(no subject)
Поднявшись на ноги, Арбузов, точно в тумане, видел Ребера, который на
все стороны кивал головой публике. Зрители, вскочив с мест, кричали как
исступленные, двигались, махали платками, но все это казалось Арбузову
давно знакомым сном - сном нелепым, фантастическим и в то же время мелким
и скучным по сравнению с тоской, разрывавшей его грудь. Шатаясь, он
добрался до уборной. Вид сваленного в кучу хлама напомнил ему что-то
неясное, о чем он недавно думал, и он опустился на него, держась обеими
руками за сердце и хватая воздух раскрытым ртом.
Внезапно, вместе с чувством тоски и потери дыхания, им овладели тошнота
и слабость. Все позеленело в его глазах, потом стало темнеть и
проваливаться в глубокую черную пропасть. В его мозгу резким, высоким
звуком - точно там лопнула тонкая струна - кто-то явственно и раздельно
крикнул: бу-ме-ранг! Потом все исчезло: и мысль, и сознание, и боль, и
тоска. И это случилось так же просто и быстро, как если бы кто дунул на
свечу, горевшую в темной комнате, и погасил ее...
1901
все стороны кивал головой публике. Зрители, вскочив с мест, кричали как
исступленные, двигались, махали платками, но все это казалось Арбузову
давно знакомым сном - сном нелепым, фантастическим и в то же время мелким
и скучным по сравнению с тоской, разрывавшей его грудь. Шатаясь, он
добрался до уборной. Вид сваленного в кучу хлама напомнил ему что-то
неясное, о чем он недавно думал, и он опустился на него, держась обеими
руками за сердце и хватая воздух раскрытым ртом.
Внезапно, вместе с чувством тоски и потери дыхания, им овладели тошнота
и слабость. Все позеленело в его глазах, потом стало темнеть и
проваливаться в глубокую черную пропасть. В его мозгу резким, высоким
звуком - точно там лопнула тонкая струна - кто-то явственно и раздельно
крикнул: бу-ме-ранг! Потом все исчезло: и мысль, и сознание, и боль, и
тоска. И это случилось так же просто и быстро, как если бы кто дунул на
свечу, горевшую в темной комнате, и погасил ее...
1901