Кантонисты
Кантонисты - это довольно жутковатая страница в истории евреев России. Тем более, что связанная с детьми.
Само слово "кантон" - пришло из Швейцарии (через Пруссию, чьи военные порядки столь уважались в России в определённое время). "Кантон" - обозначает просто "округ". Часть географического пространства, с которого собирались рекруты в действующую армию - эти самые "кантонисты".
В России же это понятие поначалу, в начале XIX века, прижилось в более-менее безобидной форме: существовали такие "школы кантонистов", куда пристраивали сирот и солдатских детей, покуда их отцы трубили срок службы. Давали им там с малолетства основы строевого дела и закон Божий, воспитывая будущую смену - понятно было, что с 18 лет никуда, кроме армии, они и не попадали.
Евреев в армию не гребли, давили тройными налогами и податями, и они себе жили в нищете за чертой оседлости, зато относительно спокойно (если не считать погромов и прочих прелестей жизни).
Так продолжалось до тех пор, пока Николаю I не пришла в голову странная мысль: а что это мы, мол, евреев в армию не забираем? Они что, не люди? Хотя да... Некоторым образом. Ну да ничего, в "школах кантонистов" из них эту дурь-то повыбьют. Живо православными все станут. А мы, Николай I, прославимся как главный креститель.
И, в общем, не долго думая, написал царь этот указ - "обратить евреев к отправлению рекрутской повинности в натуре". А чтоб попроще было разбираться на местах, определил призывной возраст не с 18 лет, а с 12 - "как у них совершеннолетие считается". Пацанов-то перевоспитать, небось, легче. Было это в августе 1827 года.
Очень сильно хотелось царю, чтоб все евреи стали православными. И желательно побыстрее. Поэтому еврейских рекрутов должно быть в три раза больше, чем остальных, очень хорошо, погнали.
Дальше началась первая часть ужасов. Собирать рекрутов в какой-то момент назначили своих же местных, из евреев: не соберёшь комплект пацанов - сам пойдёшь, и домочадцы все твои пойдут. Люди эти превратились в хапунов - в прямом смысле слова "охотников за головами", а евреи детей чуть что не закапывали живьём, чтоб спрятать. Ну а пацаны тоже, кстати, на месте не сидели. Я, например, помню, что в 12 лет я мог убежать от любого гада на край света, и хрен кто меня догонит. В двенадцать. Но не в восемь. Поэтому хапуны особо и не напрягались - хватали мелюзгу и сдавали как двенадцатилеток. В околотке-то чиновникам по барабану, сколько лет жидёнку - метрик всё равно ни у кого нет и не было - а смысл царского указа им был вполне ясен.
Понятно, что если взять количество проклятий, которое лилось на головы хапунов, и выложить их в виде дорожных камней - хватило бы до Иерусалима и обратно. Но Иерусалим далеко, а детей хоронили заживо. Потому что с 12 (или 8) лет им торчать в этих "школах", а с 18 - всё равно трубить полный срок в 25 лет. В общем, было дитё - и нету.
Вот их-то и называли "еврейскими кантонистами". Грузили поначалу, как телят, на телеги, довозили до ближайшего тракта - а дальше пешком под конвоем. По негласному указу - "отправлять в максимально удалённое от жительства место", то есть топать полгода, на баланде, в том, в чём забрали. Минус 20 процентов, самой мелочи.
Но вот добрались на край света, выживших распределили по баракам, начинается вторая часть - перевоспитание и муштра. Поначалу как бы вежливо - водят каждого к священнику на "увещание". Всё хорошо и пристойно, но дети-то относительно разумные. Понимают, что в первую очередь им предлагают забыть про папу-маму. Священник плюётся: - А ну, - кричит, - приструните этих нехристей! И кантонисты, все как один попадают к специальным дядькам и унтерам.
Итак, дано: комплект детей от 8 до 17, все нехристи и болбочут по-своему. Цель - покрестить всех и отчитаться в том начальству. Методы - любые.
Методы-то любые, только фантазии маловато. Можно просто бить, можно не давать спать сутками, можно в ведре топить, можно в горячей бане держать - всё плохо получается, мрут, сволочи, прежде чем соглашаются крест целовать. Ещё минус 30 процентов. Самые мелкие в какой-то момент ломались, а старшие почти никто не доживали. Изувеченных при проверках прятали на чердаках и в подполах.
Царь переживал. Писал резолюции на докладах: "плохо", "недостаточно активно работаете" и т.п.
