Рагнарек-2015
Выполз, чтобы написать отчет о первой за семь лет игре. Хотя это скорее рефлексия на тему прошедшей игры. Потому, что чудо-трава никак не отпускает, хотя пора бы уже.
О Магнусе
Что известно об этом святом человеке? Обращают внимание на три основных факта его биографии. Первый - это стояние на драккаре во время боя пленивших его датчан с другими викингами. Магнус отказался проливать кровь, но при этом встал на носу датского корабля без кольчуги, весь бой пел псалмы и не получил ни единой раны. С точки зрения викингов - поведение безумное, хоть и “славное”. Но что оно значило?
Затем он бежал из датского плена, чтобы вернуться на Оркнеи и предъявить своему брату Хакону права на свой второй трон - т.к. на Оркнеях уже традиционно было два ярла. Но зачем такому человеку власть?
После прошествия времени, Магнус достал Хакона и брат-соправитель предал его и захватил в плен. Магнус велел своим людям не встревать в распрю и увещевал брата отправить его навсегда в изгнание или заточить в тюрьму, или даже ослепить, но только не убивать. Несмотря на это Хакон велел убить Магнуса, что его люди приняли с негодованием, но исполнили. Но чего Магнус добивался такими странными предложениями?
Точно известно, что Магнус не был ни толстовцем с “непротивлением злу насилием”, ни пацифистом, ни трусом. Ярлом он был не где-нибудь, а на “викингской Тортуги”, где жили самые отъявленные головорезы на севере. Он носил меч и применял его, когда считал неизбежным, например, подавляя мятежи. Так появилась внутренняя сверхзадача на игру: понять вообще что это был за человек, и что он хотел сказать своими поступками.
О подражании Христу
Вскоре я обнаружил, что есть еще целых два персонажа, которые жили примерно в то же время и погибли очень похоже. Это святые князья Борис и Глеб. Князья воевали с печенегами, но наотрез отказывались сражаться с родичами, как бы мир не склонял их к этому. В итоге, когда встал выбор - сражаться или умереть, они предпочли умереть.
Почему они это сделали? Потому, что были христианами и следовали за Христом, буквально исполняя заповеди и отказываясь понимать их как-то компромиссно, отказываясь выбирать “между двух зол”.
Со стороны это, конечно же, совершенное безумие. Нет никакого практического земного смысла чтобы отказываться от такой борьбы, что все три истории святых и демонстрируют. Сильный или злой человек, видя добрые поступки, вовсе не проникнется и не отступит. Ему даже лишь проще будет “взять свое”. Он пожмет плечами и просто перешагнет труп доброго человека.
Но славят, помнят и чтят по сию пору люди все же именно этих святых, а не Хаконов и Святополков. Почему? Что такого в этом последовании Христу святых, что напрочь переигрывает рациональных и сильных? Чтобы найти ответ я и поехал на игру.
О чудовищах
Изначально христиане считались одной из важных сторон игры, которые будут активно противостоять язычеству и выйдут одной из сторон на Рагнарек (вместе с мертвым воинством Хель в белых одеждах, предварительно освободив его “из ада”). План этот я целиком раскурил только на третий день игры. Он был прекрасен уже в силу своей грандиозности, но имел к тому времени и очень жесткие недостатки.
Например, невозможно было решить проблему чудовищ. Без них языческий Рагнарек был бы неполон, а для христиан идти в одном строю с Фенриром и Ермунгандом, все-таки было бы очень неверно. Причину этого отказа описал в свое время Честертон: “Мне важно понять, какая этика и философия вырастают из волшебных сказок. Описывая сказки подробно, я бы назвал немало здравых и благородных правил, которым они учат. Есть рыцарский урок «Джека - победителя великанов»: великанов следует убивать просто потому, что они велики. Это мужественный протест против гордыни, ибо мятежник древнее всех царств и традиция на стороне якобинца, а не якобита.”
Язычник Сигурд и святой Георгий очень разные люди из разных миров. Но оба они совершенно согласны в одном: драконов нужно убивать.
О разрушении надежд
Незадолго до игры стало ясно, что христиан на игре будет ничтожно мало. Возможности “эффективных” силовых способов решения конфликтов мы таким образом были лишены изначально, решительно и навсегда. Максимум, что мы могли сделать своей силой на игре - пойти и убиться об стену. Для игры нам было оставлено только идейное поле.
