«Не спалося господу Исусу...»
Это первый видеофайл, который я залил на ютьюб. Для чего скачал три видеоредактора, потратил около 400 MB трафика, полтора часа времени жизни, и всё - бесполезно: все три почему-то отказались работать. В итоге пришлось специально ехать к знакомым, чтобы резать и оптимизировать.
А вам-то понадобится всего пять с половиной минут. Не пожалейте их на прекрасное.
Эпизод позднесоветского телефильма «Жизнь Клима Самгина», снятого по одноимённому роману Максима Горького. Год последней коронации императора в России.
Попойка в московском доме миллионера Лютова, «кающегося купца» с раздвоенной и мучимой душой. В конце концов, не выдержав этой мучительной раздвоенности, он закончит жизнь самоубийством. Такой тип русского капиталиста, отравленного неуверенностью в праведности собственного дела, был исторически нередок. С ними разве капитализм построишь? Но за семьдесят лет это недоразумение благополучно выкорчевали, расчитив дорогу для беспринципного рвача.
Под гитару поёт верный собутыльник Лютова, дьякон Егор Ипатьевский, осуждённый за богохульство и кощунство, «коренной русский человек, существо необыкновеннейшей душевной пестроты».
В светлом костюме, очочках и при галстуке - Клим Самгин, обыкновенно созерцательный, устало-равнодушный, бесцельно томящийся в шумном и болезненно-возбуждённом мире предреволюционной эпохи, здесь в ту редкую минуту, когда его «проняло». От выпитого и от песни.
Смотрите, слушайте:
Не спалося господу Исусу,
И пошёл господь гулять по звёздам,
По небесной, золотой дороге,
Со звезды на звёздочку ступая.
Провожали господа Исуса
Николай, епископ Мирликийский,
Да Фома-апостол - только двое.
Думает господь большие думы,
Смотрит вниз - внизу земля вертится,
Кубарем вертится чёрный шарик,
Чорт его железной цепью хлещет.
(«- Был я там, - сказал Христос печально,
А Фома-апостол усмехнулся
И напомнил: - Чай, мы все оттуда» - эти строчки отсутствуют в экранизации)
Поглядел Христос во тьму земную
И спросил Угодника Николу:
- Кто это лежит там, у дороги,
Пьяный, что ли, сонный аль убитый?
- Нет, - ответил Николай Угодник -
Это просто Васька Калужанин
О хорошей жизни замечтался.
Тут Христос, мечтателям мирволя,
Опустился голубем на землю.
Встал пред Васькой, спрашивает Ваську:
- Я - Христос, узнал меня, Василий?
Васька перед богом - на колени,
Умилился духом, чуть не плачет.
- Господи! - бормочет, - вот так штука!
Мы тебя сегодня и не ждали!
Что ж ты не сказался мне заране?
Я бы сбил народ тебе навстречу,
Мы бы тебя встретили со звоном
Всем бы нашим, Жиздринским уездом! -
Усмехнулся Иисус в бородку,
Говорит он мужику любовно:
- Я ведь на короткий срок явился,
Чтоб узнать: чего ты, Вася, хочешь?
Васька Калужанин рот разинул,
Обомлел от радости Василий
- И потом, слюну глотая, шепчет:
- Дай же ты мне, господи, целковый,
Знаешь, неразменный этот рублик,
Как его ни трать, а - не истратишь,
Как ты ни меняй - не разменяешь!..
Дальнейший сюжет дьякон рассказывает прозой, раскрывая загадочную русскую теологию, которую «вся эта европейская мордва не сможет понять».
Песня, как и её исполнение, хороши сами по себе, безотносительно любого дополнительного смысла. Но ещё этот отрывок хорош тем, что, как мне кажется, удачно иллюстрирует густоту брожения, напряжённость поиска в обществе того времени.
Запутанность и болезненность этого поиска мучают Клима Самгина. «Давайте жить просто. Очень просто... как голуби. Кротко!», - в пьяном приступе эмоциональности призывает он. Такое желание разом разрешить все противоречия, прекратить изнурительные споры, выполоть чрезмерно цветущую сложность, заставляет его временами испытывать симпатии к большевикам, этим великим упростителям. Чьё учение, помимо прочего, должно избавить общество от заковыристых людей вроде дьякона Егора Ипатьевского и прочих существ «необыкновеннейшей душевной пестроты»...
Официально роман «Жизнь Клима Самгина» считается апологетикой большевизма и обличением бесплодной интеллигенции. Таковым его представлял и Горький.
