный анализ корректен для однотипных образцов кирпича и раствора. В общем - гора родила мышь. И без электронного анализа известно, что в эти годы строится наибольшее число капитальных кирпичных зданий с гранитным цоколем. Что флигель и «пристрой» - разнохарактерные здания и построены далеко не в одно время, видно и по глубине посадки, и по разнице горизонтальных членений, и т.п. По кирпичам можно достаточно точно определить годы их изготовления. Но уже после сноса памятника охрана стройплощадки отказала в просьбе представителям ВООПИК взять образцы кирпичей.
Читаем далее: «…Кроме того, на протяжении XX - начала XXI века осуществлялось неоднократное приспособление данного строения для использования с закладкой старых проемов и организацией новых проемов». И это аргумент против исторической ценности? А много ли может назвать эксперт по культуре и архитектуре исторических ансамблей, построенных в одно время и не перестраивавшихся и не приспосабливавшихся? Ответ очевиден, и для этого не нужно оканчивать академий... «…Оконные проемы с лучковым завершением, были пробиты в 1920-х гг. при приспособлении помещения под жилье». Вот это утверждение может поставить в тупик кого угодно. Теперь уже только на фотографии фасада здания отчётливо видна изначальная конструкция оконных проёмов, имеющих «лучковое» перекрытие дугообразным вертикальным рядом кирпичей. Одно такое окно оказалось «лишним» и его заложили в процессе строительства. Или архитектор (пофантазируем) предусмотрел(!) возможность приспособления строения в «в 20-е годы» под жильё и высвобождения от кирпича заготовленных оконных проёмов. Тогда эта «особенность» - только плюс к историческому паспорту памятника.
Как следует из текста экспертизы, от изначальной усадьбы сохранилось три строения: Дом, флигель и брандмауэр на южной её границе, который впоследствии «переделан» в южный фасад «пристроя». Это очень смелое утверждение, требующее выяснения даты «возведения» этой «противопожарной стены» и наличия у неё самостоятельного фундамента. Этого не было сделано. Неудивительно, ведь «эксперт» в то же самое время утверждает, что «территория усадьбы утрачена полностью». На какой тогда территории стоят два родных здания этой усадьбы плюс «брандмауэр»? Ну, разумеется, на этой самой территории и стоят, плюс полоса земли между первым и вторым строением. Остальная территория отчуждена, оттяпана новой гостиницей на задах усадьбы. Для чего эксперту понадобился этот логический кульбит? Чтобы провести идею, что «пристрой», находящийся между вторым строением и «брандмауэром», не имеет отношения к усадьбе! Некоторые исторические ансамбли формируются сотни лет, в нашем случае - не более сорока. Каков «эксперт» - таковы и идеи!
В «экспертизе» есть две строчки, позволяющих раскрыть всю непорядочность этой истории с заказной на смертный приговор экспертизой, вылившуюся, по сути, в нагромождение пустопорожних, невразумительных фраз и лживых утверждений. Вот эти строчки, на которые нужно обратить внимание будущему следователю:
«В начале XX века строят кучерскую, прачечную и баню. Помещения прачечной и бани были пристроены со стороны усадьбы к ограждению».
Скромно умалчивается, из чего строят, но значит, всё-таки Ижболдины строят, а не привидения! Дело в том, что слова «кучерская», «прачечная» и «баня» могли быть взяты только из упомянутого выше «Проекта каменных служб» помеченного 1899-м годом. Отсюда следует, что в 1900 - 1901 годах это каменное здание, включавшее в себя «а. пристрой каменной кучерской прачешной бани двух каретников» (так в «Изъяснении» к проекту), вероятнее всего было уже построено. В проекте 1899 года мы видим то самое наше родное здание: его план, один разрез, и «Фасад по Тихвинской улице». Интересно, что при строительстве этот фасад с множеством проёмов был обращён вовнутрь усадьбы, т.е. не по плану; а по улице оказалась противоположная стена здания с тремя обозначенными в проекте лучковыми оконными проёмами, каковыми они и дожили на улице Хохрякова до наших подлых дней.