Взамен, правда, у христиан были способности. Первая, неуязвимость к магии, давала возможность переключиться на убийство колдовских чудовищ, которые были бы недоступны для язычников. Перед моими глазами тут же возникло агентство Беовульф™, который посещает языческие дворы и предлагает свои услуги по изгнанию нечисти и чудовищ. Этакие ведьмаки Господни. Эту идею я вбросил в боевую часть команды, ее одобрили и стали готовиться.
Надежда на такую игру рухнула уже на второй день. Нас с самого начала развели с язычеством настолько жестко, что никакое взаимодействие с язычниками, кроме той или иной формы конфронтации стало попросту невозможно.
А в силу нашей малочисленности получилась игра про язычников-викингов, которых с двух сторон окружали немногочисленные враги. На одной стояли темные чудовища, с другой - маячили светлые христиане. Мы превратились, по сути, в очередной данж, пусть и населенный людьми, “Ангбанд наоборот”.
Чем дальше шла игра, тем становилось хуже. Быстро выяснилось, что язычникам вообще прекрасно играется и без нас. Чудовища оказались детским лепетом перед героями Севера. Драконы дохли, едва выползая из мастерятника. Даже если бы и начали убивать чудовищ, мы бы и рядом бы не встали с язычниками. Магия порабощения не взлетела, что понятно - ведь можно вдоволь круто поиграть, пытаясь преодолеть колдовство или избыть проклятие.
Христиане в языческом мире Рагнарека оказались быстро изолированны. Они были как бельмо на глазу - странные люди, которые говорят странные вещи и хотят странного.
Кто хочет жить вечно
Еще одна особенность христиан - респаун - возникла по игре, но вызвала неоднозначные последствия. С одной стороны, мы стали действовать смелее, без боязни профукать тылы с монастырем и девами, что добавило драйва. К тому же, история персонажей не растворялась в игре после их гибели, а продолжалась. С другой - подъем погибших быстро превратился в конвейер. Пошли неизбежные смехуечки про нашивки-крестики “кто сколько раз умер” и про зомби-апокалипсис.
К концу игры мы уже начали воспринимать невозможность умереть как некое проклятие и еще один крест в довесок к прочим. Поэтому финальное взятие монастыря с дарованной мастерами возможностью выбора - умереть или остаться живым после тяжрана стало для нас большим облегчением. Воины выбрали смерть. Монахи решили пройти мученический путь до конца.
Против всех
На момент начала игры все христиане насчитывали троих бойцов, одним из которых был Хакон, почти сразу переметнувшийся к датчанам, а еще троих монахов и с десяток жителей, плюс несколько человек жило по языческим локациям. На общем фоне мы быстро превратились в островок, окруженный враждебным языческим морем. Мы видели бесконечные толпы язычников, “одураченных бесами”, ложными богами.
Все личные сюжеты были беспощадно брошены в огонь этой вражды между двумя мирами. Показательной стала встреча Магнуса с сестрой, которая была слепой ведьмой hell_d_enn. Все заготовленные до игры связи между персонажами оборвались в течении разговора, который продлился пять минут. Брат и сестра поговорили и разошлись, причем с четким пониманием, что это расставание продлится не только на земле, но и после конца света. Два их миросознания почти ни в чем не пересекались. Вместо музыки раздался звук лопнувших струн. И это был самый тяжелый момент игры, вызвавший чудовищной силы переезд у обоих.
В силу того, что носители мировоззрений говорили на разных языках почти все, что бы мы ни затевали - оказывалось никому не нужным или же игровыми средствами и событиями обращалось в пепел. Христиане играли в какую-то свою особую игру, со смыслом, непонятным для подавляющей части полигона. Так меч, который Магнус в отчаянии (с третьего раза и совершенно в стиле Монти Пайтон, лол) вонзил крестом-рукоятью вверх в языческий алтарь, как символ и вызов богам, этот меч язычники объявили символом власти. Говорили, что тот, кто вытащит, тот будет королем Севера. Все правильно, но королю Артуру места на этой игре точно не было (хотя он был в персонажных картах).
У христиан последовательно, шаг за шагом, отнималось все. Глобальный сюжет. Личные сюжеты. Персонажные завязки. Слава. Права. Достоинство. Земля. Жизни.
