Мари-Доминик Лельевр. Франсуаза Саган.
Пути неисповедимы. Понимаешь, что проехать с одного конца Москвы на другой без книги - выше твоих сил. И все бы ничего, но книги - нет.
Поэтому случайный книжный магазин в последний момент и долгие, долгие скитания между книжных полок. Книжные корешки. Пухлые и тощие. Яркие, как селезень на московском пруду, и серые, как его же уточка. Безвестные «а кто это» и кричащие «ты до сих пор меня не читала». Миниатюрные овальные портреты с немым укором смотрят вслед прошедшим мимо.
Полка мемуаров и биографий и вовсе не располагает своих героев к стеснительности. Здесь портреты во всю обложку, каждый - беспардонно заявляющий о своей «мемуаростоящести» (обо мне пишут!). Соглашаешься только с теми, кого и сама любишь. Долго пытаешься взять в толк, что может дать тебе книга о сотне самых знаменитых любовниц мира.
Отдел популярной психологии быстро награждает тебя комплексом неполноценности за то, что не признаешь у себя его наличия, а дальше идут цветастые хобби-книги - калейдоскоп из вязаных носков, искусства фотографирования, аппетитных пирожных и прочих прелестей праздного существования. Ах да, и отдел школьной литературы добавляет каплю невнятной ностальгии в это музейное пиршество.
Чем дольше выбор, тем неожиданнее результат. Поэтому когда оказываешься в вагоне метро и под стук колес открываешь попытку, посвященную Флоранс Мальро… А кто такая Флоранс Мальро? Не знаете? Час чтения, и она как родная.
«Скорее это попытка рассмотреть сложную, многогранную фигуру великой писательницы через призму ее отношений с людьми, ее увлечений и вкусов, ее образа жизни», как гласит аннотация. А обложка гласит проще: «Франсуаза Саган». И смотрит ее глазами.
Читать дальше!
Поэтому случайный книжный магазин в последний момент и долгие, долгие скитания между книжных полок. Книжные корешки. Пухлые и тощие. Яркие, как селезень на московском пруду, и серые, как его же уточка. Безвестные «а кто это» и кричащие «ты до сих пор меня не читала». Миниатюрные овальные портреты с немым укором смотрят вслед прошедшим мимо.
Полка мемуаров и биографий и вовсе не располагает своих героев к стеснительности. Здесь портреты во всю обложку, каждый - беспардонно заявляющий о своей «мемуаростоящести» (обо мне пишут!). Соглашаешься только с теми, кого и сама любишь. Долго пытаешься взять в толк, что может дать тебе книга о сотне самых знаменитых любовниц мира.
Отдел популярной психологии быстро награждает тебя комплексом неполноценности за то, что не признаешь у себя его наличия, а дальше идут цветастые хобби-книги - калейдоскоп из вязаных носков, искусства фотографирования, аппетитных пирожных и прочих прелестей праздного существования. Ах да, и отдел школьной литературы добавляет каплю невнятной ностальгии в это музейное пиршество.
Чем дольше выбор, тем неожиданнее результат. Поэтому когда оказываешься в вагоне метро и под стук колес открываешь попытку, посвященную Флоранс Мальро… А кто такая Флоранс Мальро? Не знаете? Час чтения, и она как родная.
«Скорее это попытка рассмотреть сложную, многогранную фигуру великой писательницы через призму ее отношений с людьми, ее увлечений и вкусов, ее образа жизни», как гласит аннотация. А обложка гласит проще: «Франсуаза Саган». И смотрит ее глазами.
Читать дальше!