Комбинат по производству отчуждённой смерти.
Нас с детства приучают к мысли, что рано или поздно нам необходимо будет умереть. Мы с ней свыкаемся и умираем - кто раньше, кто позже. Зинаида Александровна держалась в течение 91 года. Но, в конце концов, тоже не выдержала, поддалась господствующему убеждению. И ушла в день своего рождения, изящно закруглив жизненный цикл. Вроде как родилась обратно.
Ушла, по общему мнению, благородно. Истаяла всего за месяц, чем дала возможность родственникам подготовиться к её уходу и проявить свои лучшие качества, ухаживая за ней. Но при этом не став слишком испытывать эти качества на прочность.
Незадолго до кончины Зинаиды Александровны, на балкон её квартиры залетел белый голубь, который долго не хотел улетать, как на него ни шикали.
Красивый уход.
Поэтому, собравшись вместе, семья Зинаиды Александровны скорее радовалась, чем горевала. Особенно радовалась Юля, бабушкина внучка из тех, что не пьют и не курят, любят коров. Она влюблена в религиозные обряды, а тут ей представилась возможность сопроводить бабушку в неизвестный путь первой. Чтобы Зинаида Александровна «воплотилась в правильном месте», Юля вложила ей в рот несколько листьев священного дерева туласи, надела на шею вайшнавские бусы рядом с православным крестиком (сама же: ой, что будет, если их батюшка на отпевании заметит?), и, свившись калачиком в изголовье бабушкиной кровати, читала Бхагавадгиту.
Внучка-христианка, пришедшая второй, пошутила, что бабушка, наверное, сильно испугается, если её в посмертии встретит Кришна. Я бы, говорит, точно испугалась. Зажмурилась и молилась, пока не исчезнет. А с другой стороны, явление Христа ведь тоже может оказаться… видением.
Вот-вот, перебивает её Юля, так и просидишь у порога в рай целую вечность - зажмурившись. Посмотрит на тебя Кришна, подумает: «Дура какая-та». Развернётся и уйдёт.
- Интересно, а где сейчас бабушка? - прерывает религиозный спор дочек мама.
- Да здесь где-то летает, - как один, убеждённо отвечают все присутствующие.
Юля машет рукой каждому углу комнаты - привет, мол, мы в курсе, что ты здесь - и делает игривые хватательные движения, смеша маму.
Мрачные ветхозаветные псалмы, читаемые над бабушкой после Бхагавадгиты, не вяжутся с безобидной лёгкой весёлостью. Казалось, бабушка должна быть наряжена в праздничные одежды, украшена гирляндами цветов. Её нужно посадить за стол вместе с остальными. А то и - подхватить, закружиться с ней в танце.
Сидим на кухне, пьём чай. На плите что-то запыхтело. Вбегает мама, зажигавшая в бабушкиной комнате свечи и лампаду:
- Ой, спалила!
- Что, бабушку? - спрашиваем, уже почти дурачась.
Не добавляет серьёзности общей атмосфере и зять Зинаиды Александровны, бывший мамин муж. На вопрос, как называть бабушку, когда будем звонить в церковь, чтобы договориться об отпевании, выдаёт перл:
- Ну, как-как… свежеусопшей, - и смеётся вместе с остальными.
Когда бабушку нарядили в церковные облачения, мама заметила:
- Ещё вчера такая элегантная дама лежала, с причёской. А сейчас - какая-то… православная старушка. Божий одуванчик.
Шутки шутками, а бабушку надо хоронить. Вызывать серьёзного милицанера, чтобы тот засвидетельствовал ненасильственный характер смерти. Если вовремя его не вызвать, то тело могут забрать в морг и покромсают так, что без слёз на него потом не взглянешь. Брать справку в поликлинике, без которой не примут на кладбище: живые и мёртвые здесь совершенно равны - без бумажки ты букашка. Заказывать место под могилу, гроб и автобус.
Вопросами обустройства мёртвых занимается в Минске КУП «Спецкомбинат КБО». КУП - это Коммунальное Унитарное Предприятие, а КБО - Комбинат Бытового Обслуживания. Свойское, хозяйственное отношение к смерти у тех, кто придумал так это назвать. Без лишнего пиетета и метафизики. Сдать бельё в прачечную, одежду в химчистку, утилизировать и переработать отходы, похоронить своих мертвецов - вещи одного порядка.
