АРИФМЕТИКА ВОЙНЫ РАЗВЕДЧИКА ФЕДОРА СТРОКАНЯ
Эта история о военном разведчике из Челябинска Ф. М. Строкане появилась так. Был как-то с дочкой на занятия и пока ожидал ее там, листал книгу поэта Сергея Семянникова «Время есть». Долистал до стихотворения, посвященное Строканю и сам вспомнил - видел его тоже, познакомились в одно время и в одном месте, как и Сергей Семянников. Только у Сергея Леонидовича эта встреча вылилась в большее. Попросил Семянникова вспомнить и рассказать:
- Познакомились мы в начале 80-х. В агитпоезде. Тогдашняя власть еще занималась просвещением. Хотя и присматривала за «главарями - агитаторами». Макарыч, несмотря на возраст, тянулся к молодым. Я и фотограф Александр Чуносов тоже сразу привязались к жизнерадостному ветерану-полковнику. Часто выступали вместе, - вспоминает Семянников. Мог бы дополнить - было это в те дни, когда в стране появилось постановление Горбачева о борьбе с пьянством и алкогализмом. Чуносов работал в «Челябинском рабочем», позвонил из какого-то райцентра в редакцию и первым принес «в поезд» эту новость - завтра в газете выйдет постановление , надо сегодня срочно зайти в винный магазин…
Слово - поэту:
- Выяснилось, что новый знакомый-ветеран - участник Парада Победы, как военный разведчик принимал участие в Тегеранской конференции, лично видел Жукова и т.д. Имел медаль «За отвагу», которую вручали, обычно, лишь рядовым. На вопрос об этом рассказал занятную историю. Во время одной атаки спрыгнул в немецкий окоп. Там, как он выразился, стоял с автоматом фашистский сосунок и целился. Макарыча взбесила такая «наглость» и он гранатой ему по голове. Тот, оторопев, не выстрелил. Мол, понял, что не прав…
А это уже - про наши дни, увы, тоже уже ставшие историей…
- Однажды у меня сломалась пишущая машинка, - говорит Сергей Семянников, - и Макарыч предложил свою трофейную. Я взял старый ободранный футляр, а в нем почти новая «Олимпия»! Только с мелким шрифтом. Менял его в Москве. Пришел за машинкой, а мастера на обеде. Приемщик тоже попросил посидеть за него, чтобы перекусить. Сижу. Открывается дверь. Заходит актер Анатолий Кузнецов. Как мне показалось, довольно «тяжелый». Постучал в окно «Изготовление ключей». Спрашивает: «Где кто?». Отвечаю, что на обеде, что я поэт, что сам жду. Он махнул рукой и уже на выходе обернулся: «Выпить хочешь»? До сих пор жалею, что сослался на вечерний самолет и не решился. Чем-то они похожи - Сухов и Строкань.
Федора Макаровича Строканя уже давно нет среди нас, ныне живущих на этом свете…
- В один из Дней Победы мы налили по рюмке прямо на улице. А власть была против. Подошел милиционер, чтобы нам это объяснить. Макарыч, видимо, вспомнил случай в окопе, и дело чуть не закончилось, как тогда… Вскоре у меня появилась песенка «Застольная», где были такие строчки: «Давай, Макарыч, наливай. Давай помянем павших// И тех, кто жив, но в мирной жизни пал душой. //Пусть нет войны, но сколько в спину наших// После войны застрелено войной! »…А чуть позже и стихотворение «Арифметика войны», объясняющая силу правоты в жизни.
Когда издавал свою первую книгу, цензура озадачила: «У Вас на фотографии полковник разведки, которых разрешается раскрывать лишь до майора». Что делать? Верстка готова, деньги и нервы потрачены (это было первое на Урале издание за свой счет). Говорю: «Звоните Федору Макаровичу сами». Догадываюсь, что он и как ответил, потому что цензор буркнула: «Да черт с этими ограничениями, скоро и не такое будут печатать!» Давно печатают все. Кроме того, за что бы мы выпили с ним, как тогда, вспоминая и надеясь…
Арифметика войны
(Рассказ фронтовика)
А знаете, друзья, что значит рукопашный,
Когда лицом к лицу встречаешься с врагом,
Который посильней, а может, и бесстрашней
Стоит перед тобой с отточенным штыком?
