Der Nibelunge Not
На моём любимом портале "Северная слава", который заслуживает быть любимым порталом всех нас, только что был выложен параллельный русский текст "Песни о нибелунгах" и оригинал. Я залипла, естественно. Потому что всем известно: легко и приятно залипать на тексты в интернете, но сложно и нет времени брать книги в библиотеке и, собственно, читать их. Приятно и легко также покупать книги, когда у тебя технически есть на это деньги, но когда дойдёт дело до чтения - вопрос философский; есть вероятность, что вместо них ты будешь прокрастинировать за ноутом. Например, читая на "Северной славе" тот же самый текст.
Раньше я условно читала в оригинале только кусок шестой Авентюры, потому что мне досталась однажды хрестоматия по древневернхенемецкому, его включающая. Так себе читала, конечно: понимала половину, смотрела в словаре какие-то непонятные слова, обращалась к грамматике и время от времени говорила что-то вроде "Вау, какой прикольный старпёрский дойч", или "Ололо, тётку зовут Прюнхильт". Но я думаю, что вынесла всё равно больше, чем из прочитанного целиком Корнеева, когда была ясноглазой первокурсницей, с пеной у рта доказывавшей на коллоквиуме, что Эдда-то лучше.
Что тихомировский "Беовульф", что корнеевская "Песнь о Нибелунгах" вызывают у меня противоречивые чувства. Фрустрация, граничащая с возмущением, переходит в стыд: типа люди сделали работу, а ты ещё и не рада. Форсированная попытка совести быть благодарной за то, что существует читабельный русский текст, вызывает новую волну возмущения уже на эту форсированную попытку. На этой стадии голова моя переживает гёттердэммерунг и посылает всё к чертям. Кроме потенциальных читателей средневековой литературы, которых она посылает учить сперва английский/немецкий, на которых есть годные переводы, а потом уже оригинальные мёртвые языки. Слабый голос разума понимает, что это нереалистично (я-то вот древнегреческого не знаю, например, или там санскрита, а я типа про). Но я машу рукой на слабый голос разума и отправляюсь сделать чаю, проверить почту и всё такое.
Это проблема более сложная, чем просмотр оперы с субтитрами или без них, и степень адекватности субтитров. Даже с самыми плохими субтитрами музыка и интонирование никуда не денутся, как максимум - тебя от них что-то отвлечёт. Есть такой учёный Карл Крёбер, и он писал (о переводах поэзии североамериканских индейцев, но это неважно), что есть у произведения структура, а есть текстура. И если в разумных пределах сохранить при переводе структуру возможно (передать композицию и сюжет), то текстура, то есть звучание и ритмический рисунок текста, в любом случае будут в процессе перевода обнулены. Ты можешь только более или менее удачно имитировать изначальную текстуру, но это новая материя с новыми созвучиями (рифмами, аллитерациями), иначе осязаемая и фундаментально другая.
Перевод оперных либретто для пения, собственно, тем и плох, что вмешивается в текстуру: звучат другие звуки, они могут звучать попросту хуже, их может быть сложнее петь, у них в целом может быть ниже синергия с партитурой и драматическим действием. Скажем, "Voi la Regina amate!" по всем этим показателям хуже, чем "Vous aimez la Reine!". Да, текстура оперы как произведения задана не только языком либретто: "Травиата" на русском по-прежнему в большинстве своём "Травиата", потому что там играется и поётся та же музыка. А процитированный выше "Дон Карлос" на итальянском - и вовсе авторский проект, имеющий перед оригиналом собственные преимущества.
А вот текстуре "Песни о Нибелунгах", в общем, сразу полностью хана, с той самой секунды, как зад переводчика коснулся стула. В этом самом по себе нет ничего плохого. Если бы не было на свете переводов, мы вообще ничего не могли бы узнать за пределами нашего культурного поля. Я считаю, однако же, что средневековая литература здесь особенно уязвима. Во-первых, внимание широких читательских масс обращено на неё в целом меньше, чем на современную литературу и, скажем, классическую 19 века. Переводов поэтому меньше в целом, и имеющиеся более влиятельны, даже если у них есть серьёзные недостатки. Это же не Толкин с десятками русских переводов, да ещё и писавший на самом популярном иностранном языке. Во-вторых, у средневековой литературы выше порог вхождения: её трудно читать просто взяв с полки, надо знать какой-то контекст. А то у меня в группе китаянка вообще не слышала раньше про Короля Артура и Мерлина, а теперь ей надо читать 50 страниц Мэлори, ну и типа ау. Я её спрашиваю, "а вообще каких-нибудь персонажей знаменитых королей ты знаешь?" - "Ну, есть один китайский, но я не помню, как его зовут". Это случай радикальный, но всё же, читая ту же "Песнь о нибелунгах", надо как-то врубаться в куртуазную этику, в то, как в эпоху феодализма работают социальные отношения. А тут ещё и русский перевод, который так и хочется спеть на мотив "В лесу родилась ёлочка":
Звалась она Кримхильда и так была мила,
Что многих красота её на гибель обрекла.