И всё же в нём чувствуется неявная тоска об эпохе невероятных надежд и упований, исканий и терзаний, когда иной мир был только возможным.
А вам-то понадобится всего пять с половиной минут. Не пожалейте их на прекрасное.
Эпизод позднесоветского телефильма «Жизнь Клима Самгина», снятого по одноимённому роману Максима Горького. Год последней коронации императора в России.
Попойка в московском доме миллионера Лютова, «кающегося купца» с раздвоенной и мучимой душой. В конце концов, не выдержав этой мучительной раздвоенности, он закончит жизнь самоубийством. Такой тип русского капиталиста, отравленного неуверенностью в праведности собственного дела, был исторически нередок. С ними разве капитализм построишь? Но за семьдесят лет это недоразумение благополучно выкорчевали, расчитив дорогу для беспринципного рвача.
Под гитару поёт верный собутыльник Лютова, дьякон Егор Ипатьевский, осуждённый за богохульство и кощунство, «коренной русский человек, существо необыкновеннейшей душевной пестроты».
В светлом костюме, очочках и при галстуке - Клим Самгин, обыкновенно созерцательный, устало-равнодушный, бесцельно томящийся в шумном и болезненно-возбуждённом мире предреволюционной эпохи, здесь в ту редкую минуту, когда его «проняло». От выпитого и от песни.
Смотрите, слушайте:
Click to viewНе спалося господу Исусу,
И пошёл господь гулять по звёздам,
По небесной, золотой дороге,
Со звезды на звёздочку ступая.
Провожали господа Исуса
Николай, епископ Мирликийский,
Да Фома-апостол - только двое.
Думает господь большие думы,
Смотрит вниз - внизу земля вертится,
Кубарем вертится чёрный шарик,
Чорт его железной цепью хлещет.
(«- Был я там, - сказал Христос печально,
А Фома-апостол усмехнулся
И напомнил: - Чай, мы все оттуда» - эти строчки отсутствуют в экранизации)
Поглядел Христос во тьму земную
И спросил Угодника Николу:
- Кто это лежит там, у дороги,
Пьяный, что ли, сонный аль убитый?
- Нет, - ответил Николай Угодник -
Это просто Васька Калужанин
О хорошей жизни замечтался.
Тут Христос, мечтателям мирволя,
Опустился голубем на землю.
Встал пред Васькой, спрашивает Ваську:
- Я - Христос, узнал меня, Василий?
Васька перед богом - на колени,
Умилился духом, чуть не плачет.
- Господи! - бормочет, - вот так штука!
Мы тебя сегодня и не ждали!
Что ж ты не сказался мне заране?
Я бы сбил народ тебе навстречу,
Мы бы тебя встретили со звоном
Всем бы нашим, Жиздринским уездом! -
Усмехнулся Иисус в бородку,
Говорит он мужику любовно:
- Я ведь на короткий срок явился,
Чтоб узнать: чего ты, Вася, хочешь?
Васька Калужанин рот разинул,
Обомлел от радости Василий
- И потом, слюну глотая, шепчет:
- Дай же ты мне, господи, целковый,
Знаешь, неразменный этот рублик,
Как его ни трать, а - не истратишь,
Как ты ни меняй - не разменяешь!..
Дальнейший сюжет дьякон рассказывает прозой, раскрывая загадочную русскую теологию, которую «вся эта европейская мордва не сможет понять».
Песня, как и её исполнение, хороши сами по себе, безотносительно любого дополнительного смысла. Но ещё этот отрывок хорош тем, что, как мне кажется, удачно иллюстрирует густоту брожения, напряжённость поиска в обществе того времени.
Запутанность и болезненность этого поиска мучают Клима Самгина. «Давайте жить просто. Очень просто... как голуби. Кротко!», - в пьяном приступе эмоциональности призывает он. Такое желание разом разрешить все противоречия, прекратить изнурительные споры, выполоть чрезмерно цветущую сложность, заставляет его временами испытывать симпатии к большевикам, этим великим упростителям. Чьё учение, помимо прочего, должно избавить общество от заковыристых людей вроде дьякона Егора Ипатьевского и прочих существ «необыкновеннейшей душевной пестроты»...
Официально роман «Жизнь Клима Самгина» считается апологетикой большевизма и обличением бесплодной интеллигенции. Таковым его представлял и Горький.
И всё же в нём чувствуется неявная тоска об эпохе невероятных надежд и упований, исканий и терзаний, когда иной мир был только возможным.