Дух православия
...Мне было лет двенадцать, когда он умер. Патриарха Каллистрата любили все. Он имел очень добрые отношения с Патриархом Алексием I (Симанским). Каждый год Патриарх Алексий I приезжал в Тбилиси. Никогда он не ехал прямиком из аэропорта в резиденцию, но заходил в собор, ставил свечу у иконы Божией Матери, поклонялся кресту равноапостольной Нины. Вот один случай, который произошел в алтаре кафедрального собора. Был будний день, тогда очень мало народа ходило в церковь. Служба шла без пономаря, пели: «Во Царствии Твоем». Малый вход. Вдруг Патриарх Алексий видит, что Патриарх Каллистрат, держа пономарскую свечу, выходит перед Евангелием. «Ваше Святейшество! Что Вы делаете?» - удивленно спрашивает Патриарх Алексий Святейшего Каллистрата. И Патриарх Каллистрат совершенно спокойно ему отвечает: «Ваше Святейшество! Неужели вам жаль, чтобы я две минуты побыл Иоанном Крестителем?» Вот смирение, которого нам не хватает, понимаете?! И таких случаев из жизни Святейшего Патриарха Каллистрата можно привести множество...
...Отец Антоний, расскажите, пожалуйста, как начиналось ваше служение Церкви.
- Мы жили в Тбилиси недалеко от храма святого князя Михаила Тверского, воздвигнутого в 1913 году в честь 300-летия дома Романовых. С детства я бегал в храм, и постепенно Господь сделал так, что я выбрал путь служения Церкви. Предыстория была такова. Я любил посещать храм преподобного Давида Гареджийского на горе Мтацминда. На эту гору мы поднимались с моей бабушкой, глубоко верующей женщиной, по четвергам. В один из четвергов я встретил по дороге Святейшего Патриарха Ефрема вместе с епископом Илией, нынешним Патриархом (к этому времени я уже прислуживал Святейшему Ефрему в соборе). Патриарх меня спросил: «А ты, молодой человек, не собираешься подавать документы в семинарию?» Тогда я работал в цехах театра имени Грибоедова и о семинарии даже не помышлял. Я ничего не ответил Святейшему. А придя домой, сел и написал прошение. Оно оказалось первым. Так в 1963 году я стал студентом духовной школы. Моя мама три раза травилась и один вешалась, когда узнала о моем решении поступать в семинарию, - так не хотела, чтоб я становился священником!
- Даже врач «скорой помощи» вас пытался отговорить от поступления в семинарию и взывал к совести. А правда, вы не испугались за маму?
- Когда мама пыталась наложить на себя руки, мы вызвали «скорую». Я тем временем собирал вещи в семинарию. «Скорая» пришла, и врач мне говорит: «Вас в тюрьму посадить надо!» «Пока не надо, - возразил я ему, - мама еще жива. А если она умрет, то в каждом храме есть адрес нашей семинарии - пожалуйста, забирайте меня. Но я верю, что моя мама не умрет». Я уехал, она осталась дома, с соседями. На третий день приезжает в семинарию (она очень меня любила!). «Где мой дурачок?» - спрашивает.
Так я стал священником. А потом, позже, настоятелем храма святого Михаила Тверского, во дворе которого рос (и даже бил мальчишкой стекла в окнах). Мама выжила и за пять дней до своей кончины, Великим постом, приняла иночество. За десять лет это событие ей предсказал отец Иоанн (Крестьянкин). Я, помню, тогда посмотрел на Татьяну Сергеевну, келейницу батюшки, в большом недоумении: мама уже Бога не отрицала и сняла с меня свое проклятие, но церковным человеком всё же не стала. И вот она отошла ко Господу инокиней.
Отец Александр (Гулиашвили)
А с тем врачом мы повстречались годы спустя, когда к одной пожилой женщине, жившей в нижней части нашего храма, вызывали «скорую». Приехал тот самый врач, который хотел отправить меня в тюрьму. Он меня узнал, разговорились, и я ему предложил: «А давайте я вам расскажу, что я чувствовал, когда вы меня пугали». Врач с интересом слушал. «Представьте себе диавола, у которого было задание оттянуть меня от моего решения. Он должен был залезть на меня и опустить ноги (и это бы означало его победу). Когда он подсунул мне идею, что мама сейчас должна умереть, это был его прыжок мне на спину. Но я распрямился, и он упал. Мама осталась жива. Если бы я решил остаться дома, мама непременно умерла бы, и а я бы отчаялся: какой же Он Бог? я шел к Нему, а Он забрал мою маму! Так диавол мог сразу два своих плана осуществить: и маму, и меня погубить.
