Либералы и революционеры
Оригинал взят у russkiy_malchik в Либералы и революционеры
"Многие этогого не могут понять. Что общего между смиренным либералом и революционными крайностями? Так смотрят люди, думающие только о программе либералов. Самом собою, революционные крайности вытекают не из положительных требований либералов, сами революционеры над ними смеются как над глупостью и непоследовательностью. Революционные крайности вытекают их общего миросозерцания, которое в одну сторону создаёт недодуманные до конца, половинчатые, а иногда иезуитские либеральные требования, в другую же - вполне логично и последовательно стремления революционные. Наши "передовые" создают революционеров не своими ничтожными либеральными программами, а пропагандой своего общего миросозерцания. Если б они отказались от этого общего миросозерцания, то подорвали бы одновременно и свои либеральные стремления, которые им самим тут показались бы смешными, и революционные стремления, которые тут в первый раз предстали бы пред ними не как крайность, а как безумие. До тех же пор, пока "передовые" остаются при своём миросозерцании, они непременно будут создавать революционеров. Желая того или не желая, они будут вырабатывать молодёжь в наиболее пригодном для революции духе и даже подсказывать ей способы действия - своей ложной характеристикой всего окружающего".
Написал это выдающийся русский мыслитель Лев Тихомиров, о котором мне напомнил уважаемый arguendi и которого я сейчас дочитываю с огромным наслаждением, в 1888 году. Человек этот, обладавший светлым умом и большой честностью перед собой и людьми, знал о чём писал, поскольку сам принадлежал и к либералам, и к революционерам, был одним из главных идеологов "Народной воли", но потом порвал с революционерами и стал активно их обличать. В своей книге "Критика демократии" Тихомиров детально и в ретроспективе описывает ту связь между либерализмом и революцией, которая не очевидна сейчас многим, но которую он наблюдал своими глазами. Тихомиров доказывает и показывает, как либералы действовали рука об руку с революционерами (пусть ругая друг друга) в общем деле по разрушению России и русской традиции; как ещё в середине 19-го века развился этот процесс, который логично привёл "демократов" и "радетелей за счастье народное" к террору и кровавой войне с российской государственностью.
Вообще, в силу своей невежественности и ленности мы не знаем свою недавную историию и не понимаем, что все те нападки на власть и народ, все те же требования и стремления "прогрессивной" (тогда "передовой") общественности, всё то же самое буквально до употребления таких же аргументов, формулировок и даже отдельных слов - всё это происходило в политической жизни Российской Империи в 19-м веке, в узкой её прослойке городских бездельников. И оголтелый атеизм, замешанный с мистицизмом, и тонкое презрение ко всему русскому, и грязные ругательства в адрес законной власти, и опошление национальной истории, и призывы всё разрушить и построить заново, и многое-многое другое. Единственно, чего не было, так это огромной пропагандистской машины, которая могла бы разносить всю эту заразу по миллионам русских голов, нечёсанных и тупых (как их представляли себе "передовые"). Долгие годы русские крестьяне оставались в стороне от информационного террора бездельников, отчего последние надумали "идти в народ", а чуть позже заниматься марксистим просвещением "тёмной массы".
Но вернёмся к взаимосвязи либералов и революционеров. Это только сейчас мы вдруг обнаружили и удивились тому, что на московских площадях объединились друг с другом Удальцов и Навальный, революционеры и Ксюша Собчак. Только этой весной мы вдруг встрепенулись, обратив внимание на схожесть требований доселе вроде бы различных между собой либеральных "интеллектуалов" и "гусских" псевдонационалистов. Как это случилось? - поразились мы. Но ничего в этом удивительного и необъяснимого нет. И здесь перед нами не просто сиюминутная политическая комбинация, этакий взаимовыгодный союз против власти (конкретно Путина). Нет, сильно ошибается тот, кто так думает! Здесь имеет место тесная внутренняя связь между либеральном "интеллектуалом", мягко ставившим под сомнения все достижения и традиции уникальной русской цивилизации, и революционером-патриотом, который призывает сокрушить старое, потому что новое априори будет лучше и красивее. У тех и других, на самом деле, одна и та же основа, одна и та же отправная точка, один и тот же внутренний путь (пусть и с разных сторон совершаемый). Как метко заметил Тихомиров, "наши "передовые" создают революционеров не своими ничтожными либеральными программами, а пропагандой своего общего миросозерцания". Что же это за миросозерцание такое? В чём оно заключается? И почему к нему так равнодушна большая часть русских людей, которая от него более всего и страдает?
