Про «маленькую дворняжку породы овчарка» и «коэффициент холуйства».
Десять лет назад мне пришлось снимать 5-часовой документальный фильм «Витебское дело» - о том, как на протяжении 15-ти лет сексуальный маньяк задушил 37 женщин...
После очередного убийства вместо поисков сексуального маньяка хватали людей, в основном молодых, и обвиняли их в убийстве. 14 невиновных человек отсидели в тюрьме сроки от 10 до 15 лет, одного расстреляли.
Когда этот юридический Чернобыль взорвался, и преступления работников правоохранительных органов стали известны, всех пострадавших выпустили из тюрьмы. Я брал интервью для фильма, и каждому я задавал один и тот же вопрос: «Почему ты признался в убийстве, которого не совершал? Ведь тебя не били, не мучили, не пытали...». Конечно, рукоприкладство было, но не в такой степени, чтобы приговорить самого себя...
Все отвечали примерно одинаково, и ответ был ошеломляющим: «Когда за тобой захлопывается железная дверь камеры в следственном изоляторе, понимаешь, что ты обречён, и никто тебе не поможет: ни папа с мамой, ни сам Господь Бог... Когда следователь в паре с прокурором и адвокатом ежедневно тебя уговаривают: признайся, иначе расстреляют! А жить-то хочется!.. Следователь сам говорил: «Ты отсюда уже не выйдешь. Мне приказано любой ценой раскрыть преступление, чтобы успокоить общественное мнение. Город должен спать спокойно»...
В этих словах - глубинный смысл витебской трагедии. В этих словах - разгадка многих драматических событий, которые происходили и происходят в Беларуси сегодня.
Главным героем «Витебского дела» был следователь по особо важным делам Прокуратуры Республики Беларусь легендарный Михал Кузьмич Жавнерович.
Легендарный во всех смыслах этого слова.
Во-первых, своей философией.
«Каждый человек - преступник, - говорил Михал Кузьмич. - Он ещё не совершил преступление, но может совершить!..»
У Жавнеровича была стопроцентная раскрываемость преступлений - случай уникальный в мировой юриспруденции. В Прокуратуре Беларуси молились на него и бросали на самые запутанные дела. Через неделю-другую преступник уже сидел в следственном изоляторе, а через месяц-второй - на скамье подсудимых...
Оказалось, что все сфабрикованные Жавнеровичем и К° уголовные дела, в основном, на признаниях обвиняемых, благополучно проходили и через суды! На большинстве процессов люди, будучи невиновными, отказывались от своих признаний на предварительном следствии, но тем не менее...
Липовое следствие покрывалось таким же липовым судом. Пятнадцать лет подряд!
Вспоминаю одну деталь. Одна свидетельница видела издали, недалеко от места преступления, троих парней с собакой породы овчарка... В Витебском пригороде схватили троих друзей - Ковалёва, Пашкевича, Янченко - и обвинили в убийстве. Следствие вёл Жавнерович. Ковалёв отсидел от звонка до звонка пятнадцать лет...
В одном из томов уголовного дела, которое рассматривал суд, аккуратно вклеена фотография маленькой дворняжки Ковалёва, которая своим размером больше напоминает кота, чем овчарку... А ведь это было едва ли не единственное вещественное доказательство вины - «собака породы овчарка». Суд такую «мелочь» проигнорировал...
Судьи, как и следователь Жавнерович, прекрасно усвоили главное холуйское правило: обслуживать не закон, а власть! Ради собственных наград, квартир, повышений по службе они отправляли за решётку невиновных. Закон и власть для них означали одно и то же!
Сегодня я могу с полной ответственностью за свои слова назвать причину юридического Чернобыля в Беларуси - низкий профессиональный и интеллектуальный уровень работников правоохранительных органов, помноженный на коэффициент холуйства.
(с) Виктор Дашук, кинорежиссёр. Статья написана не сегодня, а в 2001 году.
После очередного убийства вместо поисков сексуального маньяка хватали людей, в основном молодых, и обвиняли их в убийстве. 14 невиновных человек отсидели в тюрьме сроки от 10 до 15 лет, одного расстреляли.
Когда этот юридический Чернобыль взорвался, и преступления работников правоохранительных органов стали известны, всех пострадавших выпустили из тюрьмы. Я брал интервью для фильма, и каждому я задавал один и тот же вопрос: «Почему ты признался в убийстве, которого не совершал? Ведь тебя не били, не мучили, не пытали...». Конечно, рукоприкладство было, но не в такой степени, чтобы приговорить самого себя...
Все отвечали примерно одинаково, и ответ был ошеломляющим: «Когда за тобой захлопывается железная дверь камеры в следственном изоляторе, понимаешь, что ты обречён, и никто тебе не поможет: ни папа с мамой, ни сам Господь Бог... Когда следователь в паре с прокурором и адвокатом ежедневно тебя уговаривают: признайся, иначе расстреляют! А жить-то хочется!.. Следователь сам говорил: «Ты отсюда уже не выйдешь. Мне приказано любой ценой раскрыть преступление, чтобы успокоить общественное мнение. Город должен спать спокойно»...
В этих словах - глубинный смысл витебской трагедии. В этих словах - разгадка многих драматических событий, которые происходили и происходят в Беларуси сегодня.
Главным героем «Витебского дела» был следователь по особо важным делам Прокуратуры Республики Беларусь легендарный Михал Кузьмич Жавнерович.
Легендарный во всех смыслах этого слова.
Во-первых, своей философией.
«Каждый человек - преступник, - говорил Михал Кузьмич. - Он ещё не совершил преступление, но может совершить!..»
У Жавнеровича была стопроцентная раскрываемость преступлений - случай уникальный в мировой юриспруденции. В Прокуратуре Беларуси молились на него и бросали на самые запутанные дела. Через неделю-другую преступник уже сидел в следственном изоляторе, а через месяц-второй - на скамье подсудимых...
Оказалось, что все сфабрикованные Жавнеровичем и К° уголовные дела, в основном, на признаниях обвиняемых, благополучно проходили и через суды! На большинстве процессов люди, будучи невиновными, отказывались от своих признаний на предварительном следствии, но тем не менее...
Липовое следствие покрывалось таким же липовым судом. Пятнадцать лет подряд!
Вспоминаю одну деталь. Одна свидетельница видела издали, недалеко от места преступления, троих парней с собакой породы овчарка... В Витебском пригороде схватили троих друзей - Ковалёва, Пашкевича, Янченко - и обвинили в убийстве. Следствие вёл Жавнерович. Ковалёв отсидел от звонка до звонка пятнадцать лет...
В одном из томов уголовного дела, которое рассматривал суд, аккуратно вклеена фотография маленькой дворняжки Ковалёва, которая своим размером больше напоминает кота, чем овчарку... А ведь это было едва ли не единственное вещественное доказательство вины - «собака породы овчарка». Суд такую «мелочь» проигнорировал...
Судьи, как и следователь Жавнерович, прекрасно усвоили главное холуйское правило: обслуживать не закон, а власть! Ради собственных наград, квартир, повышений по службе они отправляли за решётку невиновных. Закон и власть для них означали одно и то же!
Сегодня я могу с полной ответственностью за свои слова назвать причину юридического Чернобыля в Беларуси - низкий профессиональный и интеллектуальный уровень работников правоохранительных органов, помноженный на коэффициент холуйства.
(с) Виктор Дашук, кинорежиссёр. Статья написана не сегодня, а в 2001 году.