О гражданских на "Галактике"
Не очень сложно понять, что демократии, характерной для мира 12 колоний, на "Галактике" больше нет. Если точнее, то военная диктатура стала нормой существования. Что произошло в этой ситуации с немногими оставшимися на борту гражданскими? Элементарно. С точки зрения госпожи адмирала, каждый человек, вне зависимости от того, чем он занимался в бытность свою гражданином, а не членом экипажа ныне самого боеспособного корабля флота 12 колоний, сейчас должен, просто обязан приносить пользу, а не просто так есть свой паек.
Таким образом, каждому из очутившихся на борту людей нашлось применение - те, кто имел хоть какой-то опыт пилотирования, были в добровольно-принудительном порядке зачислены на курсы подготовки пилотов вайперов и рапторов, некоторые даже уже успели в этом нелегком деле отличиться и получить свое первое повышение в звании. Не все из новичков сжились с экипажем душа в душу, но оно и понятно - тяжело принять новых, совершенно не военных людей, боги знают чем занимавшихся до сих пор, на замену погибшим товарищам. Да и новички, чего уж там, как люди невоенные, всегда имеют свое мнение. Это не плохо. Но не на дежурстве, когда важна дисциплина. Но, так или иначе, вариантов дальнейшего сосуществования не слишком много, поэтому коллектив формируется, с каждым вылетом все больше и больше начинает напоминать то самое “боевое братство”.
Кроме пилотов на несколько привилегированном положении оказались члены семей экипажа, каковых на борту числится двое - Элен Тай, жена старшего помощника, и жена одного из пилотов, миссис Тори Фостер. Ей, в прошлом специалисту по связям с общественностью, пришлось в спешном порядке осваивать профессию, которая на борту была бы востребована.
Удивительно, но неожиданно высокую должность получил бывший террорист и "узник совести" Томас Зарек. За какие заслуги, неясно, но адмирал Кейн назначила его своего рода ответственным за прочих гражданских лиц - то ли комендантом, то ли шерифом.
В довольно удачном положении оказались люди, в прошлом занимавшиеся в той или иной степени наукой - доктор Гай Балтар и мисс Каллисто Мэй. Доктор Балтар шутливо называем многими “экспертом по всему”, поэтому ухитряется, с одной стороны, быть постоянно занят, а с другой, - не всегда понятно, чем именно. По крайней мере, на текущий момент самые заметные его достижения - это регулярные консультации в области астронавигации. Что касается, доктора Мэй - она, хотя и не медик, изначально прибыла на “Галактику” с пациентом. Нейрофизиолог по образованию и призванию, лауреат премии Магнатов, доктор Мэй регулярно консультировала медиков в области сложных случаев, касающихся заболеваний нервной системы и последствий травм головы. Уже после гибели 12 колоний она оказалась в гражданском флоте с весьма непростым пациентом на руках. По крайней мере, оборудование, которое требовалось для помощи ему, нашлось только в медотсеке крейсера. На момент, когда пути “Галактики” и гражданского флота разошлись, доктор Мэй и её пациент все еще оставались на борту. Теперь ее место работы - рядом с доктором Коттлом, с которым они, похоже, неплохо сработались.
Пациент доктора Мэй, Николас Кэвил, благодаря своевременной медицинской помощи, оправился. Настолько, чтобы пытаться тоже применить себя на пользу экипажу. В прошлом (да и в настоящем) жрец Персефоны, до прихода в религию психолог, и просто человек, хорошо разбирающийся в людях, (а кроме этого удивительно добрый, по словам общавшихся с ним), Кевил взялся оказывать экипажу психологическую помощь - в обстановке бесконечной партизанской войны люди, которым не с кем поговорить по душам, все же могут легко сломаться. Он старается этого не допускать по мере сил. В этом свете достаточно циничным кажется его официальное назначение - он регулярно несет дежурства на гауптвахте, когда туда кого-нибудь определяют “передохнуть” за те проступки, которые, по мнению адмирала, не очень серьезны, и потому не влекут за собой более серьезных последствий.
На корабле флота демократического мира 12 Колоний должна, само собой, присутствовать демократическая пресса. Особенно, если корабль, перед тем как ему вновь пришлось продолжить боевой путь, планировалось заново открыть как музей. Для освещения этого события в трагический для 12 Колоний, но удачный для них лично день прибыли довольно известные медиа-персоны - репортер центрального канала телевидения Каприки Плая Палациос и известный писатель, мультимиллионер Ричард Грэйстоун, родственник того самого Дэниэла Грэйстоуна, создателя сайлонов.