Основа и исток этого либерально-революционного миросозерацания - отказ от Бога, от единоначалия, от самих основ бытия. Гордыня разума и секуляризация сознания приводят к тому, что и мирный "интеллектуал", и "революционер" видят вокруг только чёрное и самое отвратительное и хотят всё это разрушить, весь мир разбить. Они живут в глубокой ненависти ко всему традиционному, русскому (если речь идёт о жителе России), к истинному. К спокойному и прекрасному в своей гармонии и ощущении Бога русскому народу. Они пытаются всё это разрушить порой даже не осознавая этого, потому как совершенно мало кто из них в принципе задумывается об истоках своей неудовлетворённости (в особенности к этому неспособны профессиональные революционеры). Даже "интеллектуалы" доходят в своих размышлизмах только до того, что им противны народная "дремучесть", это "слепое поклонение" вождю и царю, это неуважение к свободе и нетерпение к "инакомыслию", как они сами называют разврат.
Либеральный "интеллектуал" объясняет весь свой снобизм и свою русофобию исключительно наблюдаемыми последствиями, но не истоками собственного мироощущения: отринув однажды Истину, он не понял, как отринул от себя и традиции, и высшие ценности, и сам народ, и становится разрушителем. Убеждая себе в иллюзии, что знает, "как лучше", он на самом деле только и делает, что уничтожает существующее, и горит одним лишь жаждой разрушения. Ухоженный и ведущий типичную жизнь городского бездельника, либеральный "интеллектуал" вроде бы мало похож на революционера. Но жажда разрушения всегда присутствует в нём, видна в каждом его слове и жесте, как бы ни пытался он прикрыть её внешней мягкостью, интелегентностью и благожелательностью. А когда дело доходит до крови, до возможности уничтожать физически эту ненавистную "дремучесть" и тормозящую прогресс русскую традицию, он превращается в натурального зверя. В ход идёт террор. Тот самый террор, которым добивали раненную Российскую империю и с помощью котороого, судя по последним событиям, начинают пытать Россию, дабы не дать ей опомниться и возродиться.
Либерализм и революция - производные одного и того же. Безбожия. И пора бы нам это понять, чтобы не питать иллюзий и не воспринимать за чистую монету кажущуюся мягкость и человечность первых и кажущийся патриотизм вторых. Это всего лишь два конца одного и того же орудия.
****
Ниже также добавляю к посту хорошую ремарку от
arguendi
2012-08-30 16:21 (местное)
Я не разбираю вопроса о религии в самом важном и прямом ее назначении, то есть в целях личной духовной жизни человека. Я смотрю в данном случае на предмет лишь со стороны социальной.
И вот с этой именно стороны должно сказать, что значение религии, безусловно, ничем не заменимо. Она совершает в обществе нечто чудесное: одновременно делает личность независимой от общества и приводит ее к добровольному подчинению.
Религия охраняет свободу человека в самых интимных тайниках его души и тем дает ему возможность развития, которое немыслимо без свободы. Эта внутренняя жизнь дает возможность назревать в человеке силам, часть которых идет потом и на повышение уровня общества, чрез постоянное предъявление ему личностью высоких целей. Но в то же время, чувствуя, что лучшая, важнейшая часть его духовной жизни находится не в обществе, человек религиозный умеет доводить свои общественные стремления до меры, вмещаемой социальным миром, то есть никогда не доходит до бунта против законов действительности.