В офисе «Спецкомбината КБО» поначалу ответили, что на том кладбище, где планировалось похоронить бабушку, теперь не хоронят, мест нет. Однако магия красной корочки зятя Зинаиды Александровны сотворило чудо - спецкомбинат, не смущаясь по поводу предшествовавшего отказа, предложил взять участок аж на три могилы, про запас. Недорого. Берите, не пожалеете.
А к пакету услуг, кроме заказанных гроба, бригады гробоносцев и автобуса, добавился неоговоренный бонус - «менеджер похоронного сервиса». Пухлый мужичонка в блестящей чёрной рубашке, дымчатых очках, с белёсыми бровями, младенческой розовинкой в лице и мягким безвольным подбородком. Нельзя было заподозрить, что в нём дремлет натура драматически-величественная, достойная того, чтобы хоронить вождей и полководцев. Пока он не выстроил возле подъезда неупорядоченную кучку пришедших на похороны в ровную колонну и не произнёс неожиданным басом, с мавзолейной торжественностью: «…Более тесное прощание с покойной состоится на участке 48-А. Прошу присутствующих организованно пройти в спецмашину. Первыми проходят близкие родственники».
На территории кладбища, на котором, напомню, уже не хоронят, нас остановил затор из машин другой похоронной процессии. Распорядитель, разведав в чём дело, вернулся со словами:
«Придётся немного подождать - массовое захоронение».
Мимо промаршировал отряд солдат, потом группа могильщиков в камуфляжной форме, на плече у одного из которых был вытатуирован череп со свастикой. Вдалеке раздавались выстрелы. Все невольно поёжились: куда это мы попали?
«Массовым захоронением» оказались похороны высокого военного чина с почестями.
Пока могильщики заканчивали рыть новый дом для бабушки Зины, её гроб поставили на подмостки, и распорядитель настойчиво попросил присутствующих всё с той же мавзолейной торжественностью «найти тёплые, искренние слова в адрес покойной». После чего отодвинулся от гроба на некоторое расстояние, сложил руки на животе и скорбно склонил голову. После минутной паузы, увидев, что никто не хочет идти к доске не отзывается, распорядитель достал блокнот, тяжко вздохнул и… все сжались…казалось, он сейчас начнёт вызывать по списку.
Похоже, глубоко разочарованный в способности людей должным образом прощаться со своими мёртвыми, он заговорил сам. Это была пространная и цветистая речь, видимо, не раз отрепетированная перед зеркалом, отточенная сотнями повторений. «Мы прощаемся с ветераном труда…», «невосполнимая потеря», «скорбь утраты», «тяжёлый удар», «чувство глубочайшей горечи», и т.п. Тем не менее, Зинаида Александровна, прожившая трудную, но долгую и счастливую жизнь, отправляется в загробную жизнь, в которой, конечно, может рассчитывать на достойное место. Истинно, истинно. Ветераны труда наследуют царство божие.
Не хотелось отпускать бабушку Зину с этим неживым, деланным прощанием. Мама сказала своё слово, надеясь, что оно станет последним. Но распорядитель, прежде чем отдать бабушку в распоряжение могильщиков, зачем-то повторил свою речь на бис.
В могилу бабушку опускало новомодное приспособление, название которого мы услышали как «сингулятор» - «уединитель». Как точно, подумали мы. Как ужасно… Гады железные распределяют нас по отдельным ячейкам в гетто мёртвых, окончательно разъединяют друг с другом, припечатывая вдогонку подкопирочными, ничего не значащими, выхолощенными словами.
Правда, оказалось, что мы ослышались. Это был сингуматор - ритуальный лифт, рекламируемый как средство «VIP-захоронения на уровне мировых стандартов».
Возможно, в скором будущем всё это не будет вызывать ни малейшего удивления. Похороны будут автоматизированы, поставлены на конвейер, люди в самом деле разучатся прощаться со своими умершими и станут относиться к похоронам как к утилизации, которую должны полностью на себя взять специальные люди - «менеджеры похоронного сервиса».
Надеюсь, я не доживу до этого времени.