Пусть теперь каждый кто хочет, оценит такие перлы «Экспертиэы»: «По характеру кладки главный западный фасад рассматриваемого строения, расположенный вдоль улицы Хохрякова, относится к кирпичному неоштукатуренному сооружению и представляет собой строение забора, ограждавшего территорию ранее существовавшей усадьбы от улицы». Вот к этому «строению забора» и было, согласно «Экспертизе», «пристроено» нечто «в 10-20-е годы», а в самом «строении забора» в «20-е годы пробиты окна с лучковым завершением».
Пожалуй, верхом демагогии и лицемерия является следующее умозаключение: «на плане Екатеринбурга 1880-х гг. оно [«пристрой»] отсутствует, а на этом месте значится деревянная хозяйственная постройка, до наших дней не сохранившаяся». Потрясающе! Остаётся добавить: по вине братьев Ижболдиных, построивших на её месте каменное универсальное здание усадебных служб!
Между тем, строение «хозпостройки» имеет и вполне самостоятельную ценность. Когда-то, подобного рода хозяйские сооружения, возведённые по красной линии и выполнявшие своим длинным фасадом одновременно роль ограждения, были нередки в застройке «купеческих» городов. Снесённое строение было последним из подобного рода сооружений в Екатеринбурге. Чисто эстетически, это длинное одноэтажное здание, изначально явно нежилое, явно «купеческое», выглядит значительнее, солиднее, чем его сосед-флигель. Но в тесном своём сочетании они образуют вообще уникальную архитектурно-историческую комбинацию: эдакую архитектурную «самоходную баржу», зрительно выделяющуюся в историческом ансамбле всего квартала, состоящего из зданий выразительных и неповторимых, но всё-таки - просто зданий.
В вводной части «Экспертизы» есть такой интересный пункт:
«III. Сведения об обстоятельствах, повлиявших на процесс проведения и результаты экспертизы:
Обстоятельства, повлиявшие на процесс проведения и результаты экспертизы, отсутствуют».
Да, никакого осла не видно, но уши почему-то торчат! Можно привести хотя бы такой факт. Экспертиза помечена 27-м числом, а за две недели до этого был перенесён киоск и срезан остановочный комплекс напротив «экспертируемого» здания. Заказная экспертиза, где заказчик заказывает необходимый результат - что поделать! Но по этой части разбираться уже не нам.
Геннадий Алексеевич нашел ряд моментов, изобличающих авторов во лжи. Например, согласно экспертизе первоначально на месте "хозпостроек" располагалась стена. Точнее, западный фасад "хозпостроек" (который главный) не был первоначально фасадом здания, а был стеной. И якобы уже потом, в 10-20-е годы, к нему был пристроен объем, поэтому и образовалось здание.
Ниже планы, согласно которым здание было построено в 1899 г. На плане 1898 г. здания нет, а на плане 1899 - есть.
Не было никакой стены. Не было никаких прорубаний окон с лучковым завершением в советское время, о чем также говорится в экспертизе. Это же бред и по форме и по содержанию! На планах также видно, что эти окна есть!
Слева внизу на снимке план здания. Три окна "сверху", - это окна, выходящие на Хохрякова. На снимках ниже мы их посчитаем. Много же окон и дверей было со стороны двора. В плане есть ошибка: над разверткой фасада указано, что он выходит на Тихвинскую улицу (Хохрякова), на самом деле, он выходит во двор. План слева внизу это доказывает.
На этой фото видны два окна с лучковым завершением. Эти окна есть на плане (сканы выше) 1899 года.
На фото видно, что третье окно заложено. Больше древних "лучковых" окон не было. Другие оконные проемы прорублены в позднее время.
Зачем я опубликовал ГИКЭ от 27.06.12 г., если она не имеет никаких последствий для статуса "хозпостроек" как памятника истории и культуры? Делаем это в том числе и для того, чтобы вы знали всех тех, кто принял участие в этой постыдном деле - уничтожении памятника. Мы будем продолжать это делать.