Это зависит не только от того, что религия заставляет уважать волю Бога в законах, Им установленных. Но человек, который в силу религиозных своих стремлений сколько-нибудь следит за собой и познает себя, не может не понимать всей химеричности мечтаний о земном совершенстве и полном счастии. На эту удочку он не ловится.
Сверх того, вступая в общественную деятельность, он думает не об отвлеченностях вроде “человечества”, а о реальном, то есть о людях, о личности. Ему дорого именно счастие личности, больно ее страдание, а не отвлеченная схема устройства “мира”. Сам приходя к Богу как личность, он и в обществе не забывает людей.
Он борется поэтому со злом, где оно ему является реально, то есть прежде всего вокруг себя, в области своего прямого и ясного долга. Религиозный человек чувствует то, что так прекрасно объяснил почивший святитель Феофан: “Делайте, что требуется в вашем кругу и в вашей обстановке, и верьте, что это и есть настоящее ваше дело, больше которого от вас и не потребуется...” Нужна не погоня за громкими и большими делами, совсем нет, говорит он. “Надобно только делать все по заповедям Господним. Что же именно? Ничего особенного, как то, что всякому представляется по обстоятельствам его жизни, чего требуют частные случаи, с каждым из нас встречающиеся”.
Вот это и есть настоящее настроение верующего человека при встрече с общественными делами. С точки зрения социальной последствия этого таковы: деятельность человека становится глубже, но район ее суживается и, таким образом, естественно совпадает с теми мелкими ячейками и слоями, которых существование необходимо по законам органической дифференциации. Такой человек, помимо всякой преднамеренности, делается не очагом разрушения всех этих необходимых мелких клеточек, а лишь вносит в них оздоровляющее оживление.
Когда мы получаем общество, составленное из людей, так настроенных, тогда и воспитательное действие собственно социального строя оживляется и приобретает действительную силу. Ему есть к чему приложить свои вспомогательные средства, есть из чего созидать. Личность же, в свою очередь, убеждается на практике, что общество для нее делает много полезного. Так, в результате религиозного воспитания между личностью и обществом устанавливается тесная нравственная связь.
РМ
"Многие этогого не могут понять. Что общего между смиренным либералом и революционными крайностями? Так смотрят люди, думающие только о программе либералов. Самом собою, революционные крайности вытекают не из положительных требований либералов, сами революционеры над ними смеются как над глупостью и непоследовательностью. Революционные крайности вытекают их общего миросозерцания, которое в одну сторону создаёт недодуманные до конца, половинчатые, а иногда иезуитские либеральные требования, в другую же - вполне логично и последовательно стремления революционные. Наши "передовые" создают революционеров не своими ничтожными либеральными программами, а пропагандой своего общего миросозерцания. Если б они отказались от этого общего миросозерцания, то подорвали бы одновременно и свои либеральные стремления, которые им самим тут показались бы смешными, и революционные стремления, которые тут в первый раз предстали бы пред ними не как крайность, а как безумие. До тех же пор, пока "передовые" остаются при своём миросозерцании, они непременно будут создавать революционеров. Желая того или не желая, они будут вырабатывать молодёжь в наиболее пригодном для революции духе и даже подсказывать ей способы действия - своей ложной характеристикой всего окружающего".
Написал это выдающийся русский мыслитель Лев Тихомиров, о котором мне напомнил уважаемый arguendi и которого я сейчас дочитываю с огромным наслаждением, в 1888 году. Человек этот, обладавший светлым умом и большой честностью перед собой и людьми, знал о чём писал, поскольку сам принадлежал и к либералам, и к революционерам, был одним из главных идеологов "Народной воли", но потом порвал с революционерами и стал активно их обличать. В своей книге "Критика демократии" Тихомиров детально и в ретроспективе описывает ту связь между либерализмом и революцией, которая не очевидна сейчас многим, но которую он наблюдал своими глазами. Тихомиров доказывает и показывает, как либералы действовали рука об руку с революционерами (пусть ругая друг друга) в общем деле по разрушению России и русской традиции; как ещё в середине 19-го века развился этот процесс, который логично привёл "демократов" и "радетелей за счастье народное" к террору и кровавой войне с российской государственностью.
