"Авремл-карманник"
Пора, видимо, заводить новый тег - "клезмер". Потому что "Yosef-Kapelye" продолжает выступать в "Гиперионе" и всё так же вытаскивает меня на сцену. К вящему. Мы сделали с ними ещё несколько новых вещей, и вот одна из них.
Песню "Авреймл дер марвихер" написал Мордехай Гебиртиг. Причём написал всё - и слова, и музыку, такой редкий мастер был. Жил он в Польше, в начале XX века, и, в общем, особого отношения к профессиональной музыке не имел. Был он всю жизнь плотником и просто во время работы что-то бубнил себе под нос. А потом записывал. Ноты ему друзья помогали фиксировать - он, хоть и умел играть на флейте, но так, стихийно, без нотной грамоты.
Любая народная еврейская песня связана с театром, это так исторически сложилось. Гебиртиг тоже не мыслил себя без театра - играл на сцене, писал жанровые песенки к спектаклям. Всё, что он сочинял - мгновенно выходило за пределы актёрской тусовки и распространялось по Кракову и за его пределы.
Известно около 600 песен, написанных Гебиртигом, он один из столпов идишской песни.
Судьба его печальна. Он никуда не уехал из Польши и погиб в 1942 году при депортации Краковского гетто.
Жалостливая песня уличного карманника - прекрасная стилизация.
"Авреймл дер марвихер" Игорь Белый и "Yosef-Kapelye"
on a heim bin ich jung geblibn
s'hot di nojt mich arojs getribn
wen ich hob noch kayn draitzen jor gehat
in der fremd, wajt fun mames ojgn
hot in schmutz mich di gas dertzojgn
gevorn is fun mir a vojler jat.
Ich bin Avrejml der feikster marvicher
a grojser kinstler, ch'arbet lajcht un zicher
dos erschte mol, ch'vel's gedenken bizn tojt
arajn in tfise far lakchenen a brojt, oj, oj
ch'for nischt ojf markn, wi jene proste jatn
ch'tsip nor baj karge schmutsike magnatn
ch'bin sich mechaje ven ch'tap asa magnat
ich bin Avrejml, gor a vojler jat.
С малых лет я стал бездомным,
Когда меня из дома прогнала нужда,
Мне не было и тринадцати.
Среди чужих, вдали от маминого призора
Меня воспитывала грязная улица,
И получился из меня мировой парень.
Я - Авремл, заправский карманник,
Большой художник, бывалый и легкий на руку.
Сколько буду жить, не забуду,
Как первый раз попался из-за куска хлеба.
Я не шныряю по рынкам, как те простоватые парни,
Я краду у грязных жадных богатеев.
Потрогать такого - для меня удовольствие.
Ведь я - Авремл, парень мировой.
in der fremd, nischt gehat zum lebn
gebetn brojt, an ormer flegt noch gebn
nor jene lajt wos senen tomid sat
flegn oft trajbn mich mit zorn
s'vakst a ganev, s'is mekujem geworn
a ganev bin ich, nor a vojler jat.
Ich vin Avrejml der feikster marvicher
a grojser kinstler, ch'arbet lajcht un zicher
A jat a klejner arajn in kuchement
arojs a mazik, a zeltener talent, oj, oj…
ch'for nischt ojf markn, wi jene proste jatn
ch'tsip nor baj karge schmutsike magnatn
ch'hob lib a menschn, a mildn, a nash-brat
ich bin Avrejml, gor a vojler jat.
У чужих, без гроша за душой,
Просил я хлеба, бедняк еще давал,
Но те, кто всегда сыт,
В ярости гнали меня.
«Это же растет вор!» Так оно и вышло:
Я - вор, зато я парень мировой.
Я - Авремл, заправский карманник,
Большой художник, бывалый и легкий на руку.
В тюрьму ушел совсем еще пацан,
А вышел профессионал, редкостный талант.
Я не шныряю по рынкам, как те простоватые парни,
Я краду у грязных жадных богатеев.
Для меня человек хорош, когда он свой в доску.
Ведь я Авремл - парень мировой.
shojn nisht lang vet dos shpil gedojern
krank fun klep, gicht fun tfise mojern
nor ejn bakoshe, ch'volt azoj gevolt
noch majn tojt in a tog a tribn
zol ojf majn matsejve shtejn geshribn
mit ojsjes grojse un fun gold:
Do ligt Avrejml der feikster marvicher
a mentsch a grojser geweyn wolt fun im zicher
a mentsch a fajner mit hartz, mit a gefil
a mentsch a rejner wi got alejn nor wil, oj, oj
wen iber im wolt gewacht a mames ojgn
wen s'wolt di fintstere gas im nischt dertzojgn
wen noch als kind er a tatn wolt gehat
do ligt Awrejml, jener vojler iat.
Недолго еще длиться игре.
Хворый от побоев и тюремных стен,
Я хотел бы просить только об одном,
Чтобы в скорбный день, когда умру,
На могильном моем камне
стояло большими золотыми буквами:
Здесь лежит Авремл, заправский карманник,
он мог бы стать большим человеком,
человеком порядочным, с душой и сердцем,
чистым, как того хотел Г-сподь,
когда б за ним приглядывала мама,
когда б не вовлекла его темная улица,
когда бы с малых лет он знал отца,
Здесь лежит Авремл - парень мировой.
