Общество спектакля. Парад видимостей в подмосковных электричках.
Основатель Ситуационистского Интернационала Ги-Эрнест Дебор, рисуя в искромётные шестидесятые образы переустройства старого мира, предлагал отменить личный автотранспорт. В самом предложении ничего примечательного, примечательной была аргументация: за рулём личного автомобиля невозможно читать книгу. К чему, рассуждал он, транспорт общественный как нельзя лучше располагает.
Что сказал бы он сегодня, попади в ту же электричку, которой добираюсь до престольной пусть не из воспетых Петушков, но из другого места, где тоже цветет жасмин и...сосны на закате выглядят как столбы пламени.
Заветы Ильича - Пушкино.
В пригородной электричке вагон превратился в сцену театра самодеятельности, над которой ни на минуту не падает занавес. Актёры, каждый со своей миниатюрой, появляются один за другим словно разноцветные ленточки из кармана фокусника.
«Говорит и показывает Ярославское направление!» голосом Левитана начинает свою маленькую буффонаду товароноша, обвешанный скакалками и воздушными шариками. Коммерсант прыгает со скакалкой по проходу, шарики с реактивным свистом летят над головами пассажиров в противоположный конец вагона. Завершается этот «аншлаг» поучительным рассказом о далёком прошлом, когда человек был ещё совсем слаб, а бал на земле правили динозавры. Саморастущие динозавры мэйдинчайна - гвоздь программы. Последний хит игрушечной индустрии, угодливо отозвавшейся на страсть современного человечества к клонированию и выращиванию в пробирке. Из помещённых в банку с водой яиц за несколько суток вылупляются динозаврики. Яиц в упаковке продавца хватило бы на среднего размера парк Юрского периода.
Пушкино - Мамонтовская.
«Пришла пора отпусков. Собрались мы в лес по грибы да по ягоды», строя фразу и интонацию на манер стародавнего сказителя, запевает следующий участник спектакля. «Одной рукой ягодку берём, а другой» - следует хлопок ладонью по лицу - «комарика прихлопываем». «Ягодка, комарик, комарик, ягодка» - всё сопровождается жестикуляцией - «вот так мы больше комаров кормим, чем ягод собираем». Предлагаемая панацея - шапка с круговой сеточкой, вроде тех, что пасечники носят. «Пригодится и демократам, и коммунистам, потому что комары» - выразительная пауза - «кусают всех без разбора».
Мамонтовская - Строитель.
Этот долго готовится, прокашливается, пристально смотрит в зал. Сжатое представление товара - чистящих подушечек для особо тяжёлых случаев загрязнения - с перечислением веществ, входящих в состав пропитки.
«Но лучше, конечно, один раз увидеть, чем сто раз услышать» - исполняется без обычного рекламного преувеличения, тоном отличника, отвечающего на уроке географии, что Волга впадает в Каспийское море.
Из сумки извлекается закопченная эмалированная миска. Смазав подсолнечным маслом, он собственноручно прокаливал её в духовке при температуре 400 градусов. Такой основательный подход к делу вызывает у публики тихое почтение.
Всем предлагается попробовать поскрести нагар самостоятельно, чтобы убедится - настоящий. Никто не скребёт, все верят отличнику на слово. Лёгкое движение подушечкой по поверхности - и миска тут же очищается. Каждому покупающему - бонус - персональное наставление о том, как нежно нужно с подушечкой обращаться, чтобы она послужила верой и правдой отведённое ей время.
Строитель - Тайнинская.
На сцене появляется кривенький, косматый мужичонка, похожий то ли на ведьмака, то ли на лешего. Заслышав глас магнитофонного сообщения о пользе покупки проездных билетов, многозначительно поднимает указательный палец к потолку: «Перебивать не буду».
Ни к кому не обращаясь, прозревая третьим глазом сферы духов, демонстрирует «Оккультный вестник», откуда, в частности, можно узнать, будет ли в 2008 году в России «ррреволюция». Сказав своё слово, продолжает скольжение из ниоткуда в никуда, был и нет его, словно в параллельный мир канул.
За ним ещё не оперившийся дилетант читает по бумажке аннотацию к энциклопедии по новейшей истории, которая мало того, что издана на «мелованной финской бумаге», так ещё и сам Владимир Путин «обратился в предисловии к читателю».
Тайнинская - Лосиноостровская.
