"Очень трудно так трудно что всегда было трудно но еще трудней сейчас "
Это цитата из лекции Гертруды Стайн "Что такое шедевры и почему их так мало", которой я решила озаглавить свой рассказ о выставке в Гран-Пале в Париже: "Матисс, Сезан, Пикассо...Авантюра Стайнов"., на который мы побывали 24 декабря 2011 года. Сейчас эта
выставка проходит в Нью-Йорке, а до Парижа была в Сант-Франциско. На ней, конечно, были картины Матисса, Сезана и Пикассо, но все же главная - вторая часть названия, потому что на выставке представлена коллекция Стайнов, двух братьев Лео и Михаила ( Майкла, Мишеля) и Гертруды ( коллекция сейчас рассеяна по разным музеям). И братья внесли ничуть не меньший вклад, если не больший, чем сестра, потому что старший Майкл занимался семейным делом ( источник денег), а Лео первый приехал в Париж в 1902-ом и начал коллекционировать картины. Но имя Гертруды Стайн больше на слуху, из-за Хэмингуэя, который Лео в Париже уже не застал, а о Гертруде и ее салоне на улице Флёрюс пишет в "Празднике, который всегда с тобой". Со своей стороны Гертруда в самой известной (и единственной известной) своей книге "Автобиография Алисы Б. Толкид", от лица своей спутницы жизни, пишет больше о себе ( Гертруде Стайн), чем о братьях. Мне была интересна эта выставка не столько из-за живописи, сколько культурно -историческим контекстом создания этой коллекции и полотен ее составляющих. Вернувшись в Брюссель из Парижа, я на следующий день посмотрела "Полночь в Париже ". В результате мой пост свелся опять к Гертруде, настолько меня увлекло составление этой мозаики из ее портретов , фотографий, и цитат из ее и Хэмингуэя книг. В конце, впрочем, есть два ролика, французский и американский, с очень разными, но интересными рассказами о выставке в Париже и Сант-Франциско, соответственно.
Был чудесный весенний день, и я пошел пешком от площади Обсерватории через Малый Люксембургский сад. Конские каштаны стояли в цвету, на усыпанных песком дорожках играли дети, а на скамейках сидели няньки, и я видел на деревьях диких голубей и слышал, как ворковали те, которых я увидеть не мог. Горничная открыла дверь прежде, чем я позвонил, предложила мне войти и попросила подождать. Мисс Стайн спустится сию минуту. Время обеда еще не наступило, но горничная налила в рюмку водки, протянула ее мне и весело подмигнула. Бесцветный спирт приятно обжег язык, и я не успел еще проглотить его, как вдруг услышал, что кто-то разговаривает с мисс Стайн так, как я не слышал, чтобы люди разговаривали друг с другом. Ни разу, никогда, нигде!
Потом послышался голос мисс Стайн, жалобный и умоляющий:
- Не надо, киска, не надо. Пожалуйста, не надо. Я на все согласна. Я проглотил водку, поставил рюмку на стол и пошел к двери. Горничная погрозила мне пальцем и прошептала:
- Не уходите. Она сейчас спустится.
- Мне нужно идти, - сказал я и старался не слушать, пока выходил из комнаты, но разговор продолжался, и, чтобы не слышать, мне оставалось только уйти.
То, что говорилось, было отвратительно, а ответы еще отвратительнее.
Во дворе я сказал горничной:
- Пожалуйста, скажите, что я встретил вас во дворе. Что не мог ждать, потому что заболел мой друг. Передайте пожелания счастливого пути. Я напишу. - C’est entendu, мосье. Какая досада, что вы не можете подождать.
- Да, - сказал я. - Какая досада."