Впрочем, роботехникой сам Грэйстоун никогда не занимался, предпочитая писать книги, в основном детективы о бравых сотрудниках полиции, находчивых агентах ДГЗ, захватывающих приключениях сотрудников и сотрудниц ИнтерКола (межколониальная полицейская организация). Несмотря на очень разнящиеся отзывы критиков о его книгах (то герои однобоки, то шутки плоски, то “рояли в кустах” торчат”), широко известно, что мистер Грэйстоун никогда не писал ни о чем таком, в чем бы не разбирался сам: многие его истории основываются на реальных, хотя и невероятных событиях. Судьба его на корабле оказалась довольно забавной - когда возникла необходимость в работающей службе безопасности, его затребовала к себе в помощники лейтенант Джилл Эдриан, благо опыта работы с людьми, которые охраняют покой граждан, Грэйстоуну действительно не занимать.
В отношении мисс Палациос и её устройством среди военных пришлось некоторое время потрудиться. С одной стороны, известная журналистка, которые многие знают, помнят и любят - это ценный ресурс. С другой стороны, свободная пресса на корабле с жестким военным руководством, это, как известно, угроза морали. Так или иначе, между ней и командованием установился некоторый паритет - Плая умудряется в похожих один на другой днях партизанской войны находить хорошие новости и рассказывать о них экипажу, что командование в целом одобряет.
Журналист на военном корабле в той или иной мере объясним. Адвокат, тем более такой именитый, как Ромо Лампкин - уже сложнее. Впрочем, именно благодаря ему экипаж корабля обрел своего командира авиагруппы - Кендру Шо. Мистер Лампкин в момент атаки сайлонов на 12 Колоний сопровождал Кендру с её места службы в вынужденное увольнение - по делам наследства. Кендра как офицер флота моментально вошла в экипаж Галактики, а вот мистер Лампкин - с ним все не так однозначно. Так как занятий по специальности для него на корабле пока не предвидится, он стремится постоянно находить себе какое-нибудь полезное занятие, стараясь при этом время от времени менять род деятельности. Кроме того, он явно чувствует себя не по себе в этом чуждом для него мире и по мере возможности старается держаться поближе к человеку, с которой вместе пережил катастрофу.
Таким образом, каждому из очутившихся на борту людей нашлось применение - те, кто имел хоть какой-то опыт пилотирования, были в добровольно-принудительном порядке зачислены на курсы подготовки пилотов вайперов и рапторов, некоторые даже уже успели в этом нелегком деле отличиться и получить свое первое повышение в звании. Не все из новичков сжились с экипажем душа в душу, но оно и понятно - тяжело принять новых, совершенно не военных людей, боги знают чем занимавшихся до сих пор, на замену погибшим товарищам. Да и новички, чего уж там, как люди невоенные, всегда имеют свое мнение. Это не плохо. Но не на дежурстве, когда важна дисциплина. Но, так или иначе, вариантов дальнейшего сосуществования не слишком много, поэтому коллектив формируется, с каждым вылетом все больше и больше начинает напоминать то самое “боевое братство”.
Кроме пилотов на несколько привилегированном положении оказались члены семей экипажа, каковых на борту числится двое - Элен Тай, жена старшего помощника, и жена одного из пилотов, миссис Тори Фостер. Ей, в прошлом специалисту по связям с общественностью, пришлось в спешном порядке осваивать профессию, которая на борту была бы востребована.
Удивительно, но неожиданно высокую должность получил бывший террорист и "узник совести" Томас Зарек. За какие заслуги, неясно, но адмирал Кейн назначила его своего рода ответственным за прочих гражданских лиц - то ли комендантом, то ли шерифом.