Вообще, в силу своей невежественности и ленности мы не знаем свою недавную историию и не понимаем, что все те нападки на власть и народ, все те же требования и стремления "прогрессивной" (тогда "передовой") общественности, всё то же самое буквально до употребления таких же аргументов, формулировок и даже отдельных слов - всё это происходило в политической жизни Российской Империи в 19-м веке, в узкой её прослойке городских бездельников. И оголтелый атеизм, замешанный с мистицизмом, и тонкое презрение ко всему русскому, и грязные ругательства в адрес законной власти, и опошление национальной истории, и призывы всё разрушить и построить заново, и многое-многое другое. Единственно, чего не было, так это огромной пропагандистской машины, которая могла бы разносить всю эту заразу по миллионам русских голов, нечёсанных и тупых (как их представляли себе "передовые"). Долгие годы русские крестьяне оставались в стороне от информационного террора бездельников, отчего последние надумали "идти в народ", а чуть позже заниматься марксистим просвещением "тёмной массы".
Но вернёмся к взаимосвязи либералов и революционеров. Это только сейчас мы вдруг обнаружили и удивились тому, что на московских площадях объединились друг с другом Удальцов и Навальный, революционеры и Ксюша Собчак. Только этой весной мы вдруг встрепенулись, обратив внимание на схожесть требований доселе вроде бы различных между собой либеральных "интеллектуалов" и "гусских" псевдонационалистов. Как это случилось? - поразились мы. Но ничего в этом удивительного и необъяснимого нет. И здесь перед нами не просто сиюминутная политическая комбинация, этакий взаимовыгодный союз против власти (конкретно Путина). Нет, сильно ошибается тот, кто так думает! Здесь имеет место тесная внутренняя связь между либеральном "интеллектуалом", мягко ставившим под сомнения все достижения и традиции уникальной русской цивилизации, и революционером-патриотом, который призывает сокрушить старое, потому что новое априори будет лучше и красивее. У тех и других, на самом деле, одна и та же основа, одна и та же отправная точка, один и тот же внутренний путь (пусть и с разных сторон совершаемый). Как метко заметил Тихомиров, "наши "передовые" создают революционеров не своими ничтожными либеральными программами, а пропагандой своего общего миросозерцания". Что же это за миросозерцание такое? В чём оно заключается? И почему к нему так равнодушна большая часть русских людей, которая от него более всего и страдает?
Основа и исток этого либерально-революционного миросозерацания - отказ от Бога, от единоначалия, от самих основ бытия. Гордыня разума и секуляризация сознания приводят к тому, что и мирный "интеллектуал", и "революционер" видят вокруг только чёрное и самое отвратительное и хотят всё это разрушить, весь мир разбить. Они живут в глубокой ненависти ко всему традиционному, русскому (если речь идёт о жителе России), к истинному. К спокойному и прекрасному в своей гармонии и ощущении Бога русскому народу. Они пытаются всё это разрушить порой даже не осознавая этого, потому как совершенно мало кто из них в принципе задумывается об истоках своей неудовлетворённости (в особенности к этому неспособны профессиональные революционеры). Даже "интеллектуалы" доходят в своих размышлизмах только до того, что им противны народная "дремучесть", это "слепое поклонение" вождю и царю, это неуважение к свободе и нетерпение к "инакомыслию", как они сами называют разврат.
Либеральный "интеллектуал" объясняет весь свой снобизм и свою русофобию исключительно наблюдаемыми последствиями, но не истоками собственного мироощущения: отринув однажды Истину, он не понял, как отринул от себя и традиции, и высшие ценности, и сам народ, и становится разрушителем. Убеждая себе в иллюзии, что знает, "как лучше", он на самом деле только и делает, что уничтожает существующее, и горит одним лишь жаждой разрушения. Ухоженный и ведущий типичную жизнь городского бездельника, либеральный "интеллектуал" вроде бы мало похож на революционера. Но жажда разрушения всегда присутствует в нём, видна в каждом его слове и жесте, как бы ни пытался он прикрыть её внешней мягкостью, интелегентностью и благожелательностью. А когда дело доходит до крови, до возможности уничтожать физически эту ненавистную "дремучесть" и тормозящую прогресс русскую традицию, он превращается в натурального зверя. В ход идёт террор. Тот самый террор, которым добивали раненную Российскую империю и с помощью котороого, судя по последним событиям, начинают пытать Россию, дабы не дать ей опомниться и возродиться.