Эрнест Хэмингуэй "Праздник, который всегда с тобой"
"А по стенам вплоть до самого потолка висели картины. В одном конце комнаты находилась большая чугунная печь, приходила Элен и с грохотом растапливала ее, а в одном из углов широкий стол где лежали подковные гвозди и камушки и маленькие мундштуки под сигаретки и вы смотрели на все на это с удивлением, но ничего не трогали, а потом выяснялось, что Пикассо и Гертруда Стайн просто выгребли все это из карманов. Но вернемся к картинам. Картины были настолько странные, что поначалу вы инстинктивно цеплялись взглядом за что угодно только не за них. Я специально просмотрела несколько моментальных фотографий, сделанных в студии, чтобы освежить память.< > Сейчас, когда все и ко всему уже привыкли, очень трудно передать то ощущение тревоги которое испытывал человек впервые взглянувший на развешенные по стенам студии картины. В те дни картины там висели самые разные, до эпохи когда там останутся одни только Сезанны, Ренуары, Матиссы и Пикассо было еще далеко, а тем более до еще более поздней с одними Сезаннами и Пикассо. В то время Матиссов, Пикассо, Ренуаров и Сезаннов там тоже было немало, но немало было и других вещей. Были два Гогена, были Мангены, была большая ню Валлотона, про которую можно было сказать разве что она совсем не похожа на Одалиску Мане, и был Тулуз-Лотрек. Как-то раз примерно в это самое время Пикассо, глядя на эти картины и сильно рискуя, сказал, но я все то же самое пишу лучше чем он. Тогда, в самом начале, Тулуз-Лотрек влиял на него сильнее всех прочих. Позже я купила крохотную картину Пикассо тех лет. Был там еще портрет Гертруды Стайн работы Валлотона очень под Давида но не Давид, был Морис Дени, и маленький Домье, множество акварелей Сезанна, короче говоря, там было все на свете, там бьли даже маленький Делакруа и средних размеров Эль Греко. Там были огромные Пикассо периода арлекинов, были два ряда Матиссов, большой женский портрет Сезанна и еще несколько маленьких Сезаннов, у каждой из этих картин была своя история, и я о них со временем расскажу. А пока я была в полном замешательстве, и я смотрела, и я смотрела, и была в полном замешательстве. Гертруда Стайн и ее брат настолько привыкли к подобной реакции, что не обращали на нее никакого внимания". Гертруда Стайн "Автобиография Алисы Б. Толкид"
Гертруда Стайн. Пабло Пикассо. 1905-1906.
Был 1907.< > Пикассо только что закончил ее портрет, который тогда никому кроме портретиста и его натуры не нравился, а теперь стал таким знаменитым.< >
Чуть погодя я шепнула Пикассо что мне нравится его портрет Гертруды Стайн. Да-да, сказал он, все говорят она не похожа но это все чушь, она будет похожа, так он сказал.
Тут я не могу не заметить, что все пишут,что Гертруде портрет тоже не понравился, она была недовольна , что после многочасового позирования нет сходства. Но видимо, к тому времени, когда она писала книгу, исполнилось пророчество Пикассо, что он ( портрет) закончит тем, что станет похож.
Она стала похожа на римского императора, что вовсе не плохо, если тебе нравятся женщины, похожие на римских императоров. Но Пикассо написал ее, а я запомнил ее такой, какой она была в те дни, когда походила на крестьянку из Фриули.Эрнест Хэмингуэй "Праздник, который всегда с тобой".
А тут опять же не могу не заметить, что во время написания этого портрета Хэмингуэю было 6 лет, и он был очень далек от своего Парижа и в смысле времени и в смысле пространства.
"..и там в ее доме встретила Гертруду Стайн. На меня произвели большое впечатление коралловая брошь которую она тогда носила и ее голос. Надо сказать только три раза за всю мою жизнь я встречала гениев, и каждый раз внутри что-то звенело и я не ошибалась, и могу сказать что все три раза это случалось задолго до всеобщего признания их гениальности. Те три гения, о которых я хочу рассказать это Гертруда Стайн, Пабло Пикассо и Альфред Уайтхед". Гертруда Стайн "Автобиография Алисы Б.Толкид"
Мы стали с ней большими друзьями, и я оказывал ей немало практических услуг - пристроил ее длинную книгу в журнал Форда, помог перепечатать рукопись и читал гранки, и мы стали даже более близкими друзьями, чем мне бы хотелось. Дружба между мужчиной и знаменитой женщиной бесперспективна, хотя она может быть очень приятной, пока не станет чем-то большим или меньшим; с честолюбивыми женщинами-писательницами она еще менее перспективна.
