***
Ночь посмотрит, день поплачет.
Я приеду, ты придёшь.
На соседней с нами даче
cоль попросишь в жёлтый борщ.
Уксус кончился, и красный
не получится уже.
Мир и без того контрастней
перед зимним неглиже.
Улетают те, кто плакал,
изнывал и гнёзда вил.
Что там ветер накалякал?
Что там дождь почти размыл?
Это нечто дорогое,
вроде ранней седины.
Кто такой да что такое
из прохожей тишины.
Не проходит боль земная,
затаится и - опять.
Борщ дымится, остывает.
Можно и соседей звать.
***
В моих стихах твоей души
намного больше, чем моей.
В коробках спят карандаши,
как будто так они точней.
Ребёнок учится читать:
сегодня мама далеко.
Он любит петь и рисовать
и пить живое молоко.
Поля в дыму. Леса в огне.
И пепел кружится, как снег.
И с сердцем трудно в тишине,
как будто это человек.
***
Вот придумал тебе ремесло:
вынимать из внимательного колеса
скрип - летящее в ноль число,
чтоб в него влетала оса
по привычке, чтобы потом в листве -
провода, одни провода.
Из непройденного: обратный лес,
он потомственный тому, что потом.
Потому что дождь - приличный отвес
для того, кому нужен дом.
В том дому на дудочке из пустот
мне мурлычет облезлый кот,
а другой восхитительно рыжий кот
с ним росу потихоньку пьёт.
И у них на двоих одно ремесло:
вынимать из души печаль,
потому что музыка есть число,
а числа никому не жаль.