- А ведь это типичная реакция родных! Обычно они всеми силами препятствуют уходу близкого им человека в монастырь.
- Тот, кто отказывается от Бога, погибший человек. Ряса - это облачение Пресвятой Богородицы. Нельзя отказываться от облачения Пресвятой Богородицы ради чего-то или ради кого-то. «Мирской» любви я не верю, любить можно только Бога. Все остальное - привязанности. Мы в каждом человеке, созданном по образу и подобию Божию, должны видеть Его частицу. И тогда не случится ни разочарований, ни человеконенавистничества, ни межнациональной вражды. Мы будем в каждом человеке - в вас, во мне… - любить Бога. Вот это любовь....
...Нужна ли миссия?
- Тогда встает вопрос миссионерской деятельности. Если человек должен сам услышать стук в дверь своего сердца, позвать Господа, то зачем ходить по улицам с проповедью?
- Я категорически против активного миссионерства. Неужели мы должны ходить по улицам и упрашивать людей: придите, ради Бога, в Церковь?
- Но апостолы же ходили…
- А мы достойны сравниться с апостолами? Я думаю, что нет. Церковь должна привлекать человека своей чистотой и искренностью. Один студент меня спросил: «У меня есть хороший друг, он неверующий. Как ему помочь?» Я ответил: только собственным примером! Вот друг говорит тебе, что завтра намечается вечеринка у Марины. «Нет, я прийти не смогу». - «Как?! Ты же у нас душа компании!» - «Не могу. Завтра праздник преподобного Серафима Саровского»…
- А не оттолкнет ли наоборот это неверующего от веры?
- Я не имею в виду дурачка. Я говорю о здравомыслящем человеке. «И ты променяешь нашу компанию на какого-то Серафима?!» Тем не менее вечеринка проходит без него. Тут друг и призадумается, что это за Серафим, если из-за него человек отказался от танцев, от вина, от веселья. Приходит: «Слушай, расскажи мне про Серафима, ради которого ты нас бросил». И ты расскажешь ему, в церковь отведешь, икону покажешь, а тут «Ныне отпущаеши» запоют. «Слушай, как у вас красиво поют!» И вот он сегодня послушал музыку, завтра на службу пришел и дальше интересуется: «А почему один поп несет свечку, а другой книгу?» А ты отвечаешь: «Это не поп, а пономарь несет свечу. Свеча изображает Иоанна Крестителя, который пришел до Христа, а Евангелие - это уже Сам Христос». - «А кто такой Иоанн Креститель?»… И случается так, что тот, кто интересовался, стал более верующим, чем тот, кто объяснял....
...Вот приходили ко мне супруги: на четвертый год совместной жизни «не сошлись характерами». Он сознательно принял Православие, отрекся от католической веры предков. И не сошлись характерами. «Вы поймите, - говорю, - что Господь вас соединил, и человек не разлучит!» А куда же деть слова: «Друг друга тяготы носите, и тако исполните закон Христов»? А как же: «Оставь мать и отца и прилепись к своей жене»? Так что я сказал: «Будем надеяться, что вы бросите свою философию и разум подчините сердцу». Потом спросил: «Вы сознательно пришли к Православию - а как вы доказываете свое Православие?» - «Иногда хожу в церковь, иногда причащаюсь». А кушаете вы каждый день или иногда? Спаситель говорит: «Не ядущий Моего тела и не пиющий Моей крови несть Мене достоин». То есть, какую бы ты философию ни разводил, что я, мол, христианин, самое главное: если я не соединяюсь через причастие с Господом, всё идет прахом.
- Обычно человек, попавший в искушение, не идет к причастию. Он договаривается с собой, что вот когда я поборю грех, то пойду и исповедаюсь, и причащусь…
- Это первый этап победы диавола. Искушение ты поборешь только тогда, когда ты умолишь Господа помочь тебе. Я не могу побороть искушение, потому что искушение дает человеку телесное наслаждение: мне приятно делать грех. Мне легче делать грех, чем что-то претерпевать. Если человек меня обидел, мне легче его выругать, чем стерпеть, подойти к иконе и сказать: «Господи, дай ему разум, чтоб он больше этого не делал». Нам сразу хочется дать сдачи обидчику. А христианство - это когда ты молишься не за друга своего, а за врага....
Какие замечательные воспоминания! Читать всем - там все заслуживает внимания:
Архимандрит Антоний (Гулиашвили): «О Рим! - и я христианин»