ПОЭЗИЯ VS ЖИЗНЬ
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: Этот пост предназначен ТОЛЬКО любителям и ценителям Поэзии.
Для всех остальных тексты, которые я помещаю здесь, интереса не представляют.
Эпиграф к данному посту:
"Поэзия чадит, а все ж не умирает"
Е. Евтушенко
Вчера я побывала на "домашнике" в Иерусалиме у гостеприимной lukor
Гостем вечера стал московский поэт Дмитрий Воденников.
Его представили как яркого и талантливого представителя молодой плеяды российских поэтов.
Ну, насчет, "молодого", можно было бы, конечно, поспорить, хотя выглядит Дмитрий прекрасно и действительно м о л о д о.
Но с остальными определениями - "яркий" и "талантливый" - я, после этого вечера, согласна, согласна более чем.
Дмитрий прочел замечательно интересную, хватающую за сердце и за душу лекцию, посвящённую поэзии вообще и серебряному веку советской поэзии в частности.
По примеру Дмитрия, который очень любит давать эпиграфы своим стихотворениями, я выбрала эпиграфом к его лекции строчку А. Ахматовой:
"Когда б вы знали из какого сора..."
Дмитрий рассказывал о стихах, о процессе их рождения, и даже еще раньше: о процессе их зарождения - тонкого, практического неуловимого момента, который потом, позже, когда стихотворение уже явилось миру, можно додумать, догадать, допочувствовать...
В качестве иллюстраций он читал стихи.
Стихи и неизвестных до сих пор мне поэтов - Елены Шварц, Вениамина Блаженного, Ивана Ахметьева, Всеволода Некрасова, Станислава Красовицкого - и кориефеев - Сергея Гиндлевского, Марины Цветаевой (обожаемой мною) - и, конечно, свои собственные.
Замечательно читал, честно говоря. Хотя и сами стихи... Стихи, подобранные им для этого вечера, были чем-то из разряда Чудесного.
И вновь не могу не отдать должное рассказчику!
Тонкой, золотой канителью он вёл свою мысль, исподволь готовя слушателей к звёздочке откровения, мерцающей в зарифмованной строчке, к осмыслению посыла, зашифрованного в творении поэта...
И к пониманию, великому пониманию того, что Поэзия - она не какая-то космическая инстанция, далёкая и чуждая нам.
(Вы понимаете, что я говорю не о обычных стихотворных опусах, а именно о Поэзии, и именно о Стихах?)
Так вот: Поэзия - слушайте, слушайте! - она и есть суть наша жизнь. Наша с вами.
Для меня это откровением стало настоящим открытием.
Там, на вечере, я вдруг открыла для себя, что поэзия говорит, думает, дышит буквально так же, как и любой из нас. Как я... И как вы... И ты, и ты... И ты тоже...
Я приведу вам несколько примеров из прочитанного нам Дмитрием, может быть, вы сумеете почувствовать, хотя бы в слабой степени, эту очевидную и одновременно мало кому ве́домую истину.
Вот строчки Вениамина Блаженного, гениально передающие ощущение нежности - пушистой, умилительной, щекочущей под ложечкой...
Мы слушаем их и узнаем это знакомое нам чувство, и о с я з а е м его - осязаем через слово:
"А те слова, что мне шептала кошка, -
Они дороже были, чем молва.
И я сложил в заветное лукошко
Пушистые и тёплые слова.
Но это были вовсе не котята
И не утята; в каждом из словес
Топорщился чертёнок виновато,
Зеленоглазый и когтистый бес..."
И перекликаясь, отталкиваясь от этого ощущения нежности, взяв его как некий эпиграф, Дмитрий прочёл следом свое собственное стихотворение, через которое мы, слушатели, вновь о с я з а л и, только теперь уже не нежность, а что-то другое, совсем другое...
Что? Решайте сами:
"Я говорю -
из такой очевидной пурги,
из черешен таких, из такого расцветшего чуда:
госпидя, боже ты мой, я тебя никогда не забуду
ни поганую мякоть мою, ни шершавые руки - твои.