Сцена из фильма "Полночь в Париже" : справа Гертруда Стайн, рядом Хэмингуэй, обсуждается картина Пикассо, которую он принес показать к Гертруде.
"Пикассо всегда мешало присутствие Хуана Гриса, но никогда не мешал Брак . Гертруда Стайн"Автобиография Алисы Б. Толкид"
Стол перед окном.Хуан Грис. 1921.
Она рассорилась почти со всеми, кто был к ней привязан, кроме Хуана Гриса, а с ним она не могла поссориться, потому что он умер. Думаю, что это было бы ему безразлично: ему давно было все безразлично, и об этом говорят его картины.
Цветы. Хуан Грис.1914.
Обнаженная.Пабло Пикассо. 1906.
"Я сидела с ненастоящими женами настоящих гениев. Я сидела с настоящими женами ненастоящих гениев. Я сидела с женами гениев, почти гениев, неудавшихся гениев, короче говоря я сидела очень часто и очень подолгу со многими женами и с женами многих гениев".Гертруда Стайн"Автобиография Алисы Б. Толкид"
Вот так это кончилось для меня,глупо кончилось, хотя я продолжал выполнять мелкие поручения, приходил, когда было необходимо, приводил людей, о которых просили, и дождался отставки вместе с большинством мужчин-друзей, когда настал новый период и новые друзья заняли наше место. Грустно было видеть новые никудышные картины рядом с настоящими, но теперь это не имело значения. Во всяком случае, для меня.
Портрет Гертруды Стайн. Франсис Пикабиа.1933.
"Был там еще портрет Гертруды Стайн работы Валлотона очень под Давида но не Давид
Впоследствии все или почти все помирились с ней, чтобы не казаться обидчивыми или слишком уж праведными. И я тоже. Но я так никогда и не смог вновь подружиться с ней по-настоящему, ни сердцем, ни умом. Хуже всего, когда ты умом понимаешь, что больше не можешь дружить с человеком. Но тут все было даже еще сложнее.
Людовик Лагард (Ludovic Lagarde), театральный режисер,представляет выставку.
Здесь очень обстоятельно показаны все картины на выставке в Сант-Франциско.
выставка проходит в Нью-Йорке, а до Парижа была в Сант-Франциско. На ней, конечно, были картины Матисса, Сезана и Пикассо, но все же главная - вторая часть названия, потому что на выставке представлена коллекция Стайнов, двух братьев Лео и Михаила ( Майкла, Мишеля) и Гертруды ( коллекция сейчас рассеяна по разным музеям). И братья внесли ничуть не меньший вклад, если не больший, чем сестра, потому что старший Майкл занимался семейным делом ( источник денег), а Лео первый приехал в Париж в 1902-ом и начал коллекционировать картины. Но имя Гертруды Стайн больше на слуху, из-за Хэмингуэя, который Лео в Париже уже не застал, а о Гертруде и ее салоне на улице Флёрюс пишет в "Празднике, который всегда с тобой". Со своей стороны Гертруда в самой известной (и единственной известной) своей книге "Автобиография Алисы Б. Толкид", от лица своей спутницы жизни, пишет больше о себе ( Гертруде Стайн), чем о братьях. Мне была интересна эта выставка не столько из-за живописи, сколько культурно -историческим контекстом создания этой коллекции и полотен ее составляющих. Вернувшись в Брюссель из Парижа, я на следующий день посмотрела "Полночь в Париже ". В результате мой пост свелся опять к Гертруде, настолько меня увлекло составление этой мозаики из ее портретов , фотографий, и цитат из ее и Хэмингуэя книг. В конце, впрочем, есть два ролика, французский и американский, с очень разными, но интересными рассказами о выставке в Париже и Сант-Франциско, соответственно.