Мы ехали играть в героев и славу - оказались аттракционом для героев и дополнительным данжем.
Мы ожидали Второго пришествия - получили предложение возглавить воинство Хели в этом ихнем языческом Рагнареке.
Из под нас вышиблись все возможные игровые цели, и в качестве опоры осталось только “я считаю это правильным и все тут”.
Наш Бог был далек и непонятен, в то время как языческие ходили по полигону во всей красе. Их можно было предъявить. Христа - нет.
Мы проповедовали Слово Божие в пустоту - язычники в лучшем случае слушали и уходили, в худшем - сразу хватались за меч. Но мы продолжали поливать песок.
Нам выдали задачу (совершенно в стиле Монти Пайтон) освящать предметы языческих богов, которые, к тому времени уже принадлежали сильнейшим мира сего. Причем никто не отдал бы их по доброй воле. Мы сказали: “да” и ринулись и на эту амбразуру.
Почему Магнус просил Хакона не убивать его? Да чтобы Хакон не брал греха на душу и не попал в ад.
Когда Хакон все-таки погиб, мы пошли его вызволять и бросили вызов ледяным вратам ада Хель, и конечно проиграли бой.
Что делать, когда языческий бог выходит из длинного дома? Сменить веру? Нет. Назвать его ложным богом прямо в лицо, обнажить против него оружие и погибнуть в неравном бою.
Мы бросали вызов ложным богам-демонам, спасая от их морока братьев-язычников, половина из которых считали славным делом плюнуть нам в лицо или пустить кровь.
Правитель наших земель выставлял нам неподъемные условия, одно за другим, требуя то непомерной дани, то изгнания христиан. Он был нашим законным конунгом, и мы выполняли все, что не противоречило нашим убеждениям, с ясным осознанием, что за этими требованиями будут другие, все более тяжкие.
В итоге конунг потребовал отречься от веры и лишил нас свободы, объявив рабами-треллями и мы стали готовиться к смерти на том крохотном клочке христианской земли, осколка нашей же родины, что оставалась еще у нас.
Моя цель - не жаловаться, а показать, как у нас последовательно, шаг за шагом, отнималось все, что мы имели и чем дорожили.
Было почти физическое чувство во время всей нашей игры, словно ты постоянно пытаешься идти против течения в быстрой воде. На полигоне была речка с быстрым течением. Те, кто купался там - поймут, о чем я.
О Северном Мужестве
- Вот что ты наделал! - сказал Ингебьорн, показывая Магнусу кусок веревки. Меня обратили в раба. И хоть я бежал, я все равно опозорен и вне закона. А еще вчера я был ярлом. Это все твоя вера. Что теперь? Чего ты добился? Нас всех объявили рабами и завтра мы вынуждены будем дать бой всей Дании. Мы не выживем. Погибнут все. И погибнут они по твоей вине. Как ярл, я давно должен был вытолкнуть тебя копьями из Керкуолла, а еще лучше - сдать конунгу.
Магнус молчал в ответ. И без слов ведь все ясно. Ярл ведь в своем праве. Решит выгнать - выгонит. Решить сдать - сдаст. Но ведь не вытолкнул. И не сдал.
К концу игры с нами оставалась только совершенно безумная, иррациональная вера в свою правоту и желание чтобы ни случилось, продолжать идти своей дорогой и гнуть свою линию. Но это требовало какой-то совершенно отмороженной, не основанной уже ни на чем, совершенно твердокаменной решимости. Это оказалось очень нелегко. Периодически кто-то впадал в безнадегу. Но выговорившись, вставал и вновь шел делать свое дело.
- Слушайте, а я вдруг вот что подумал. - сказал Ингебьорн дружининкам, щурясь на восходящее солнце. - Все это время мы стояли за свои принципы, за свою веру. Делали то, что велело нам сердце. Несмотря ни на что. Вопреки всему. А ведь это, друзья, и есть Северное Мужество.
Но только над всем этим не было скандинавского омутного языческого отчаяния.
В конце игры мы словно магнит начали притягивать “христианские сюжеты”. Это не удивительно, что ярл и многие другие совершенно не собиравшиеся участвовать в христианско-языческих разборках люди, в том числе язычники, “попали”, когда рядом с ними оказался святой: вряд ли люди, слушавшие проповеди Христа, думали, что пойдут проповедовать в Рим, Испанию и Грецию и там примут смерть.