Но зато - по молочной реке,
по кисельным твоим берегам,
убираясь в зелёный подвал
под цветную весенню груду -
так как я под тобою, никто никогда не лежал.
Я тебя всё равно, всё равно никогда не забуду."
И дальше строки Елены Шварц, такие понятные, такие близкие мне лично - раздумья стареющей женщины:
"Как стыдно стариться -
Не знаю почему,
Ведь я зарока не давала
Не уходить в ночуню тьму,
Не ускользать во мрак подвала,
Себе сединами светя,
Я и себе не обещала,
Что буду вечное дитя.
Но всё ж неловко мне невольно,
Всем увяданье очевидно.
Я знаю - почему так больно,
Но почему так стыдно, стыдно?"
(выделено мной)
И её же строки, о таинстве, знакомом каждой женщине, познавшей материнство:
"Я отведала однажды
молока своей подруги
молока моей сестры -
не для утоленья жажды
а для вольности души.
...
Оно пахло чем-то птичьим,
чем-то волчьим и овечьим
больше вечным, чем путь Млечный
было тёплым и густым...."
И её строками вновь перекликаются-спорят-исповедуются строки нашего гостя - ДВ:
"Мне стыдно оттого, что я родился
кричащий, красный, с ужасом - в крови.
Но так меня родители любили,
так вдоволь молоком меня кормили,
и так я этим молоком напился,
что нету мне ни смерти ни любви.
...
...но если мне удача выпадает,
и с самого утра летит крупа,
и молоко, кипя или звеня,
во мне, морозное и свежее играет -
тогда мне нравится, что старость наступает,
хоть нет ни старости, ни страсти для меня."
И я, конечно, не могу не вспомнить свою любимую Цветаеву, покороившую моё сердце раз и навсегда в далёком-далёком отрочестве своим "Генералам 12-ого года".
" К тебе, имеющему быть рождённым
Столетие спустя, как отдышу, -
Из самых недр - как на смерть осуждённый,
Своей рукой пишу:
- Друг! Не ищи меня! Другая мода!
Меня не помнят даже старики.
- Ртом не достать! - Через летейски воды
Протягиваю две руки.
Как два костра, глаза твои я вижу,
Пылающие мне в могилу - в ад, -
Ту видящие, что рукой не движет,
Умершую сто лет назад.
Со мной в руке - почти что горстка пыли -
Мои стихи! - я вижу: на ветру
Ты ищешь дом, где родилась я - или
В котором я умру.
На встречных женщин - тех, живых, счастливых, -
Горжусь, как смотришь, и ловлю слова:
- Сборище самозванок! Всё мертвы вы!
Она одна жива!
..."
И в ответ на гениальные Цветаевские строки - другие, но тоже гениальные стихи Воденникова:
"1.
И ЧТОБЫ ЖИЗНЬ ТВОЯ ВСЮ ЖИЗНЬ СТОЙМЯ СТОЯЛА
ОДНИМ УПРУГИМ И ЦВЕТУЩИМ КУБОМ
И ЧТОБЫ ВСЁ ЭТО ТВОЕЙ МОГИЛОЙ СТАЛО,
НО ТОЛЬКО Я ТВОЕЙ МОГИЛОЙ БУДУ.
2.
Это я -
в середине весны, в твёрдой памяти, в трезвом уме,
через головы всех,
из сухого бумажного ада -
это я - так свободно -
к тебе обращаюсь,
к тебе,
от которого мне - ничего кроме жажды не надо.
...
4.
Это ты полстолетья спустя -
ты с меня соскребёшь эту ложь
и возьмёшь,
как тюльпан, как подростка за мою белоснежную шею.
Только что ж ты так долгоЭ
так долго навстречу идёшьЭ
только что ж это я -
так безропотно - ждать не умею.
..."
............................................................................
Я могла бы ещё долго цитировать... Уверена: все, кто дочитали до этого места, насладились вышеприведёнными строками.
Я могла бы продолжать, но...
Но к сожалению, не в моих силах передать ту неповторимую атмосферу, царившую вчера в уютной квартире на Кинг Джордж, тот неуловимый аромат, плывший под-над головами слушателей, ту внимающую тишину, в которой звучала Поэзия...
