В прошлом году участвовал в съемках этнографического видеофильма про русскую баню. Постановщиком картины выступал мой друг, студент-кинодокументалист из Норвежского университета. Во всех ролях были заняты друзья режиссера. Один из них предоставил собственную баню. Мы ездили за тридевять земель от Петербурга, топили баню, парились, ныряли в холодную реку, болтали, пили чай, читали стихи и пели песни. Ругались, разумеется, потому что нам казалось, что режиссер все делает не так, и к тому же очень долго. Бесконечные дубли всех заколебали. Но в итоге отсняли несколько десятков кассет, из которых следовало смонтировать 30 минутный фильм. Подписали кабальные условия о том, что мы на все согласны и ни на что не претендуем. То есть, согласны, чтоб нас показывали в чем мать родила, и не претендуем на коммерческую прибыль от фильма.
Режиссер, впрочем, говорил:
- да не ссыте вы, я ваши члены на пленке заретуширую, ничего не будет видно, в Норвегии с этим строго.
И вот недавно он мне показал через скайп рабочую версию картины. Фильм мне понравился, только я обратил внимание на то, что никаких фиговых листков в кадре не появилось. Бегаем, трясем, сверкаем своими достоинствами во всем их разнообразии. Я и говорю режиссеру:
- слушай, ты же обещал?
А он мне:
- да я помню-помню, я ж еще монтаж не завершил, все окей, вместо причинных мест будут такие расплывчатые туманности…
Я подумал и говорю:
- а ты можешь эту туманность подлиннее сделать?
А он:
- да хоть до колен, а если доплатишь, я у остальных туманности подрежу…
Ему бы в продюсеры.