Был чудесный весенний день, и я пошел пешком от площади Обсерватории через Малый Люксембургский сад. Конские каштаны стояли в цвету, на усыпанных песком дорожках играли дети, а на скамейках сидели няньки, и я видел на деревьях диких голубей и слышал, как ворковали те, которых я увидеть не мог. Горничная открыла дверь прежде, чем я позвонил, предложила мне войти и попросила подождать. Мисс Стайн спустится сию минуту. Время обеда еще не наступило, но горничная налила в рюмку водки, протянула ее мне и весело подмигнула. Бесцветный спирт приятно обжег язык, и я не успел еще проглотить его, как вдруг услышал, что кто-то разговаривает с мисс Стайн так, как я не слышал, чтобы люди разговаривали друг с другом. Ни разу, никогда, нигде!
Потом послышался голос мисс Стайн, жалобный и умоляющий:
- Не надо, киска, не надо. Пожалуйста, не надо. Я на все согласна. Я проглотил водку, поставил рюмку на стол и пошел к двери. Горничная погрозила мне пальцем и прошептала:
- Не уходите. Она сейчас спустится.
- Мне нужно идти, - сказал я и старался не слушать, пока выходил из комнаты, но разговор продолжался, и, чтобы не слышать, мне оставалось только уйти.
То, что говорилось, было отвратительно, а ответы еще отвратительнее.
Во дворе я сказал горничной:
- Пожалуйста, скажите, что я встретил вас во дворе. Что не мог ждать, потому что заболел мой друг. Передайте пожелания счастливого пути. Я напишу. - C’est entendu, мосье. Какая досада, что вы не можете подождать.
- Да, - сказал я. - Какая досада."
Эрнест Хэмингуэй "Праздник, который всегда с тобой"
"А по стенам вплоть до самого потолка висели картины. В одном конце комнаты находилась большая чугунная печь, приходила Элен и с грохотом растапливала ее, а в одном из углов широкий стол где лежали подковные гвозди и камушки и маленькие мундштуки под сигаретки и вы смотрели на все на это с удивлением, но ничего не трогали, а потом выяснялось, что Пикассо и Гертруда Стайн просто выгребли все это из карманов. Но вернемся к картинам. Картины были настолько странные, что поначалу вы инстинктивно цеплялись взглядом за что угодно только не за них. Я специально просмотрела несколько моментальных фотографий, сделанных в студии, чтобы освежить память.< > Сейчас, когда все и ко всему уже привыкли, очень трудно передать то ощущение тревоги которое испытывал человек впервые взглянувший на развешенные по стенам студии картины. В те дни картины там висели самые разные, до эпохи когда там останутся одни только Сезанны, Ренуары, Матиссы и Пикассо было еще далеко, а тем более до еще более поздней с одними Сезаннами и Пикассо. В то время Матиссов, Пикассо, Ренуаров и Сезаннов там тоже было немало, но немало было и других вещей. Были два Гогена, были Мангены, была большая ню Валлотона, про которую можно было сказать разве что она совсем не похожа на Одалиску Мане, и был Тулуз-Лотрек. Как-то раз примерно в это самое время Пикассо, глядя на эти картины и сильно рискуя, сказал, но я все то же самое пишу лучше чем он. Тогда, в самом начале, Тулуз-Лотрек влиял на него сильнее всех прочих. Позже я купила крохотную картину Пикассо тех лет. Был там еще портрет Гертруды Стайн работы Валлотона очень под Давида но не Давид, был Морис Дени, и маленький Домье, множество акварелей Сезанна, короче говоря, там было все на свете, там бьли даже маленький Делакруа и средних размеров Эль Греко. Там были огромные Пикассо периода арлекинов, были два ряда Матиссов, большой женский портрет Сезанна и еще несколько маленьких Сезаннов, у каждой из этих картин была своя история, и я о них со временем расскажу. А пока я была в полном замешательстве, и я смотрела, и я смотрела, и была в полном замешательстве. Гертруда Стайн и ее брат настолько привыкли к подобной реакции, что не обращали на нее никакого внимания". Гертруда Стайн "Автобиография Алисы Б. Толкид"
Гертруда Стайн. Пабло Пикассо. 1905-1906.
Был 1907.< > Пикассо только что закончил ее портрет, который тогда никому кроме портретиста и его натуры не нравился, а теперь стал таким знаменитым.< >
Чуть погодя я шепнула Пикассо что мне нравится его портрет Гертруды Стайн. Да-да, сказал он, все говорят она не похожа но это все чушь, она будет похожа, так он сказал.