Сбой в Матрице - две зеркально похожие женщины с разных концов вагона предлагают «развивающий мячик», выполненный в виде глобуса. «…А также Ваш ребёнок ненавязчиво будет учить английский - все названия на карте сделаны по-английски».
В антрактах - бесконечные вереницы статистов - разносчиков мороженого, пива-орешков-чипсов-кальмаров, DVD-дисков, расчёсок, вееров, часов, зонтов, средств против комаров и совершенно неартикулируемой мелочёвки и дребедени. Запускаемые невидимой рукой свободного рынка, разносчики несогласованно появляются по несколько одновременно, сталкиваются в тесном проходе, недовольно фыркают и отшатываются друг от друга.
Звон переносного колокола.
Сегодня - день Целителя Пантелеймона. Об этом сообщает темноликий монах. Обращение тонет в гуле трогающейся электрички, имя Целителя - в круговерти расхожих товарных наименований.
Лосиноостровская - Яуза.
Парад видимостей продолжает Дама с горностаем на поводке, усевшаяся напротив. Дама - гость из прошлого, но не ренессансно-горностаевого, а периода романтики студотрядов: кепочка, маечка, взгляд молодой комсомолки на археологических раскопках. Зрителям горностай отрекомендован гибридным плодом норки и кошки. Норкокот живо интересуется соседями, заглядывая в лица своими по-кроличьи красными глазками.
Разносчик часов, в которые «стоит только вставить батарейку, а дальше никаких проблем на протяжении десяти лет», останавливается подле дамы со своим лоточком. Делает комплимент: «Уй, какой ужасный зверь». Зверик в смущении зарывается головкой в кофту соседки.
Яуза - Москва Ярославская.
Подъезжаем к Ярославскому вокзалу под аккомпанемент музыкальной темы из «Телохранителя» в исполнении дуэта скрипки и гитары. Гитара смуро исподлобья глядит на публику. Скрипка отрешенно изображает трагизм из какой-то совсем другой оперы. Закончив, горячечно выкрикивает исполненное то ли жгучего стыда, то ли желчного сарказма «спасибо!». Мешок для сбора пожертвований раскрывается с посеревшим лицом бессоновской Жанны д’Арк, идущей на процедуру проверки невинности.
Конечная станция. Москва, Ярославский вокзал.
Книга осталась нераскрытой.
Вынося на перрон ярмаркой гудящую голову, с тоской думаю, что езди Дебор в теперешних подмосковных электричках, ему пришлось бы констатировать полную безальтернативность существования.
Что сказал бы он сегодня, попади в ту же электричку, которой добираюсь до престольной пусть не из воспетых Петушков, но из другого места, где тоже цветет жасмин и...сосны на закате выглядят как столбы пламени.
Заветы Ильича - Пушкино.
В пригородной электричке вагон превратился в сцену театра самодеятельности, над которой ни на минуту не падает занавес. Актёры, каждый со своей миниатюрой, появляются один за другим словно разноцветные ленточки из кармана фокусника.
«Говорит и показывает Ярославское направление!» голосом Левитана начинает свою маленькую буффонаду товароноша, обвешанный скакалками и воздушными шариками. Коммерсант прыгает со скакалкой по проходу, шарики с реактивным свистом летят над головами пассажиров в противоположный конец вагона. Завершается этот «аншлаг» поучительным рассказом о далёком прошлом, когда человек был ещё совсем слаб, а бал на земле правили динозавры. Саморастущие динозавры мэйдинчайна - гвоздь программы. Последний хит игрушечной индустрии, угодливо отозвавшейся на страсть современного человечества к клонированию и выращиванию в пробирке. Из помещённых в банку с водой яиц за несколько суток вылупляются динозаврики. Яиц в упаковке продавца хватило бы на среднего размера парк Юрского периода.
Пушкино - Мамонтовская.
«Пришла пора отпусков. Собрались мы в лес по грибы да по ягоды», строя фразу и интонацию на манер стародавнего сказителя, запевает следующий участник спектакля. «Одной рукой ягодку берём, а другой» - следует хлопок ладонью по лицу - «комарика прихлопываем». «Ягодка, комарик, комарик, ягодка» - всё сопровождается жестикуляцией - «вот так мы больше комаров кормим, чем ягод собираем». Предлагаемая панацея - шапка с круговой сеточкой, вроде тех, что пасечники носят. «Пригодится и демократам, и коммунистам, потому что комары» - выразительная пауза - «кусают всех без разбора».
Мамонтовская - Строитель.
