Иногда сон это просто сон... и тут важно просто проснуться...
Летом в деревне всегда весело и задорно, хоть в жару, хоть в дождик… Это мое двенадцатое лето, было веселым и жарким… Водоемы вокруг бабушкиной деревни кишели лягушками, головастиками и пиявками. По утрам лягушки на перебой с птицами рано будили, и лучи солнца, нагревая щеки, будто щекотали, и как тут можно было не проснуться, не потянуться, не улыбнуться новому многообещающему дню… Стакан парного молока и бабушкина лепешка, впихнутая в себя по настоянию бабушки, заставляли окончательно проснуться молодой здоровый организм и … и тут бы бежать гулять, но протянутый веник, говорил со мной, о том, что нужно мести двор, потом накачать воды в бочку, потом прополоть пару грядок на сегодня, покормить цыплят, сходить за хлебом ко стольки-то, и не опоздать ибо «привезут свеженький», и только потом если ни чего новенького не найдется, то можно пойти по-гулять с местными ребятишками…
А после полудня приезжают родители и возможно заберут меня обратно в город... ((((
Душный и унылый город я в детстве не любила. Родители запрещали гулять дальше границ двора. А тут в деревне не было границ, и даже, в лес можно было бегать, и лазить по деревьям, и заходить так далеко, что начинаешь бояться в нем заблудиться… именно поэтому я иногда слишком долго, по мнению бабушки, задерживалась, и поэтому она хотела меня, за непослушание, сдать родителям. И именно поэтому, в это утро, я как никогда, была послушна и прилежна…
Родители не приезжали, а я все задания выполнила и мне разрешили идти гулять.
- Но в лес - «ни-ни»
Вдогонку погрозили пальчиком, как малому ребенку…
Все ребята уже были на лугу, около пруда с пиявками и головастиками. Кто-то ловил и беспонтово, сам не понимая, зачем это ему надо, складывал пиявок в баночку. Некоторые гоняли в мяч, а некоторые «гламурно» жарились под лучами полуденного солнца и жевали бутерброды с колбасой и с вареньем.
Приняв солнечные ванные вместе с девчонками из города и местными красавицами, я тоже притомилась, но в «болотце», теплее бабушкиного утреннего парного молока, залезать охоты не было… И я ушла ближе к лесу.
От него веяло прохладой…. Луг окружали с одной стороны деревня, с двух других сторон березовая роща, откуда в сезон «земляники» мы с бабушкой приносили полные ведра ароматных ягод, и с еще одной стороны высокий хвойный лес, где водились грибы… Вот с этого-то места и веяло прохладой… Я подошла к самому краю, помня слова бабушки, что ни ногой, ни пол-ногой, мне туда запрещено категорически. Я стояла лицом к огромным сосновым высоким стволам, раскинув широко руки, и наслаждалась прохладой… Закрыв глаза, ловила носом запах свежести и сырости превшей опавшей хвои…
Вдруг толчок в спину… И я повалилась махая руками, в попытке сохранить равновесие, в лесную гущу, падая я разодрала ладоши и колени в кровь. Сердце бешено стучало, голова кружилась, и ужасно шумело в ушах… Мальчишки, что так неожиданно ко мне подкрались и толкнули меня, ржали как жеребята, показывали пальцем на мое распластанное тело и порванное с боку платье… Но потом, вдруг, их ржачные мордашки превратились в кривые гримасы ужаса и страха. У меня был вспорот бок, а на ярко желтом платье, начали «распускаться» маленькие теплые, алые «розочки»…
От вида собственной крови я пришла в ужас и видимо потеряла сознание…
Очнулась на руках отца, уже в доме у бабушки. Очнулась от дикого крика мамы, даже не крика а какого то воя… Даже папа плакал… А бабушка в окно, что есть мочи ругала мальчишек, что стояли на улице с виноватым опущенными головами…
Опять же вдруг…. Бабушка замолчала… Со стороны луга.... Не может быть! Ехали два всадника на красивых вороных конях, при всей амуниции… Вот, честное слово, в наши современные времена ни кто такого не ожидал, тем более уж всяко видавшая на своем веку бабушка… Всадники подъехали к окнам, мальчишки падая и спотыкаясь разбежались, бабушка шарахнулась от окна за спину отца.
