Горы Ленинские. Все детство в один день
Три часа туда, три обратно. "Ленинские горы", чистый фосфогипс, зарастают. Родной пейзаж с моста над железной дорогой - только нет хвостов белого, черного и ржавого дыма в небо. И воздух - воздух как везде, ничем не пахнет. Должно пахнуть, где запах?
"Газа нет, непривычно", - говорит мама.
Три детских лета по месяцу когда-то сложились в огромную детскую жизнь, где каждая веточка знакома, каждая лужица и старый гусь из стаи бабМани с края.
Уже нет давно гусей, бабМани, да и дома ее. И нашего тоже, ярко-голубого, с белыми резными наличниками и табличкой "Гагарина 4". Нет дедушки Саши, и уже 4 года нет бабушки Шуры. Кладбище зарастает, на нянькиной могиле крест упал.
На станции растет смородина, старые яблони все в зеленых плотных шариках - даже на вид еще кислых. Малина двух цветов, а на поле - полынь, вика и люцерна: яркие, синие и желтые, на зеленой-зеленой траве ста оттенков. И совсем нет пастушьей сумки. Вроде ж вчера мы ее искали? Нет, в прошлом году, в такой же жаркий день.
Насобирала смородины, руки расцарапаны в полоску и в клетку. Паучата на кусте бегают за паучихой-мамой, соседскую бабушку забрал домой ее сын - сам уже старик, голодные бывшие ее кошки сидят под бывшей нашей дверью.
"Это черная смородина. Она красная, потому что еще зеленая".
Крыжовникоманьяке дааа! Килограмм ягод, каждая весом от 4 до 7 грамм, почти 250 штук, отрезать ножку, пимпку, наколоть в нескольких местах, залить сиропом. Релакс на полчаса.
Полынь и, как подсказала przghl, жимолость. Куст жимолости заворожил: оранжевые на темно-зеленом.
Эту большую стеклянную штуку с крышкой странной формы я, увидев, обняла. Так и уехала с ней. Чашки выдали спридачу. Считаю, что это компотница, но это неважно: она безумна по цветам и в нее ужасно весело кричать. Она очень, очень большая.
"Газа нет, непривычно", - говорит мама.
Три детских лета по месяцу когда-то сложились в огромную детскую жизнь, где каждая веточка знакома, каждая лужица и старый гусь из стаи бабМани с края.
Уже нет давно гусей, бабМани, да и дома ее. И нашего тоже, ярко-голубого, с белыми резными наличниками и табличкой "Гагарина 4". Нет дедушки Саши, и уже 4 года нет бабушки Шуры. Кладбище зарастает, на нянькиной могиле крест упал.
На станции растет смородина, старые яблони все в зеленых плотных шариках - даже на вид еще кислых. Малина двух цветов, а на поле - полынь, вика и люцерна: яркие, синие и желтые, на зеленой-зеленой траве ста оттенков. И совсем нет пастушьей сумки. Вроде ж вчера мы ее искали? Нет, в прошлом году, в такой же жаркий день.
Насобирала смородины, руки расцарапаны в полоску и в клетку. Паучата на кусте бегают за паучихой-мамой, соседскую бабушку забрал домой ее сын - сам уже старик, голодные бывшие ее кошки сидят под бывшей нашей дверью.
"Это черная смородина. Она красная, потому что еще зеленая".
Крыжовникоманьяке дааа! Килограмм ягод, каждая весом от 4 до 7 грамм, почти 250 штук, отрезать ножку, пимпку, наколоть в нескольких местах, залить сиропом. Релакс на полчаса.
Полынь и, как подсказала przghl, жимолость. Куст жимолости заворожил: оранжевые на темно-зеленом.
Эту большую стеклянную штуку с крышкой странной формы я, увидев, обняла. Так и уехала с ней. Чашки выдали спридачу. Считаю, что это компотница, но это неважно: она безумна по цветам и в нее ужасно весело кричать. Она очень, очень большая.