Крестившиеся превращались в Ивановых-Петровых-Сидоровых (в честь ефрейтора, что в разум вводил), или Преображенских-Красносельских (в честь священника, что обряд принимал), или Беспрозванных-Безыменских (потому что у писаря фантазия иссякла) - и растворялись в николаевских солдатах.
Но, как ни странно, "стопроцентной успеваемости" у еврейских кантонистов так и не было. Дожил до 18 лет и не сменил веру - чорт с тобой, пошёл в солдаты, только присягу будешь читать специальную, под присмотром раввина: "служить... так же верно, как бы обязан был служить для защиты законов земли Израильской..." Ещё 25 лет протянешь - получишь, как все солдаты, кусок земли, где скажут, и живи себе. Собственно, такой вариант выпадал всем евреям-рекрутам, если их забривали с 18-25 лет - и им немного проще было: формально в армии разрешалось придерживаться своей веры.
А среди кантонистов была популярна легенда о том, как под Казанью на Волге собрали однажды батальоны на крещение - человек триста. Духовенство всё пришло, народ, начальство, все дела. И вот приехал царь на белой лошади: "Орлы! - кричит. - Принимайте веру православную, в воду марш!" - "Слушаем, Ваше императорское величество!" - кричат кантонисты. И в воду - бултых! Минута проходит, вторая. Епископы переглядываются. Третья минута. Царь бородёнку теребит нервно. Четвёртая. Начальство жмурится, втягивает головы в плечи. Всё, одни пузыри, никто не всплыл.
Тут, к счастью, 1855 год наступил, преставился царь-батюшка-полицай. А либеральный Александр II помимо того, что отменил крепостное право, ещё и похерил все николаевские законы насчёт евреев, которых тот успел наплодить огромную кучу в непрестанном радении, как бы этих "трутней в людей превратить". С 1856 года таскать детей прекратили. Более того - расформировали сами школы еврейских кантонистов; и если ребёнок ещё не успел к тому моменту покреститься - его возвращали родителям. В общем, что-то небывалое.
Мой прапрадед по материнской линии - Нохум Медник - получил почти весь комплект кантонистской жизни. Выловили его "по всем правилам" в восемь лет, в местечке Белая Церковь, под Киевом, и закинули за Урал. Ломали несколько лет, но он каким-то чудом выжил, а тут как раз смена правления произошла. Домой его по каким-то причинам не отправили, а оставили служить, и через положенный срок выдали наследуемый надел земли там же, где-то на Урале. Причём по отдельному указу тут же и женили - как и других еврейских дембелей - на еврейских девушках, которых специально свезли со всей округи. Семейное предание гласит, что самых красавиц немедленно расхватали прямо с телеги, а скромному 43-летнему Нохуму досталась самая молодая и глупая четырнадцатилетняя девка, которая ещё в куклы играла. Нохум построил на своей земле два двухэтажных дома, а та "девка" стала праматерью рода, родив ему двенадцать детей и устроив железный матриархат.
Мои корни оттуда и тянутся - из Миасса и Челябинска.
Но я вернусь к кантонистам.
Самое фантастическое - что в этом действующем макете Гулага у еврейских детей и у николаевских еврейских солдат, в которых они превращались, была своя крохотная субкультура. Существовала она в виде песен - на библейские темы, и песни эти были более, чем простецкие. Какое там знание Торы "на иглу" - в памяти оставались только самые азы: имена праотцов, смутные сюжеты; да и от родного языка - идиша - оставались только какие-то случайные слова, затерянные в русско-украинской смеси. И тем не менее, это были "песни кантонистов" - весьма своеобразные - больше весёлые, чем грустные, на смеси всех языков, в водовороте музыкальных культур.
"...Надо рано уставать, ой, да тфилн возлагать. Ой, раз, и два люли, надо тфилн возлагать..."
"...Аврум, Аврум, батько наш! Чом ты не бачиш, чом ты не просиш, чом ты не молиш Бога за нас?
Штобы Он нас выкупыв, штобы Он нас вызволыв... ВУИН? Леарцейну наш!.."
"...Не боюсь я никого и не верю никому кроме Богу одному
Нет, нет, не боюсь я, не боюсь я никого
Кроме Бога одного!
Эх, хороша вера иудейская!"
"...Не журитесь хлопцы, что с нами будет
Мы поедем к алтер ребе - там и водка будет..."