Ещё и с огромными проблемами в передаче идейного слоя, на которые сурово но справедливо указал Гуревич.
Откланиваюсь. А на удивительные особенности "Песни" обратить внимание я советую всем вагнеритам, и сама не премину. Да и не только вагнеритам - на редкость красивый текст!
Раньше я условно читала в оригинале только кусок шестой Авентюры, потому что мне досталась однажды хрестоматия по древневернхенемецкому, его включающая. Так себе читала, конечно: понимала половину, смотрела в словаре какие-то непонятные слова, обращалась к грамматике и время от времени говорила что-то вроде "Вау, какой прикольный старпёрский дойч", или "Ололо, тётку зовут Прюнхильт". Но я думаю, что вынесла всё равно больше, чем из прочитанного целиком Корнеева, когда была ясноглазой первокурсницей, с пеной у рта доказывавшей на коллоквиуме, что Эдда-то лучше.
Что тихомировский "Беовульф", что корнеевская "Песнь о Нибелунгах" вызывают у меня противоречивые чувства. Фрустрация, граничащая с возмущением, переходит в стыд: типа люди сделали работу, а ты ещё и не рада. Форсированная попытка совести быть благодарной за то, что существует читабельный русский текст, вызывает новую волну возмущения уже на эту форсированную попытку. На этой стадии голова моя переживает гёттердэммерунг и посылает всё к чертям. Кроме потенциальных читателей средневековой литературы, которых она посылает учить сперва английский/немецкий, на которых есть годные переводы, а потом уже оригинальные мёртвые языки. Слабый голос разума понимает, что это нереалистично (я-то вот древнегреческого не знаю, например, или там санскрита, а я типа про). Но я машу рукой на слабый голос разума и отправляюсь сделать чаю, проверить почту и всё такое.
Это проблема более сложная, чем просмотр оперы с субтитрами или без них, и степень адекватности субтитров. Даже с самыми плохими субтитрами музыка и интонирование никуда не денутся, как максимум - тебя от них что-то отвлечёт. Есть такой учёный Карл Крёбер, и он писал (о переводах поэзии североамериканских индейцев, но это неважно), что есть у произведения структура, а есть текстура. И если в разумных пределах сохранить при переводе структуру возможно (передать композицию и сюжет), то текстура, то есть звучание и ритмический рисунок текста, в любом случае будут в процессе перевода обнулены. Ты можешь только более или менее удачно имитировать изначальную текстуру, но это новая материя с новыми созвучиями (рифмами, аллитерациями), иначе осязаемая и фундаментально другая.
Перевод оперных либретто для пения, собственно, тем и плох, что вмешивается в текстуру: звучат другие звуки, они могут звучать попросту хуже, их может быть сложнее петь, у них в целом может быть ниже синергия с партитурой и драматическим действием. Скажем, "Voi la Regina amate!" по всем этим показателям хуже, чем "Vous aimez la Reine!". Да, текстура оперы как произведения задана не только языком либретто: "Травиата" на русском по-прежнему в большинстве своём "Травиата", потому что там играется и поётся та же музыка. А процитированный выше "Дон Карлос" на итальянском - и вовсе авторский проект, имеющий перед оригиналом собственные преимущества.
А вот текстуре "Песни о Нибелунгах", в общем, сразу полностью хана, с той самой секунды, как зад переводчика коснулся стула. В этом самом по себе нет ничего плохого. Если бы не было на свете переводов, мы вообще ничего не могли бы узнать за пределами нашего культурного поля. Я считаю, однако же, что средневековая литература здесь особенно уязвима. Во-первых, внимание широких читательских масс обращено на неё в целом меньше, чем на современную литературу и, скажем, классическую 19 века. Переводов поэтому меньше в целом, и имеющиеся более влиятельны, даже если у них есть серьёзные недостатки. Это же не Толкин с десятками русских переводов, да ещё и писавший на самом популярном иностранном языке. Во-вторых, у средневековой литературы выше порог вхождения: её трудно читать просто взяв с полки, надо знать какой-то контекст. А то у меня в группе китаянка вообще не слышала раньше про Короля Артура и Мерлина, а теперь ей надо читать 50 страниц Мэлори, ну и типа ау. Я её спрашиваю, "а вообще каких-нибудь персонажей знаменитых королей ты знаешь?" - "Ну, есть один китайский, но я не помню, как его зовут". Это случай радикальный, но всё же, читая ту же "Песнь о нибелунгах", надо как-то врубаться в куртуазную этику, в то, как в эпоху феодализма работают социальные отношения. А тут ещё и русский перевод, который так и хочется спеть на мотив "В лесу родилась ёлочка":
Звалась она Кримхильда и так была мила,
Что многих красота её на гибель обрекла.
Ещё и с огромными проблемами в передаче идейного слоя, на которые сурово но справедливо указал Гуревич.
Откланиваюсь. А на удивительные особенности "Песни" обратить внимание я советую всем вагнеритам, и сама не премину. Да и не только вагнеритам - на редкость красивый текст!