Для всех остальных тексты, которые я помещаю здесь, интереса не представляют.
Эпиграф к данному посту:
"Поэзия чадит, а все ж не умирает"
Е. Евтушенко
Вчера я побывала на "домашнике" в Иерусалиме у гостеприимной lukor
Гостем вечера стал московский поэт Дмитрий Воденников.
Его представили как яркого и талантливого представителя молодой плеяды российских поэтов.
Ну, насчет, "молодого", можно было бы, конечно, поспорить, хотя выглядит Дмитрий прекрасно и действительно м о л о д о.
Но с остальными определениями - "яркий" и "талантливый" - я, после этого вечера, согласна, согласна более чем.
Дмитрий прочел замечательно интересную, хватающую за сердце и за душу лекцию, посвящённую поэзии вообще и серебряному веку советской поэзии в частности.
По примеру Дмитрия, который очень любит давать эпиграфы своим стихотворениями, я выбрала эпиграфом к его лекции строчку А. Ахматовой:
"Когда б вы знали из какого сора..."
Дмитрий рассказывал о стихах, о процессе их рождения, и даже еще раньше: о процессе их зарождения - тонкого, практического неуловимого момента, который потом, позже, когда стихотворение уже явилось миру, можно додумать, догадать, допочувствовать...
В качестве иллюстраций он читал стихи.
Стихи и неизвестных до сих пор мне поэтов - Елены Шварц, Вениамина Блаженного, Ивана Ахметьева, Всеволода Некрасова, Станислава Красовицкого - и кориефеев - Сергея Гиндлевского, Марины Цветаевой (обожаемой мною) - и, конечно, свои собственные.
Замечательно читал, честно говоря. Хотя и сами стихи... Стихи, подобранные им для этого вечера, были чем-то из разряда Чудесного.
И вновь не могу не отдать должное рассказчику!
Тонкой, золотой канителью он вёл свою мысль, исподволь готовя слушателей к звёздочке откровения, мерцающей в зарифмованной строчке, к осмыслению посыла, зашифрованного в творении поэта...
И к пониманию, великому пониманию того, что Поэзия - она не какая-то космическая инстанция, далёкая и чуждая нам.
(Вы понимаете, что я говорю не о обычных стихотворных опусах, а именно о Поэзии, и именно о Стихах?)
Так вот: Поэзия - слушайте, слушайте! - она и есть суть наша жизнь. Наша с вами.
Для меня это откровением стало настоящим открытием.
Там, на вечере, я вдруг открыла для себя, что поэзия говорит, думает, дышит буквально так же, как и любой из нас. Как я... И как вы... И ты, и ты... И ты тоже...
Я приведу вам несколько примеров из прочитанного нам Дмитрием, может быть, вы сумеете почувствовать, хотя бы в слабой степени, эту очевидную и одновременно мало кому ве́домую истину.
Вот строчки Вениамина Блаженного, гениально передающие ощущение нежности - пушистой, умилительной, щекочущей под ложечкой...
Мы слушаем их и узнаем это знакомое нам чувство, и о с я з а е м его - осязаем через слово:
"А те слова, что мне шептала кошка, -
Они дороже были, чем молва.
И я сложил в заветное лукошко
Пушистые и тёплые слова.
Но это были вовсе не котята
И не утята; в каждом из словес
Топорщился чертёнок виновато,
Зеленоглазый и когтистый бес..."
И перекликаясь, отталкиваясь от этого ощущения нежности, взяв его как некий эпиграф, Дмитрий прочёл следом свое собственное стихотворение, через которое мы, слушатели, вновь о с я з а л и, только теперь уже не нежность, а что-то другое, совсем другое...
Что? Решайте сами:
"Я говорю -
из такой очевидной пурги,
из черешен таких, из такого расцветшего чуда:
госпидя, боже ты мой, я тебя никогда не забуду
ни поганую мякоть мою, ни шершавые руки - твои.
Но зато - по молочной реке,
по кисельным твоим берегам,
убираясь в зелёный подвал
под цветную весенню груду -
так как я под тобою, никто никогда не лежал.