Иначе, чем предательством, взять этот монастырь было нельзя (еще раз спасибо данам за действительно красивый вход в монастырь). Найти в монастыре что-то, кроме тридцати серебряных монет (которые даже назывались - динариями), было невозможно. И это было безумно волшебно. Мы, совершенно вымороженные за три дня, смотрели на это круглыми глазами.
И когда изничтожившие христианство языческие герои выходили на Рагнарек , а вслед за ними выползали чудовища Хель - восставшие из мертвых христиане служили мессу и готовились наследовать землю.
Спасибы
Мастерам. Они заварили эту кашу. Пусть она сварилась совершенно не так, как задумывалось, но это была добрая каша :)
Отдельно нашему мудрому, чуткому и терпеливому регу Радомиру adunai.
Викингам-язычникам. Все без исключения локации и их жители были прекрасны, причем каждый по-своему. Не было двух одинаковых "проходных" хуторов на игре.
Еще я очень оценил низкое количество отморозков и алконорманнов. Как любитель фестивалей ранятников, знаю о чем говорю.
Рагнару vv_merkulov за жестокого конунга-ирода.
Датчанам всех локаций - по сути, именно вы сделали нам игру. И я очень ценю то, как аккуратно вы нас вламывали все время. Последний штурм - по замыслу и быстроте - просто шедевр. Радует, что вы избежали лестниц на эти е...чих стенах.
Сестре hell_d_enn - за те самые 5 минут игры, в которые уместилась вся игра.
Святой братии монастыря: homo_liberus, ars_vivendi_888, var_r_r. Мне говорили, что вы круты, но лучше было один раз увидеть ;)
Прекрасному Ярлу Ингибьорну. Ярл из тебя был что надо.
Нашим христовонзальцам и отдельно брату Хенгроэну - Аргайлу за христианско-викингское Рыцарство с большой буквы.
ruined_ajantis - ну... просто за всё. :)
Брату Хакону за удивительно правильную игру в то утро, пока он не ушел от нас насовсем.
Свейну otto_skorzeni и его людям, которые являли из себя пример как минимум благородных, если не сказать праведных язычников.
Еще оркнейские отчеты
от монахини монастыря.
от жительницы хутора Свейна
от брата Лосося
О Магнусе
Что известно об этом святом человеке? Обращают внимание на три основных факта его биографии. Первый - это стояние на драккаре во время боя пленивших его датчан с другими викингами. Магнус отказался проливать кровь, но при этом встал на носу датского корабля без кольчуги, весь бой пел псалмы и не получил ни единой раны. С точки зрения викингов - поведение безумное, хоть и “славное”. Но что оно значило?
Затем он бежал из датского плена, чтобы вернуться на Оркнеи и предъявить своему брату Хакону права на свой второй трон - т.к. на Оркнеях уже традиционно было два ярла. Но зачем такому человеку власть?
После прошествия времени, Магнус достал Хакона и брат-соправитель предал его и захватил в плен. Магнус велел своим людям не встревать в распрю и увещевал брата отправить его навсегда в изгнание или заточить в тюрьму, или даже ослепить, но только не убивать. Несмотря на это Хакон велел убить Магнуса, что его люди приняли с негодованием, но исполнили. Но чего Магнус добивался такими странными предложениями?
Точно известно, что Магнус не был ни толстовцем с “непротивлением злу насилием”, ни пацифистом, ни трусом. Ярлом он был не где-нибудь, а на “викингской Тортуги”, где жили самые отъявленные головорезы на севере. Он носил меч и применял его, когда считал неизбежным, например, подавляя мятежи. Так появилась внутренняя сверхзадача на игру: понять вообще что это был за человек, и что он хотел сказать своими поступками.
О подражании Христу
Вскоре я обнаружил, что есть еще целых два персонажа, которые жили примерно в то же время и погибли очень похоже. Это святые князья Борис и Глеб. Князья воевали с печенегами, но наотрез отказывались сражаться с родичами, как бы мир не склонял их к этому. В итоге, когда встал выбор - сражаться или умереть, они предпочли умереть.
Почему они это сделали? Потому, что были христианами и следовали за Христом, буквально исполняя заповеди и отказываясь понимать их как-то компромиссно, отказываясь выбирать “между двух зол”.