Либерализм и революция - производные одного и того же. Безбожия. И пора бы нам это понять, чтобы не питать иллюзий и не воспринимать за чистую монету кажущуюся мягкость и человечность первых и кажущийся патриотизм вторых. Это всего лишь два конца одного и того же орудия.
****
Ниже также добавляю к посту хорошую ремарку от
arguendi
2012-08-30 16:21 (местное)
Я не разбираю вопроса о религии в самом важном и прямом ее назначении, то есть в целях личной духовной жизни человека. Я смотрю в данном случае на предмет лишь со стороны социальной.
И вот с этой именно стороны должно сказать, что значение религии, безусловно, ничем не заменимо. Она совершает в обществе нечто чудесное: одновременно делает личность независимой от общества и приводит ее к добровольному подчинению.
Религия охраняет свободу человека в самых интимных тайниках его души и тем дает ему возможность развития, которое немыслимо без свободы. Эта внутренняя жизнь дает возможность назревать в человеке силам, часть которых идет потом и на повышение уровня общества, чрез постоянное предъявление ему личностью высоких целей. Но в то же время, чувствуя, что лучшая, важнейшая часть его духовной жизни находится не в обществе, человек религиозный умеет доводить свои общественные стремления до меры, вмещаемой социальным миром, то есть никогда не доходит до бунта против законов действительности.
Это зависит не только от того, что религия заставляет уважать волю Бога в законах, Им установленных. Но человек, который в силу религиозных своих стремлений сколько-нибудь следит за собой и познает себя, не может не понимать всей химеричности мечтаний о земном совершенстве и полном счастии. На эту удочку он не ловится.
Сверх того, вступая в общественную деятельность, он думает не об отвлеченностях вроде “человечества”, а о реальном, то есть о людях, о личности. Ему дорого именно счастие личности, больно ее страдание, а не отвлеченная схема устройства “мира”. Сам приходя к Богу как личность, он и в обществе не забывает людей.
Он борется поэтому со злом, где оно ему является реально, то есть прежде всего вокруг себя, в области своего прямого и ясного долга. Религиозный человек чувствует то, что так прекрасно объяснил почивший святитель Феофан: “Делайте, что требуется в вашем кругу и в вашей обстановке, и верьте, что это и есть настоящее ваше дело, больше которого от вас и не потребуется...” Нужна не погоня за громкими и большими делами, совсем нет, говорит он. “Надобно только делать все по заповедям Господним. Что же именно? Ничего особенного, как то, что всякому представляется по обстоятельствам его жизни, чего требуют частные случаи, с каждым из нас встречающиеся”.
Вот это и есть настоящее настроение верующего человека при встрече с общественными делами. С точки зрения социальной последствия этого таковы: деятельность человека становится глубже, но район ее суживается и, таким образом, естественно совпадает с теми мелкими ячейками и слоями, которых существование необходимо по законам органической дифференциации. Такой человек, помимо всякой преднамеренности, делается не очагом разрушения всех этих необходимых мелких клеточек, а лишь вносит в них оздоровляющее оживление.
Когда мы получаем общество, составленное из людей, так настроенных, тогда и воспитательное действие собственно социального строя оживляется и приобретает действительную силу. Ему есть к чему приложить свои вспомогательные средства, есть из чего созидать. Личность же, в свою очередь, убеждается на практике, что общество для нее делает много полезного. Так, в результате религиозного воспитания между личностью и обществом устанавливается тесная нравственная связь.
РМ