Когда я уйду на пенсию...
Когда я уйду на пенсию,
мне будет под сотню лет.
Закрутятся хитрым вензелем
конечности и хребет.
Но утром по понедельникам,
закинувшись сотней грамм,
я буду бродить бездельником
по улицам и дворам.
А летом, всегда по вторникам,
как птичий утихнет свист,
я буду небесным дворником,
сметающим звёзды вниз.
Когда же дыхнёт прохладцею
сентябрьская среда,
отправлюсь пешком на станцию
подсчитывать поезда.
Потом, насчитав достаточно
и даже немножко сверх,
куплю я билет (до дачи мне),
и будет в тот день четверг.
А в пятницу между травами -
увижу издалека -
кувшинками златоглавыми
навстречу сверкнёт река.
Субботу просплю бездарно я.
Назавтра с тобой вдвоём
мы сядем за стойку барную,
по пиву себе нальём.
И, если позволят зубы мне,
я к пиву добавлю стейк.
А после опять придумаю,
что делать в ближайший век.
Полина Орынянская
мне будет под сотню лет.
Закрутятся хитрым вензелем
конечности и хребет.
Но утром по понедельникам,
закинувшись сотней грамм,
я буду бродить бездельником
по улицам и дворам.
А летом, всегда по вторникам,
как птичий утихнет свист,
я буду небесным дворником,
сметающим звёзды вниз.
Когда же дыхнёт прохладцею
сентябрьская среда,
отправлюсь пешком на станцию
подсчитывать поезда.
Потом, насчитав достаточно
и даже немножко сверх,
куплю я билет (до дачи мне),
и будет в тот день четверг.
А в пятницу между травами -
увижу издалека -
кувшинками златоглавыми
навстречу сверкнёт река.
Субботу просплю бездарно я.
Назавтра с тобой вдвоём
мы сядем за стойку барную,
по пиву себе нальём.
И, если позволят зубы мне,
я к пиву добавлю стейк.
А после опять придумаю,
что делать в ближайший век.
Полина Орынянская