Со стороны это, конечно же, совершенное безумие. Нет никакого практического земного смысла чтобы отказываться от такой борьбы, что все три истории святых и демонстрируют. Сильный или злой человек, видя добрые поступки, вовсе не проникнется и не отступит. Ему даже лишь проще будет “взять свое”. Он пожмет плечами и просто перешагнет труп доброго человека.
Но славят, помнят и чтят по сию пору люди все же именно этих святых, а не Хаконов и Святополков. Почему? Что такого в этом последовании Христу святых, что напрочь переигрывает рациональных и сильных? Чтобы найти ответ я и поехал на игру.
О чудовищах
Изначально христиане считались одной из важных сторон игры, которые будут активно противостоять язычеству и выйдут одной из сторон на Рагнарек (вместе с мертвым воинством Хель в белых одеждах, предварительно освободив его “из ада”). План этот я целиком раскурил только на третий день игры. Он был прекрасен уже в силу своей грандиозности, но имел к тому времени и очень жесткие недостатки.
Например, невозможно было решить проблему чудовищ. Без них языческий Рагнарек был бы неполон, а для христиан идти в одном строю с Фенриром и Ермунгандом, все-таки было бы очень неверно. Причину этого отказа описал в свое время Честертон: “Мне важно понять, какая этика и философия вырастают из волшебных сказок. Описывая сказки подробно, я бы назвал немало здравых и благородных правил, которым они учат. Есть рыцарский урок «Джека - победителя великанов»: великанов следует убивать просто потому, что они велики. Это мужественный протест против гордыни, ибо мятежник древнее всех царств и традиция на стороне якобинца, а не якобита.”
Язычник Сигурд и святой Георгий очень разные люди из разных миров. Но оба они совершенно согласны в одном: драконов нужно убивать.
О разрушении надежд
Незадолго до игры стало ясно, что христиан на игре будет ничтожно мало. Возможности “эффективных” силовых способов решения конфликтов мы таким образом были лишены изначально, решительно и навсегда. Максимум, что мы могли сделать своей силой на игре - пойти и убиться об стену. Для игры нам было оставлено только идейное поле.
Взамен, правда, у христиан были способности. Первая, неуязвимость к магии, давала возможность переключиться на убийство колдовских чудовищ, которые были бы недоступны для язычников. Перед моими глазами тут же возникло агентство Беовульф™, который посещает языческие дворы и предлагает свои услуги по изгнанию нечисти и чудовищ. Этакие ведьмаки Господни. Эту идею я вбросил в боевую часть команды, ее одобрили и стали готовиться.
Надежда на такую игру рухнула уже на второй день. Нас с самого начала развели с язычеством настолько жестко, что никакое взаимодействие с язычниками, кроме той или иной формы конфронтации стало попросту невозможно.
А в силу нашей малочисленности получилась игра про язычников-викингов, которых с двух сторон окружали немногочисленные враги. На одной стояли темные чудовища, с другой - маячили светлые христиане. Мы превратились, по сути, в очередной данж, пусть и населенный людьми, “Ангбанд наоборот”.
Чем дальше шла игра, тем становилось хуже. Быстро выяснилось, что язычникам вообще прекрасно играется и без нас. Чудовища оказались детским лепетом перед героями Севера. Драконы дохли, едва выползая из мастерятника. Даже если бы и начали убивать чудовищ, мы бы и рядом бы не встали с язычниками. Магия порабощения не взлетела, что понятно - ведь можно вдоволь круто поиграть, пытаясь преодолеть колдовство или избыть проклятие.
Христиане в языческом мире Рагнарека оказались быстро изолированны. Они были как бельмо на глазу - странные люди, которые говорят странные вещи и хотят странного.
Кто хочет жить вечно
Еще одна особенность христиан - респаун - возникла по игре, но вызвала неоднозначные последствия. С одной стороны, мы стали действовать смелее, без боязни профукать тылы с монастырем и девами, что добавило драйва. К тому же, история персонажей не растворялась в игре после их гибели, а продолжалась. С другой - подъем погибших быстро превратился в конвейер. Пошли неизбежные смехуечки про нашивки-крестики “кто сколько раз умер” и про зомби-апокалипсис.
