Когда
Барсик хочет жрать, а я чего-нибудь делаю на кухне, животное изображает чудеса лояльности: шныряет между моими ногами, как собачка Олега Попова, трется о ноги, громко мурлыча, в общем, "Я очень люблю господина ПЖ". Я, конечно, всю эту игру понимаю, тем не менее кормлю лицемера (рыбки, кусочек мяса или курочки он получает); я же помню Антуана нашего де Сент-Экзюпери и в ответе за эту прирученную сволочь.
Насытившись, существо напрочь забывает о своих хотя бы дружеских ко мне чувствах, начинает от меня прятаться по углам, а то и куснет, если я его глажу.
Вот такой вот лицемер (мордомер?).