(no subject)
Диалоги с Дельфиновым
За горем - гром, за гонораром - гонор,
Пуанты сняты, вздыбились понты,
Но грантов кран закручивает донор,
Финальный снюхал грамм, и мне кранты,
Три Мойры жарят на одной гитаре,
Но как всегда, у бардов лишь бардак,
Гомер торчит один на тротуаре,
На кайф и жрачку клянчит хоть пятак.
Я жил, сменяя разные личины,
Ни дня без срача в комментах, ни дня!
И пожилые белые мужчины
Неодобрительно смотрели на меня.
Мелькали годы, как видеоклипы,
Хлебалом щёлкал аниматор Мунк,
Переставлял местами архетипы,
Как будто логотипы, хитрый Юнг,
И дул то на огонь я, то на воду,
У моды не идя на поводу,
Всё собирался выйти на охоту,
Как на канат, в семнадцатом аду,
Левиафаном вылез из пучины,
Не кандалами - цацками гремя,
Но пожилые белые мужчины
Неодобрительно взглянули на меня.
Контрабандист ползёт через границу,
Контрабасист на грифе жмёт струну,
И гриф взлетает, как стальная птица,
Прицельно патрулируя страну:
На севере заснежены просторы,
На юге льдом покрытый материк,
На западе об умном разговоры,
А на востоке варвар, яр и дик,
В табло он мне бы треснул без причины,
Но смылся я, судьбинушку кляня,
А пожилые белые мужчины
Неодобрительно шипели на меня.
Мне лили водку в лошадиный череп,
Переперчив змеиное филе,
Я изучал историю истерик
И географию, летая на метле,
Но взять не мог на ум себе того, что
Засунул на безрыбье в реку рак,
И посылал всё голубиной почтой
Туда, куда Макар угнал свой трак.
Я не делил ни радость, ни кручину
Ни с кем из женщин, девственность храня,
Но пожилого белого мужчину
Они игнорили, не глядя на меня.
Ах, госпожа! Простите дурачину,
Как шершень, перед зеркалом кружу,
На пожилого белого мужчину
Неодобрительно я сам теперь гляжу.
25.06.22
Александр Дельфинов
Фото: Alex Budovsky
За горем - гром, за гонораром - гонор,
Пуанты сняты, вздыбились понты,
Но грантов кран закручивает донор,
Финальный снюхал грамм, и мне кранты,
Три Мойры жарят на одной гитаре,
Но как всегда, у бардов лишь бардак,
Гомер торчит один на тротуаре,
На кайф и жрачку клянчит хоть пятак.
Я жил, сменяя разные личины,
Ни дня без срача в комментах, ни дня!
И пожилые белые мужчины
Неодобрительно смотрели на меня.
Мелькали годы, как видеоклипы,
Хлебалом щёлкал аниматор Мунк,
Переставлял местами архетипы,
Как будто логотипы, хитрый Юнг,
И дул то на огонь я, то на воду,
У моды не идя на поводу,
Всё собирался выйти на охоту,
Как на канат, в семнадцатом аду,
Левиафаном вылез из пучины,
Не кандалами - цацками гремя,
Но пожилые белые мужчины
Неодобрительно взглянули на меня.
Контрабандист ползёт через границу,
Контрабасист на грифе жмёт струну,
И гриф взлетает, как стальная птица,
Прицельно патрулируя страну:
На севере заснежены просторы,
На юге льдом покрытый материк,
На западе об умном разговоры,
А на востоке варвар, яр и дик,
В табло он мне бы треснул без причины,
Но смылся я, судьбинушку кляня,
А пожилые белые мужчины
Неодобрительно шипели на меня.
Мне лили водку в лошадиный череп,
Переперчив змеиное филе,
Я изучал историю истерик
И географию, летая на метле,
Но взять не мог на ум себе того, что
Засунул на безрыбье в реку рак,
И посылал всё голубиной почтой
Туда, куда Макар угнал свой трак.
Я не делил ни радость, ни кручину
Ни с кем из женщин, девственность храня,
Но пожилого белого мужчину
Они игнорили, не глядя на меня.
Ах, госпожа! Простите дурачину,
Как шершень, перед зеркалом кружу,
На пожилого белого мужчину
Неодобрительно я сам теперь гляжу.
25.06.22
Александр Дельфинов
Фото: Alex Budovsky