К концу игры мы уже начали воспринимать невозможность умереть как некое проклятие и еще один крест в довесок к прочим. Поэтому финальное взятие монастыря с дарованной мастерами возможностью выбора - умереть или остаться живым после тяжрана стало для нас большим облегчением. Воины выбрали смерть. Монахи решили пройти мученический путь до конца.
Против всех
На момент начала игры все христиане насчитывали троих бойцов, одним из которых был Хакон, почти сразу переметнувшийся к датчанам, а еще троих монахов и с десяток жителей, плюс несколько человек жило по языческим локациям. На общем фоне мы быстро превратились в островок, окруженный враждебным языческим морем. Мы видели бесконечные толпы язычников, “одураченных бесами”, ложными богами.
Все личные сюжеты были беспощадно брошены в огонь этой вражды между двумя мирами. Показательной стала встреча Магнуса с сестрой, которая была слепой ведьмой hell_d_enn. Все заготовленные до игры связи между персонажами оборвались в течении разговора, который продлился пять минут. Брат и сестра поговорили и разошлись, причем с четким пониманием, что это расставание продлится не только на земле, но и после конца света. Два их миросознания почти ни в чем не пересекались. Вместо музыки раздался звук лопнувших струн. И это был самый тяжелый момент игры, вызвавший чудовищной силы переезд у обоих.
В силу того, что носители мировоззрений говорили на разных языках почти все, что бы мы ни затевали - оказывалось никому не нужным или же игровыми средствами и событиями обращалось в пепел. Христиане играли в какую-то свою особую игру, со смыслом, непонятным для подавляющей части полигона. Так меч, который Магнус в отчаянии (с третьего раза и совершенно в стиле Монти Пайтон, лол) вонзил крестом-рукоятью вверх в языческий алтарь, как символ и вызов богам, этот меч язычники объявили символом власти. Говорили, что тот, кто вытащит, тот будет королем Севера. Все правильно, но королю Артуру места на этой игре точно не было (хотя он был в персонажных картах).
У христиан последовательно, шаг за шагом, отнималось все. Глобальный сюжет. Личные сюжеты. Персонажные завязки. Слава. Права. Достоинство. Земля. Жизни.
Мы ехали играть в героев и славу - оказались аттракционом для героев и дополнительным данжем.
Мы ожидали Второго пришествия - получили предложение возглавить воинство Хели в этом ихнем языческом Рагнареке.
Из под нас вышиблись все возможные игровые цели, и в качестве опоры осталось только “я считаю это правильным и все тут”.
Наш Бог был далек и непонятен, в то время как языческие ходили по полигону во всей красе. Их можно было предъявить. Христа - нет.
Мы проповедовали Слово Божие в пустоту - язычники в лучшем случае слушали и уходили, в худшем - сразу хватались за меч. Но мы продолжали поливать песок.
Нам выдали задачу (совершенно в стиле Монти Пайтон) освящать предметы языческих богов, которые, к тому времени уже принадлежали сильнейшим мира сего. Причем никто не отдал бы их по доброй воле. Мы сказали: “да” и ринулись и на эту амбразуру.
Почему Магнус просил Хакона не убивать его? Да чтобы Хакон не брал греха на душу и не попал в ад.
Когда Хакон все-таки погиб, мы пошли его вызволять и бросили вызов ледяным вратам ада Хель, и конечно проиграли бой.
Что делать, когда языческий бог выходит из длинного дома? Сменить веру? Нет. Назвать его ложным богом прямо в лицо, обнажить против него оружие и погибнуть в неравном бою.
Мы бросали вызов ложным богам-демонам, спасая от их морока братьев-язычников, половина из которых считали славным делом плюнуть нам в лицо или пустить кровь.
Правитель наших земель выставлял нам неподъемные условия, одно за другим, требуя то непомерной дани, то изгнания христиан. Он был нашим законным конунгом, и мы выполняли все, что не противоречило нашим убеждениям, с ясным осознанием, что за этими требованиями будут другие, все более тяжкие.
В итоге конунг потребовал отречься от веры и лишил нас свободы, объявив рабами-треллями и мы стали готовиться к смерти на том крохотном клочке христианской земли, осколка нашей же родины, что оставалась еще у нас.
Моя цель - не жаловаться, а показать, как у нас последовательно, шаг за шагом, отнималось все, что мы имели и чем дорожили.
Было почти физическое чувство во время всей нашей игры, словно ты постоянно пытаешься идти против течения в быстрой воде. На полигоне была речка с быстрым течением. Те, кто купался там - поймут, о чем я.