Когда он далеко и меньше, между прочим,
Я столько раз в него без промаха стрелял,
А вот на кулаках и в детстве был не очень:
Хотя не трус, но драк дворовых избегал.
И он почуял, гад, что «без туза колода»,
Что «туз» в его руках и может все решить.
И надо же - сейчас, в такое время года,
Когда я загадал еще сто лет прожить.
Война пока ползет, цепляется за беды,
Но сердце о другом вовсю уже болит,
И, салютуя нам в предчувствии победы,
Весна со всех стволов черемухой палит!
Да разве в эти дни ты думаешь о смерти?
Я думал, как вернусь, войду в родимый дом,
Когда меня судьба в цветущей круговерти
Свела лицом к лицу с отчаянным врагом.
Вот он пошел вперед, вот посреди поляны,
Казалось, целый мир собой загородил,
Готовый зачеркнуть все сны мои и планы.
Но я в последний миг его опередил.
Сначала по руке! Потом с размаху в горло!
Затем ногою в пах, чтоб он пониже стал!
И сверху по спине, пока дыханье сперло...
Как будто я борьбу всю жизнь преподавал.
Откуда что взялось, когда тут разбираться?
Нащупал штык в траве, не вовремя густой,
И все еще считал - до сердца не добраться:
Ударил, как в кремень!.. А он внутри пустой.
И небо надо мной вдруг стало чуть синее,
И вдруг услышал я среди гуденья пчел:
«Насколько в жизни прав, настолько ты сильнее».
Враг этой арифметики не знал и не учел.
Такая вот история. Память о конкретном человеке и целом поколении. Осталась она в стихах и значит в сердце читателей.
А пишущая машинка «от Строканя» работает и поныне - такая вот деталь, объединяющая две важные даты - 70-летие Великой Победы и Год литературы в России.
Сергей Белковский
НА ФОТО:
- Ф. М. Строкань (фото В. П. Мокина)
- На представлении книги «Время есть…» 28.02.1990 г. (Второй слева)
Так что патриотическое воспитание сегодня вещь необходимая - не нужно забывать об этом. Чтобы знали и чтобы помнили, те кто просиживает сегодня в интернете о тех, кто уже не придет никогда. И здесь кино, поэзия и проза играла и должны играть важную роль, задевать душевные струны.
Помнят ли , знают ли нынешние юноши и девушки такого поэта-фронтовика Михаила Львова, нашего земляка, челябинца. Наиболее известны его стихотворения военного времени: «Чтоб стать мужчиной - мало им родиться…», «Высота», «Письмо», «Звездочёту», «Первый день» и др. По словам самого Львова: «Поэзия стояла на страже великих ценностей, как часовой несменяемый, и всё - и в жизни, и в стихах поколения - было освещено высоким пламенем времени трагического и героического».
Прежде чем привести это стихотворение познакомлю с мнением челябинского литератора Анатолия Коломейского - о ситуации, с которой начал этот комментарий.
- Это было в середине семидесятых. Стройотряд из ЧПИ поехал на руботу в Молдавию.И группа студентов, по-ухарски решив бороться за промфинплан, невзтирая на бытовые и организационные трудности, написала на штормовках по-немецки "С нами бог!". Конечно, они не знали всех деталей Второй мировой. И даже не потому, что плохо учились. Просто - не знали. Однажды к ним в отряднагрянул представитель ЦК ВЛКСМ Молдовы и вспомнил, что эта надпись была девизом войск СС... Ребят обвинили в религиозной пропаганде, пропаганде нацизма... В общем, исклоючили из комсомола, из института... Сейчас комсомола нет. Но очень хочется, чтобы правоохранительные органы отличали убежения от глупости. Глупости - это то, что делали Пусси Райт, а убеждения - то, что сделали в Одессе. Глупость - проходяща (если это не интеллектуальная патология) и подлежит воспитанию. А вот за античеловеческие убеждения, перехордящие в действия, надо наказывать.
... стихотворение ВЫСОТА Михаила Львова.
Комбату приказали в этот день
Взять высоту и к сопкам пристреляться
Он может умереть на высоте,
Но раньше должен на неё подняться.
И высота была взята,
И знают уцелевшие солдаты -
У каждого есть в жизни высота,
Которую он должен взять когда-то.
А если по дороге мы умрём,
Своею смертью разрывая доты,
То пусть нас похоронят на высотах,
#оружиепобеды