ЗЫ. Эх, на записи не видно, как я у кларнетиста котлы подрезал.
Песню "Авреймл дер марвихер" написал Мордехай Гебиртиг. Причём написал всё - и слова, и музыку, такой редкий мастер был. Жил он в Польше, в начале XX века, и, в общем, особого отношения к профессиональной музыке не имел. Был он всю жизнь плотником и просто во время работы что-то бубнил себе под нос. А потом записывал. Ноты ему друзья помогали фиксировать - он, хоть и умел играть на флейте, но так, стихийно, без нотной грамоты.
Любая народная еврейская песня связана с театром, это так исторически сложилось. Гебиртиг тоже не мыслил себя без театра - играл на сцене, писал жанровые песенки к спектаклям. Всё, что он сочинял - мгновенно выходило за пределы актёрской тусовки и распространялось по Кракову и за его пределы.
Известно около 600 песен, написанных Гебиртигом, он один из столпов идишской песни.
Судьба его печальна. Он никуда не уехал из Польши и погиб в 1942 году при депортации Краковского гетто.
Жалостливая песня уличного карманника - прекрасная стилизация.
"Авреймл дер марвихер" Игорь Белый и "Yosef-Kapelye"
Click to viewon a heim bin ich jung geblibn
s'hot di nojt mich arojs getribn
wen ich hob noch kayn draitzen jor gehat
in der fremd, wajt fun mames ojgn
hot in schmutz mich di gas dertzojgn
gevorn is fun mir a vojler jat.
Ich bin Avrejml der feikster marvicher
a grojser kinstler, ch'arbet lajcht un zicher
dos erschte mol, ch'vel's gedenken bizn tojt
arajn in tfise far lakchenen a brojt, oj, oj
ch'for nischt ojf markn, wi jene proste jatn
ch'tsip nor baj karge schmutsike magnatn
ch'bin sich mechaje ven ch'tap asa magnat
ich bin Avrejml, gor a vojler jat.
С малых лет я стал бездомным,
Когда меня из дома прогнала нужда,
Мне не было и тринадцати.
Среди чужих, вдали от маминого призора
Меня воспитывала грязная улица,
И получился из меня мировой парень.
Я - Авремл, заправский карманник,
Большой художник, бывалый и легкий на руку.
Сколько буду жить, не забуду,
Как первый раз попался из-за куска хлеба.
Я не шныряю по рынкам, как те простоватые парни,
Я краду у грязных жадных богатеев.
Потрогать такого - для меня удовольствие.
Ведь я - Авремл, парень мировой.
in der fremd, nischt gehat zum lebn
gebetn brojt, an ormer flegt noch gebn
nor jene lajt wos senen tomid sat
flegn oft trajbn mich mit zorn
s'vakst a ganev, s'is mekujem geworn
a ganev bin ich, nor a vojler jat.
Ich vin Avrejml der feikster marvicher
a grojser kinstler, ch'arbet lajcht un zicher
A jat a klejner arajn in kuchement
arojs a mazik, a zeltener talent, oj, oj…
ch'for nischt ojf markn, wi jene proste jatn
ch'tsip nor baj karge schmutsike magnatn
ch'hob lib a menschn, a mildn, a nash-brat
ich bin Avrejml, gor a vojler jat.
У чужих, без гроша за душой,
Просил я хлеба, бедняк еще давал,
Но те, кто всегда сыт,
В ярости гнали меня.
«Это же растет вор!» Так оно и вышло:
Я - вор, зато я парень мировой.
Я - Авремл, заправский карманник,
Большой художник, бывалый и легкий на руку.
В тюрьму ушел совсем еще пацан,
А вышел профессионал, редкостный талант.
Я не шныряю по рынкам, как те простоватые парни,
Я краду у грязных жадных богатеев.
Для меня человек хорош, когда он свой в доску.
Ведь я Авремл - парень мировой.
shojn nisht lang vet dos shpil gedojern
krank fun klep, gicht fun tfise mojern
nor ejn bakoshe, ch'volt azoj gevolt
noch majn tojt in a tog a tribn
zol ojf majn matsejve shtejn geshribn
mit ojsjes grojse un fun gold:
Do ligt Avrejml der feikster marvicher
a mentsch a grojser geweyn wolt fun im zicher
a mentsch a fajner mit hartz, mit a gefil
a mentsch a rejner wi got alejn nor wil, oj, oj
wen iber im wolt gewacht a mames ojgn
wen s'wolt di fintstere gas im nischt dertzojgn
wen noch als kind er a tatn wolt gehat
do ligt Awrejml, jener vojler iat.
Недолго еще длиться игре.
Хворый от побоев и тюремных стен,
Я хотел бы просить только об одном,
Чтобы в скорбный день, когда умру,
На могильном моем камне
стояло большими золотыми буквами:
Здесь лежит Авремл, заправский карманник,
он мог бы стать большим человеком,
человеком порядочным, с душой и сердцем,
чистым, как того хотел Г-сподь,
когда б за ним приглядывала мама,
когда б не вовлекла его темная улица,
когда бы с малых лет он знал отца,
Здесь лежит Авремл - парень мировой.
ЗЫ. Эх, на записи не видно, как я у кларнетиста котлы подрезал.