Я тебя всё равно, всё равно никогда не забуду."
И дальше строки Елены Шварц, такие понятные, такие близкие мне лично - раздумья стареющей женщины:
"Как стыдно стариться -
Не знаю почему,
Ведь я зарока не давала
Не уходить в ночуню тьму,
Не ускользать во мрак подвала,
Себе сединами светя,
Я и себе не обещала,
Что буду вечное дитя.
Но всё ж неловко мне невольно,
Всем увяданье очевидно.
Я знаю - почему так больно,
Но почему так стыдно, стыдно?"
(выделено мной)
И её же строки, о таинстве, знакомом каждой женщине, познавшей материнство:
"Я отведала однажды
молока своей подруги
молока моей сестры -
не для утоленья жажды
а для вольности души.
...
Оно пахло чем-то птичьим,
чем-то волчьим и овечьим
больше вечным, чем путь Млечный
было тёплым и густым...."
И её строками вновь перекликаются-спорят-исповедуются строки нашего гостя - ДВ:
"Мне стыдно оттого, что я родился
кричащий, красный, с ужасом - в крови.
Но так меня родители любили,
так вдоволь молоком меня кормили,
и так я этим молоком напился,
что нету мне ни смерти ни любви.
...
...но если мне удача выпадает,
и с самого утра летит крупа,
и молоко, кипя или звеня,
во мне, морозное и свежее играет -
тогда мне нравится, что старость наступает,
хоть нет ни старости, ни страсти для меня."
И я, конечно, не могу не вспомнить свою любимую Цветаеву, покороившую моё сердце раз и навсегда в далёком-далёком отрочестве своим "Генералам 12-ого года".
" К тебе, имеющему быть рождённым
Столетие спустя, как отдышу, -
Из самых недр - как на смерть осуждённый,
Своей рукой пишу:
- Друг! Не ищи меня! Другая мода!
Меня не помнят даже старики.
- Ртом не достать! - Через летейски воды
Протягиваю две руки.
Как два костра, глаза твои я вижу,
Пылающие мне в могилу - в ад, -
Ту видящие, что рукой не движет,
Умершую сто лет назад.
Со мной в руке - почти что горстка пыли -
Мои стихи! - я вижу: на ветру
Ты ищешь дом, где родилась я - или
В котором я умру.
На встречных женщин - тех, живых, счастливых, -
Горжусь, как смотришь, и ловлю слова:
- Сборище самозванок! Всё мертвы вы!
Она одна жива!
..."
И в ответ на гениальные Цветаевские строки - другие, но тоже гениальные стихи Воденникова:
"1.
И ЧТОБЫ ЖИЗНЬ ТВОЯ ВСЮ ЖИЗНЬ СТОЙМЯ СТОЯЛА
ОДНИМ УПРУГИМ И ЦВЕТУЩИМ КУБОМ
И ЧТОБЫ ВСЁ ЭТО ТВОЕЙ МОГИЛОЙ СТАЛО,
НО ТОЛЬКО Я ТВОЕЙ МОГИЛОЙ БУДУ.
2.
Это я -
в середине весны, в твёрдой памяти, в трезвом уме,
через головы всех,
из сухого бумажного ада -
это я - так свободно -
к тебе обращаюсь,
к тебе,
от которого мне - ничего кроме жажды не надо.
...
4.
Это ты полстолетья спустя -
ты с меня соскребёшь эту ложь
и возьмёшь,
как тюльпан, как подростка за мою белоснежную шею.
Только что ж ты так долгоЭ
так долго навстречу идёшьЭ
только что ж это я -
так безропотно - ждать не умею.
..."
............................................................................
Я могла бы ещё долго цитировать... Уверена: все, кто дочитали до этого места, насладились вышеприведёнными строками.
Я могла бы продолжать, но...
Но к сожалению, не в моих силах передать ту неповторимую атмосферу, царившую вчера в уютной квартире на Кинг Джордж, тот неуловимый аромат, плывший под-над головами слушателей, ту внимающую тишину, в которой звучала Поэзия...