Тут я не могу не заметить, что все пишут,что Гертруде портрет тоже не понравился, она была недовольна , что после многочасового позирования нет сходства. Но видимо, к тому времени, когда она писала книгу, исполнилось пророчество Пикассо, что он ( портрет) закончит тем, что станет похож.
Она стала похожа на римского императора, что вовсе не плохо, если тебе нравятся женщины, похожие на римских императоров. Но Пикассо написал ее, а я запомнил ее такой, какой она была в те дни, когда походила на крестьянку из Фриули.Эрнест Хэмингуэй "Праздник, который всегда с тобой".
А тут опять же не могу не заметить, что во время написания этого портрета Хэмингуэю было 6 лет, и он был очень далек от своего Парижа и в смысле времени и в смысле пространства.
"..и там в ее доме встретила Гертруду Стайн. На меня произвели большое впечатление коралловая брошь которую она тогда носила и ее голос. Надо сказать только три раза за всю мою жизнь я встречала гениев, и каждый раз внутри что-то звенело и я не ошибалась, и могу сказать что все три раза это случалось задолго до всеобщего признания их гениальности. Те три гения, о которых я хочу рассказать это Гертруда Стайн, Пабло Пикассо и Альфред Уайтхед". Гертруда Стайн "Автобиография Алисы Б.Толкид"
Мы стали с ней большими друзьями, и я оказывал ей немало практических услуг - пристроил ее длинную книгу в журнал Форда, помог перепечатать рукопись и читал гранки, и мы стали даже более близкими друзьями, чем мне бы хотелось. Дружба между мужчиной и знаменитой женщиной бесперспективна, хотя она может быть очень приятной, пока не станет чем-то большим или меньшим; с честолюбивыми женщинами-писательницами она еще менее перспективна.
Click to viewСцена из фильма "Полночь в Париже" : справа Гертруда Стайн, рядом Хэмингуэй, обсуждается картина Пикассо, которую он принес показать к Гертруде.
"Пикассо всегда мешало присутствие Хуана Гриса, но никогда не мешал Брак . Гертруда Стайн"Автобиография Алисы Б. Толкид"
Стол перед окном.Хуан Грис. 1921.
Она рассорилась почти со всеми, кто был к ней привязан, кроме Хуана Гриса, а с ним она не могла поссориться, потому что он умер. Думаю, что это было бы ему безразлично: ему давно было все безразлично, и об этом говорят его картины.
Цветы. Хуан Грис.1914.
Обнаженная.Пабло Пикассо. 1906.
"Я сидела с ненастоящими женами настоящих гениев. Я сидела с настоящими женами ненастоящих гениев. Я сидела с женами гениев, почти гениев, неудавшихся гениев, короче говоря я сидела очень часто и очень подолгу со многими женами и с женами многих гениев".Гертруда Стайн"Автобиография Алисы Б. Толкид"
Вот так это кончилось для меня,глупо кончилось, хотя я продолжал выполнять мелкие поручения, приходил, когда было необходимо, приводил людей, о которых просили, и дождался отставки вместе с большинством мужчин-друзей, когда настал новый период и новые друзья заняли наше место. Грустно было видеть новые никудышные картины рядом с настоящими, но теперь это не имело значения. Во всяком случае, для меня.
Портрет Гертруды Стайн. Франсис Пикабиа.1933.
"Был там еще портрет Гертруды Стайн работы Валлотона очень под Давида но не Давид
Впоследствии все или почти все помирились с ней, чтобы не казаться обидчивыми или слишком уж праведными. И я тоже. Но я так никогда и не смог вновь подружиться с ней по-настоящему, ни сердцем, ни умом. Хуже всего, когда ты умом понимаешь, что больше не можешь дружить с человеком. Но тут все было даже еще сложнее.
Людовик Лагард (Ludovic Lagarde), театральный режисер,представляет выставку.
Здесь очень обстоятельно показаны все картины на выставке в Сант-Франциско.