(no subject)
И он спросил меня "какие у нас планы?"...
Я не могу собраться с мыслями, даже сейчас, после госпитализации. Оба раза попадания в больницу были настолько болезненными (хотя, надо признать, что второй раз, юмора было больше уже по тому, что меня половина персонала знала по имени), что сил, особенно психических, не осталось. Я пытаюсь как-то подумать о том, что делать дальше, а мозг заботливо шепчет "да какая разница, что ты придумаешь, все равно в любой момент, ты можешь оказаться под капельницей". Капельницы. Триединство - зло, кошмар и ужас. Самое страшное, что было и будет в моей жизни - звук скребущихся об бетонный пол колес по коридору и скрип открывающейся двери. Вереницы капельниц с литровыми пакетами прозрачных, желтых, белых и розовых растворов антибиотиков. С дурацкими и тупыми шприцами, жгутами, истыканными венами, синяками на всю кисть, обмороками, холодным потом, шумно заходящимся сердцем и полным осознанием своей ничтожности и ненужности. Лучше бы остаться в больнице, не было бы ужаса возвращаться обратно.
И вот теперь когда я дома, у меня панические приступы перед сквозняками, едой, водой. Эпическое состояние, когда ходишь по квартире и думаешь, вот на сколько дней я здесь - на два? на неделю? на месяц?
И постоянная физическая память о боли, когда ты с трудом отрываешь глаза от вспухшей вены, в которую воткнута игла и видишь как капля за каплей, медленно-медленно по одной в тебя втекает жгущий яд. И вот ты уже чувствуешь как он ползет по руке и разливается по телу, как бешено бьется сердце, как появляется горечь во рту и моментально вспухает печень. И ты точно знаешь, что следующие два часа единственное, что будет рядом, это страх и холодный пот, пропитавший всю кровать. Никогда еще не чувствовала себя такой беспомощной.. таким перепуганным ребенком.
Нет у меня никаких планов.
Я не могу собраться с мыслями, даже сейчас, после госпитализации. Оба раза попадания в больницу были настолько болезненными (хотя, надо признать, что второй раз, юмора было больше уже по тому, что меня половина персонала знала по имени), что сил, особенно психических, не осталось. Я пытаюсь как-то подумать о том, что делать дальше, а мозг заботливо шепчет "да какая разница, что ты придумаешь, все равно в любой момент, ты можешь оказаться под капельницей". Капельницы. Триединство - зло, кошмар и ужас. Самое страшное, что было и будет в моей жизни - звук скребущихся об бетонный пол колес по коридору и скрип открывающейся двери. Вереницы капельниц с литровыми пакетами прозрачных, желтых, белых и розовых растворов антибиотиков. С дурацкими и тупыми шприцами, жгутами, истыканными венами, синяками на всю кисть, обмороками, холодным потом, шумно заходящимся сердцем и полным осознанием своей ничтожности и ненужности. Лучше бы остаться в больнице, не было бы ужаса возвращаться обратно.
И вот теперь когда я дома, у меня панические приступы перед сквозняками, едой, водой. Эпическое состояние, когда ходишь по квартире и думаешь, вот на сколько дней я здесь - на два? на неделю? на месяц?
И постоянная физическая память о боли, когда ты с трудом отрываешь глаза от вспухшей вены, в которую воткнута игла и видишь как капля за каплей, медленно-медленно по одной в тебя втекает жгущий яд. И вот ты уже чувствуешь как он ползет по руке и разливается по телу, как бешено бьется сердце, как появляется горечь во рту и моментально вспухает печень. И ты точно знаешь, что следующие два часа единственное, что будет рядом, это страх и холодный пот, пропитавший всю кровать. Никогда еще не чувствовала себя такой беспомощной.. таким перепуганным ребенком.
Нет у меня никаких планов.