О Северном Мужестве
- Вот что ты наделал! - сказал Ингебьорн, показывая Магнусу кусок веревки. Меня обратили в раба. И хоть я бежал, я все равно опозорен и вне закона. А еще вчера я был ярлом. Это все твоя вера. Что теперь? Чего ты добился? Нас всех объявили рабами и завтра мы вынуждены будем дать бой всей Дании. Мы не выживем. Погибнут все. И погибнут они по твоей вине. Как ярл, я давно должен был вытолкнуть тебя копьями из Керкуолла, а еще лучше - сдать конунгу.
Магнус молчал в ответ. И без слов ведь все ясно. Ярл ведь в своем праве. Решит выгнать - выгонит. Решить сдать - сдаст. Но ведь не вытолкнул. И не сдал.
К концу игры с нами оставалась только совершенно безумная, иррациональная вера в свою правоту и желание чтобы ни случилось, продолжать идти своей дорогой и гнуть свою линию. Но это требовало какой-то совершенно отмороженной, не основанной уже ни на чем, совершенно твердокаменной решимости. Это оказалось очень нелегко. Периодически кто-то впадал в безнадегу. Но выговорившись, вставал и вновь шел делать свое дело.
- Слушайте, а я вдруг вот что подумал. - сказал Ингебьорн дружининкам, щурясь на восходящее солнце. - Все это время мы стояли за свои принципы, за свою веру. Делали то, что велело нам сердце. Несмотря ни на что. Вопреки всему. А ведь это, друзья, и есть Северное Мужество.
Но только над всем этим не было скандинавского омутного языческого отчаяния.
В конце игры мы словно магнит начали притягивать “христианские сюжеты”. Это не удивительно, что ярл и многие другие совершенно не собиравшиеся участвовать в христианско-языческих разборках люди, в том числе язычники, “попали”, когда рядом с ними оказался святой: вряд ли люди, слушавшие проповеди Христа, думали, что пойдут проповедовать в Рим, Испанию и Грецию и там примут смерть.
Иначе, чем предательством, взять этот монастырь было нельзя (еще раз спасибо данам за действительно красивый вход в монастырь). Найти в монастыре что-то, кроме тридцати серебряных монет (которые даже назывались - динариями), было невозможно. И это было безумно волшебно. Мы, совершенно вымороженные за три дня, смотрели на это круглыми глазами.
И когда изничтожившие христианство языческие герои выходили на Рагнарек , а вслед за ними выползали чудовища Хель - восставшие из мертвых христиане служили мессу и готовились наследовать землю.
Спасибы
Мастерам. Они заварили эту кашу. Пусть она сварилась совершенно не так, как задумывалось, но это была добрая каша :)
Отдельно нашему мудрому, чуткому и терпеливому регу Радомиру adunai.
Викингам-язычникам. Все без исключения локации и их жители были прекрасны, причем каждый по-своему. Не было двух одинаковых "проходных" хуторов на игре.
Еще я очень оценил низкое количество отморозков и алконорманнов. Как любитель фестивалей ранятников, знаю о чем говорю.
Рагнару vv_merkulov за жестокого конунга-ирода.
Датчанам всех локаций - по сути, именно вы сделали нам игру. И я очень ценю то, как аккуратно вы нас вламывали все время. Последний штурм - по замыслу и быстроте - просто шедевр. Радует, что вы избежали лестниц на эти е...чих стенах.
Сестре hell_d_enn - за те самые 5 минут игры, в которые уместилась вся игра.
Святой братии монастыря: homo_liberus, ars_vivendi_888, var_r_r. Мне говорили, что вы круты, но лучше было один раз увидеть ;)
Прекрасному Ярлу Ингибьорну. Ярл из тебя был что надо.
Нашим христовонзальцам и отдельно брату Хенгроэну - Аргайлу за христианско-викингское Рыцарство с большой буквы.
ruined_ajantis - ну... просто за всё. :)
Брату Хакону за удивительно правильную игру в то утро, пока он не ушел от нас насовсем.
Свейну otto_skorzeni и его людям, которые являли из себя пример как минимум благородных, если не сказать праведных язычников.
Еще оркнейские отчеты
от монахини монастыря.
от жительницы хутора Свейна
от брата Лосося