В довольно удачном положении оказались люди, в прошлом занимавшиеся в той или иной степени наукой - доктор Гай Балтар и мисс Каллисто Мэй. Доктор Балтар шутливо называем многими “экспертом по всему”, поэтому ухитряется, с одной стороны, быть постоянно занят, а с другой, - не всегда понятно, чем именно. По крайней мере, на текущий момент самые заметные его достижения - это регулярные консультации в области астронавигации. Что касается, доктора Мэй - она, хотя и не медик, изначально прибыла на “Галактику” с пациентом. Нейрофизиолог по образованию и призванию, лауреат премии Магнатов, доктор Мэй регулярно консультировала медиков в области сложных случаев, касающихся заболеваний нервной системы и последствий травм головы. Уже после гибели 12 колоний она оказалась в гражданском флоте с весьма непростым пациентом на руках. По крайней мере, оборудование, которое требовалось для помощи ему, нашлось только в медотсеке крейсера. На момент, когда пути “Галактики” и гражданского флота разошлись, доктор Мэй и её пациент все еще оставались на борту. Теперь ее место работы - рядом с доктором Коттлом, с которым они, похоже, неплохо сработались.
Пациент доктора Мэй, Николас Кэвил, благодаря своевременной медицинской помощи, оправился. Настолько, чтобы пытаться тоже применить себя на пользу экипажу. В прошлом (да и в настоящем) жрец Персефоны, до прихода в религию психолог, и просто человек, хорошо разбирающийся в людях, (а кроме этого удивительно добрый, по словам общавшихся с ним), Кевил взялся оказывать экипажу психологическую помощь - в обстановке бесконечной партизанской войны люди, которым не с кем поговорить по душам, все же могут легко сломаться. Он старается этого не допускать по мере сил. В этом свете достаточно циничным кажется его официальное назначение - он регулярно несет дежурства на гауптвахте, когда туда кого-нибудь определяют “передохнуть” за те проступки, которые, по мнению адмирала, не очень серьезны, и потому не влекут за собой более серьезных последствий.
На корабле флота демократического мира 12 Колоний должна, само собой, присутствовать демократическая пресса. Особенно, если корабль, перед тем как ему вновь пришлось продолжить боевой путь, планировалось заново открыть как музей. Для освещения этого события в трагический для 12 Колоний, но удачный для них лично день прибыли довольно известные медиа-персоны - репортер центрального канала телевидения Каприки Плая Палациос и известный писатель, мультимиллионер Ричард Грэйстоун, родственник того самого Дэниэла Грэйстоуна, создателя сайлонов.
Впрочем, роботехникой сам Грэйстоун никогда не занимался, предпочитая писать книги, в основном детективы о бравых сотрудниках полиции, находчивых агентах ДГЗ, захватывающих приключениях сотрудников и сотрудниц ИнтерКола (межколониальная полицейская организация). Несмотря на очень разнящиеся отзывы критиков о его книгах (то герои однобоки, то шутки плоски, то “рояли в кустах” торчат”), широко известно, что мистер Грэйстоун никогда не писал ни о чем таком, в чем бы не разбирался сам: многие его истории основываются на реальных, хотя и невероятных событиях. Судьба его на корабле оказалась довольно забавной - когда возникла необходимость в работающей службе безопасности, его затребовала к себе в помощники лейтенант Джилл Эдриан, благо опыта работы с людьми, которые охраняют покой граждан, Грэйстоуну действительно не занимать.
В отношении мисс Палациос и её устройством среди военных пришлось некоторое время потрудиться. С одной стороны, известная журналистка, которые многие знают, помнят и любят - это ценный ресурс. С другой стороны, свободная пресса на корабле с жестким военным руководством, это, как известно, угроза морали. Так или иначе, между ней и командованием установился некоторый паритет - Плая умудряется в похожих один на другой днях партизанской войны находить хорошие новости и рассказывать о них экипажу, что командование в целом одобряет.
Журналист на военном корабле в той или иной мере объясним. Адвокат, тем более такой именитый, как Ромо Лампкин - уже сложнее. Впрочем, именно благодаря ему экипаж корабля обрел своего командира авиагруппы - Кендру Шо. Мистер Лампкин в момент атаки сайлонов на 12 Колоний сопровождал Кендру с её места службы в вынужденное увольнение - по делам наследства. Кендра как офицер флота моментально вошла в экипаж Галактики, а вот мистер Лампкин - с ним все не так однозначно. Так как занятий по специальности для него на корабле пока не предвидится, он стремится постоянно находить себе какое-нибудь полезное занятие, стараясь при этом время от времени менять род деятельности. Кроме того, он явно чувствует себя не по себе в этом чуждом для него мире и по мере возможности старается держаться поближе к человеку, с которой вместе пережил катастрофу.