И вот вживую - одна из тех весёлых песен кантонистов, написанная неизвестно кем, примерно в середине XIX века:
"Ерушалаим - славный город" (mp3, 3.4М, с диска "Ойфн Вег", который выйдет в сентябре)
Само слово "кантон" - пришло из Швейцарии (через Пруссию, чьи военные порядки столь уважались в России в определённое время). "Кантон" - обозначает просто "округ". Часть географического пространства, с которого собирались рекруты в действующую армию - эти самые "кантонисты".
В России же это понятие поначалу, в начале XIX века, прижилось в более-менее безобидной форме: существовали такие "школы кантонистов", куда пристраивали сирот и солдатских детей, покуда их отцы трубили срок службы. Давали им там с малолетства основы строевого дела и закон Божий, воспитывая будущую смену - понятно было, что с 18 лет никуда, кроме армии, они и не попадали.
Евреев в армию не гребли, давили тройными налогами и податями, и они себе жили в нищете за чертой оседлости, зато относительно спокойно (если не считать погромов и прочих прелестей жизни).
Так продолжалось до тех пор, пока Николаю I не пришла в голову странная мысль: а что это мы, мол, евреев в армию не забираем? Они что, не люди? Хотя да... Некоторым образом. Ну да ничего, в "школах кантонистов" из них эту дурь-то повыбьют. Живо православными все станут. А мы, Николай I, прославимся как главный креститель.
И, в общем, не долго думая, написал царь этот указ - "обратить евреев к отправлению рекрутской повинности в натуре". А чтоб попроще было разбираться на местах, определил призывной возраст не с 18 лет, а с 12 - "как у них совершеннолетие считается". Пацанов-то перевоспитать, небось, легче. Было это в августе 1827 года.
Очень сильно хотелось царю, чтоб все евреи стали православными. И желательно побыстрее. Поэтому еврейских рекрутов должно быть в три раза больше, чем остальных, очень хорошо, погнали.
Дальше началась первая часть ужасов. Собирать рекрутов в какой-то момент назначили своих же местных, из евреев: не соберёшь комплект пацанов - сам пойдёшь, и домочадцы все твои пойдут. Люди эти превратились в хапунов - в прямом смысле слова "охотников за головами", а евреи детей чуть что не закапывали живьём, чтоб спрятать. Ну а пацаны тоже, кстати, на месте не сидели. Я, например, помню, что в 12 лет я мог убежать от любого гада на край света, и хрен кто меня догонит. В двенадцать. Но не в восемь. Поэтому хапуны особо и не напрягались - хватали мелюзгу и сдавали как двенадцатилеток. В околотке-то чиновникам по барабану, сколько лет жидёнку - метрик всё равно ни у кого нет и не было - а смысл царского указа им был вполне ясен.
Понятно, что если взять количество проклятий, которое лилось на головы хапунов, и выложить их в виде дорожных камней - хватило бы до Иерусалима и обратно. Но Иерусалим далеко, а детей хоронили заживо. Потому что с 12 (или 8) лет им торчать в этих "школах", а с 18 - всё равно трубить полный срок в 25 лет. В общем, было дитё - и нету.
Вот их-то и называли "еврейскими кантонистами". Грузили поначалу, как телят, на телеги, довозили до ближайшего тракта - а дальше пешком под конвоем. По негласному указу - "отправлять в максимально удалённое от жительства место", то есть топать полгода, на баланде, в том, в чём забрали. Минус 20 процентов, самой мелочи.
Но вот добрались на край света, выживших распределили по баракам, начинается вторая часть - перевоспитание и муштра. Поначалу как бы вежливо - водят каждого к священнику на "увещание". Всё хорошо и пристойно, но дети-то относительно разумные. Понимают, что в первую очередь им предлагают забыть про папу-маму. Священник плюётся: - А ну, - кричит, - приструните этих нехристей! И кантонисты, все как один попадают к специальным дядькам и унтерам.
Итак, дано: комплект детей от 8 до 17, все нехристи и болбочут по-своему. Цель - покрестить всех и отчитаться в том начальству. Методы - любые.
Методы-то любые, только фантазии маловато. Можно просто бить, можно не давать спать сутками, можно в ведре топить, можно в горячей бане держать - всё плохо получается, мрут, сволочи, прежде чем соглашаются крест целовать. Ещё минус 30 процентов. Самые мелкие в какой-то момент ломались, а старшие почти никто не доживали. Изувеченных при проверках прятали на чердаках и в подполах.
Царь переживал. Писал резолюции на докладах: "плохо", "недостаточно активно работаете" и т.п.