И тут воцарилась тишина…
Один из всадников протянул мне руку, в темно-пурпурной с изящно отделанными коваными накладками с чеканным рисунком на внешней стороне перчатке. Оба всадника были в железных черных доспехах… У второго всадника в одной руке был якро-алый цветок, а в другой - меч и книга…
С рук отца меня забрали на руки всадника. Он вынул меня из окна на улицу, поставил на землю и взглядом сказал, что бы я шла за ними… Мы так и удалялись от деревни два огромных всадника на конях и между ними я, маленькая босоногая девчонка, в ярко-желтом коротеньком платье с красивым рисунком с левого бока - ярко-алые розы с шипами…
Не спешно мы вошли в тот самый хвойный лес, мне приходилось немного труднее, чем всадникам, я начала цепляться босыми ногами за торчащие корни деревьев и спотыкаться… Один все-таки сжалился надо мной, протянул мне руку, в темно-пурпурной с изящно отделанными коваными накладками с чеканным рисунком на внешней стороне перчатке. Он поднял меня и посадил к себе на колени. Чем дальше мы уходили в лес, тем становилось холоднее и холоднее, и я уже начала коченеть, мои руки и ноги становились синими от холода, по коже «бегать мурашки». И только в левом боку "розы" согревали меня, и даже, как бы перебивали своим ароматом запах сырости и плесневелости мрачного леса, который просто на глазах превращался в какой то ведьменный заповедник, с кривыми замшелыми стволами деревьев, кривыми голыми ветками-головешками, а так же упавшими трухлявыми стволами…
Узкая, лесная, кривая дорога привела нас к огромному дому из цельного брусчатого дерева, с огромными ступенями, ведущими к огромной дубовой двери, которая со скрипом открылась, и оттуда вышел бородатый сердитый странный мужчина, в черной рясе, с накинутым на голову капюшоном. Странник спустился ко мне; я уже стояла на холодной земле. Взял меня, дрожащую от страха и холода, за руку, и повел в дом…
Сени были плохо освещены, но я смогла разглядеть сушеные пучки трав под крышей без потолка, висевшие на стене, коромысла и деревянные ведра, крепкие лавочки, веретено и мотки шерсти, и даже мешки со свалявшимся пухом. Меня ввели в просторную освещенную комнату, посреди которой стоял огромный дубовый стол и деревянные деревенские лавочки. Лавки были покрыты плетеными половиками…
Тусклый теплый свет лился от луны из под кровли чердака, и от того, в этой комнате, мне все казалось каким то истертым и потрепанным, и даже лица людей, сидевших за столом. Их грустные взгляды меня настораживали, мне хотелось понять, что происходит… Тут где то внутри моего подсознания я услышала, что это я на свою свадьбу пришла, и меня... во главу стола приглашают. Я мысленно спрашивала, а где же жених, ибо места для молодоженов пусты???
Тут же няньки и старухи, какие-то всполошились, повели меня во двор... выбирать себе жениха…
Широкий двор был весь в тумане от сырости и откуда-то веющей теплоты. Было душно и страшно. С теплом приносило, и запах от навоза настоявшегося в хлеве с домашними животными. Старухи с няньками подвели меня к концу очереди и велели стоять. Очередь состояла из молодых и пожилых женщин. Я удивилась, но делать нечего, и выбраться из данной ситуации я не представляла пока себе ни какой возможности, поэтому послушно, стала ждать своей очереди….
В темном дальнем углу я разглядела клетку, в которой держали мужчин. Женщины, девушки подходили и выбирали себе суженного. Как под гипнозом, брали за руку мужчину, и удалялись в дом, где их быстренько и поочередно венчали… Когда же подошла моя очередь, то мужчин не осталось. Я было обрадовалась, но тут из глубины вышли два оборотня… один рыжий и жалостливый, другой черный и очень жестокий он с рыком бросился на клетку и сотрясал ее с диким ревом и воем…
Рыжий все жалостливо смотрел на меня и протягивал мне руку, в темно-пурпурной с изящно отделанными коваными накладками с чеканным рисунком на внешней стороне перчатке.
Черный немного успокоился, но злобно и надменно смотрел на меня и в одной руке у него был ярко-алый цветок, а в другой - меч и книга…
Меня толкали в спину и просили скорее выбирать, ибо на сегодня я была последняя, и гостям бы уже пора переходить к пиру в честь всех свадеб…
Мне было так страшно, что страх сковывал меня и я не могла обернуться и посмотреть, ко же так тычет мне в спину, так что больно, так, что от этой боли я начала плакать и молить о спасении…
За моей спиной старухи, няньки и гости начинали выть и злобствовать, черный опять начал трясти клетку и выть, и только рыжий все тянул ко мне пурпурную руку, а вторую он держал за спиной. Но потом рыжий мне немного показал , что во второй руке у него скальпель блестящий и острый… Он мне мысленно посылал просьбу выбрать его и обещал меня спасти и избавить от всех мучений…
В попытке сделать шаг назад я опять получила толчок в спину, налетела на клетку и была схвачена в объятья черный оборотнем, рыжий толи пытаясь меня спасти, толи почуяв жесткое соперничество напал на черного и между ними завязалась кровавая драка… меня же все посчитали виноватой в этой дикой кровавой ссоре женихов и стали решать посадить меня на кол, сжечь или повесить... От куда то приближалась раскатами музыку, становясь все громче и громче, все хороводом пошли вокруг меня и стали громко петь о том как они планируют меня то ли посадить на кол, толи сжечь, толи повесить… от их распаленных тел и криков мне стало не выносимо жарко и жалко себя и я подумала может это просто сон и мне бы проснуться, и кошмар бы закончился бы…
(3,14)