Этот долго готовится, прокашливается, пристально смотрит в зал. Сжатое представление товара - чистящих подушечек для особо тяжёлых случаев загрязнения - с перечислением веществ, входящих в состав пропитки.
«Но лучше, конечно, один раз увидеть, чем сто раз услышать» - исполняется без обычного рекламного преувеличения, тоном отличника, отвечающего на уроке географии, что Волга впадает в Каспийское море.
Из сумки извлекается закопченная эмалированная миска. Смазав подсолнечным маслом, он собственноручно прокаливал её в духовке при температуре 400 градусов. Такой основательный подход к делу вызывает у публики тихое почтение.
Всем предлагается попробовать поскрести нагар самостоятельно, чтобы убедится - настоящий. Никто не скребёт, все верят отличнику на слово. Лёгкое движение подушечкой по поверхности - и миска тут же очищается. Каждому покупающему - бонус - персональное наставление о том, как нежно нужно с подушечкой обращаться, чтобы она послужила верой и правдой отведённое ей время.
Строитель - Тайнинская.
На сцене появляется кривенький, косматый мужичонка, похожий то ли на ведьмака, то ли на лешего. Заслышав глас магнитофонного сообщения о пользе покупки проездных билетов, многозначительно поднимает указательный палец к потолку: «Перебивать не буду».
Ни к кому не обращаясь, прозревая третьим глазом сферы духов, демонстрирует «Оккультный вестник», откуда, в частности, можно узнать, будет ли в 2008 году в России «ррреволюция». Сказав своё слово, продолжает скольжение из ниоткуда в никуда, был и нет его, словно в параллельный мир канул.
За ним ещё не оперившийся дилетант читает по бумажке аннотацию к энциклопедии по новейшей истории, которая мало того, что издана на «мелованной финской бумаге», так ещё и сам Владимир Путин «обратился в предисловии к читателю».
Тайнинская - Лосиноостровская.
Сбой в Матрице - две зеркально похожие женщины с разных концов вагона предлагают «развивающий мячик», выполненный в виде глобуса. «…А также Ваш ребёнок ненавязчиво будет учить английский - все названия на карте сделаны по-английски».
В антрактах - бесконечные вереницы статистов - разносчиков мороженого, пива-орешков-чипсов-кальмаров, DVD-дисков, расчёсок, вееров, часов, зонтов, средств против комаров и совершенно неартикулируемой мелочёвки и дребедени. Запускаемые невидимой рукой свободного рынка, разносчики несогласованно появляются по несколько одновременно, сталкиваются в тесном проходе, недовольно фыркают и отшатываются друг от друга.
Звон переносного колокола.
Сегодня - день Целителя Пантелеймона. Об этом сообщает темноликий монах. Обращение тонет в гуле трогающейся электрички, имя Целителя - в круговерти расхожих товарных наименований.
Лосиноостровская - Яуза.
Парад видимостей продолжает Дама с горностаем на поводке, усевшаяся напротив. Дама - гость из прошлого, но не ренессансно-горностаевого, а периода романтики студотрядов: кепочка, маечка, взгляд молодой комсомолки на археологических раскопках. Зрителям горностай отрекомендован гибридным плодом норки и кошки. Норкокот живо интересуется соседями, заглядывая в лица своими по-кроличьи красными глазками.
Разносчик часов, в которые «стоит только вставить батарейку, а дальше никаких проблем на протяжении десяти лет», останавливается подле дамы со своим лоточком. Делает комплимент: «Уй, какой ужасный зверь». Зверик в смущении зарывается головкой в кофту соседки.
Яуза - Москва Ярославская.
Подъезжаем к Ярославскому вокзалу под аккомпанемент музыкальной темы из «Телохранителя» в исполнении дуэта скрипки и гитары. Гитара смуро исподлобья глядит на публику. Скрипка отрешенно изображает трагизм из какой-то совсем другой оперы. Закончив, горячечно выкрикивает исполненное то ли жгучего стыда, то ли желчного сарказма «спасибо!». Мешок для сбора пожертвований раскрывается с посеревшим лицом бессоновской Жанны д’Арк, идущей на процедуру проверки невинности.
Конечная станция. Москва, Ярославский вокзал.
Книга осталась нераскрытой.
Вынося на перрон ярмаркой гудящую голову, с тоской думаю, что езди Дебор в теперешних подмосковных электричках, ему пришлось бы констатировать полную безальтернативность существования.