Крестившиеся превращались в Ивановых-Петровых-Сидоровых (в честь ефрейтора, что в разум вводил), или Преображенских-Красносельских (в честь священника, что обряд принимал), или Беспрозванных-Безыменских (потому что у писаря фантазия иссякла) - и растворялись в николаевских солдатах.
Но, как ни странно, "стопроцентной успеваемости" у еврейских кантонистов так и не было. Дожил до 18 лет и не сменил веру - чорт с тобой, пошёл в солдаты, только присягу будешь читать специальную, под присмотром раввина: "служить... так же верно, как бы обязан был служить для защиты законов земли Израильской..." Ещё 25 лет протянешь - получишь, как все солдаты, кусок земли, где скажут, и живи себе. Собственно, такой вариант выпадал всем евреям-рекрутам, если их забривали с 18-25 лет - и им немного проще было: формально в армии разрешалось придерживаться своей веры.
А среди кантонистов была популярна легенда о том, как под Казанью на Волге собрали однажды батальоны на крещение - человек триста. Духовенство всё пришло, народ, начальство, все дела. И вот приехал царь на белой лошади: "Орлы! - кричит. - Принимайте веру православную, в воду марш!" - "Слушаем, Ваше императорское величество!" - кричат кантонисты. И в воду - бултых! Минута проходит, вторая. Епископы переглядываются. Третья минута. Царь бородёнку теребит нервно. Четвёртая. Начальство жмурится, втягивает головы в плечи. Всё, одни пузыри, никто не всплыл.
Тут, к счастью, 1855 год наступил, преставился царь-батюшка-полицай. А либеральный Александр II помимо того, что отменил крепостное право, ещё и похерил все николаевские законы насчёт евреев, которых тот успел наплодить огромную кучу в непрестанном радении, как бы этих "трутней в людей превратить". С 1856 года таскать детей прекратили. Более того - расформировали сами школы еврейских кантонистов; и если ребёнок ещё не успел к тому моменту покреститься - его возвращали родителям. В общем, что-то небывалое.
Мой прапрадед по материнской линии - Нохум Медник - получил почти весь комплект кантонистской жизни. Выловили его "по всем правилам" в восемь лет, в местечке Белая Церковь, под Киевом, и закинули за Урал. Ломали несколько лет, но он каким-то чудом выжил, а тут как раз смена правления произошла. Домой его по каким-то причинам не отправили, а оставили служить, и через положенный срок выдали наследуемый надел земли там же, где-то на Урале. Причём по отдельному указу тут же и женили - как и других еврейских дембелей - на еврейских девушках, которых специально свезли со всей округи. Семейное предание гласит, что самых красавиц немедленно расхватали прямо с телеги, а скромному 43-летнему Нохуму досталась самая молодая и глупая четырнадцатилетняя девка, которая ещё в куклы играла. Нохум построил на своей земле два двухэтажных дома, а та "девка" стала праматерью рода, родив ему двенадцать детей и устроив железный матриархат.
Мои корни оттуда и тянутся - из Миасса и Челябинска.
Но я вернусь к кантонистам.
Самое фантастическое - что в этом действующем макете Гулага у еврейских детей и у николаевских еврейских солдат, в которых они превращались, была своя крохотная субкультура. Существовала она в виде песен - на библейские темы, и песни эти были более, чем простецкие. Какое там знание Торы "на иглу" - в памяти оставались только самые азы: имена праотцов, смутные сюжеты; да и от родного языка - идиша - оставались только какие-то случайные слова, затерянные в русско-украинской смеси. И тем не менее, это были "песни кантонистов" - весьма своеобразные - больше весёлые, чем грустные, на смеси всех языков, в водовороте музыкальных культур.
"...Надо рано уставать, ой, да тфилн возлагать. Ой, раз, и два люли, надо тфилн возлагать..."
"...Аврум, Аврум, батько наш! Чом ты не бачиш, чом ты не просиш, чом ты не молиш Бога за нас?
Штобы Он нас выкупыв, штобы Он нас вызволыв... ВУИН? Леарцейну наш!.."
"...Не боюсь я никого и не верю никому кроме Богу одному
Нет, нет, не боюсь я, не боюсь я никого
Кроме Бога одного!
Эх, хороша вера иудейская!"
"...Не журитесь хлопцы, что с нами будет
Мы поедем к алтер ребе - там и водка будет..."
И вот вживую - одна из тех весёлых песен кантонистов, написанная неизвестно кем, примерно в середине XIX века:
"Ерушалаим - славный город" (mp3, 3.4М, с диска "Ойфн Вег", который выйдет в сентябре)