Первопричина любви
Отец немного сердился, что смотрю всё подряд.
- У человека должны быть предпочтения!
- Я предпочитаю новое! - смеялась я.
И старое. Смешное и грустное. Цветное и чёрно-белое. Замедленное и суетливое. А потом случился «Кес» Кена Лоуча.
Трудно сказать, когда и как. Кажется, он был всегда. Мне десять? Пятнадцать? Я, не моргая, слежу за картинкой. По полю бежит мальчишка в нелепых шортах. Обиженно трет ушибленную ногу. Жмется к стене в душевой. Так торжественно несет на руке спокойную пустельгу. Живой, настоящий, и всё же немного нездешний.
Что я тогда знала о кино, о жизни, о капитализме и марксизме автора, о социальном расслоении. «Кес» позволял мне своим степенным долгим кадром, свободной камерой, расслабленным светом просто смотреть и домысливать свою историю. Историю о мальчугане Билли Каспере из небольшого шахтерского городка. Угловатом, едва поспевающим за сверстниками и взрослыми. Мелком, постоянно немного хитрящим, бесхитростно страстном. В прекрасной дикой птице разглядевшем родную душу.
С Лоучем подозрительно просто. Вот люди в кадре, дети и учителя, живут своей независимой жизнью. Первые задираются, шмыгают носами, от волнения закусывают ноготь на мизинце, то есть существуют. Все они (в большинстве) не были профессиональными актерами, что потрясают, что у Лоуча не боялись камеры. Словно не подозревали о кропотливой работе над сценарием, не учили реплики, не занимали определенные места.
Так родные Билли ссорились в одной из сцен, а он не отлипал от книжки, не замечая резких фраз и язвительных замечаний старшего брата. Я не понимала на кого именно смотреть, вертела головой, вслушивалась, забывала, что смотрю кино. Когда вы последний раз забывали, что это кино? Механическая картинка? Актеры и нечто чужое, что можно спокойно отставить в сторону. Мастер же не вовлекает нас внутрь повествования, не завлекается, не подсказывает и полностью растворяет в отснятом.
Возможно, часть магии Лоуча заключена в довольно своеобразной манере камеры оператора этом документальности, скорее много - много искренности. Трагичную в целом историю, Лоуч подает свободно, всегда уважительно, не оценивая и не осуждая своих героев. Если даже разводит их по разные стороны баррикады.
Старший брат равнодушен к младшему, тот платит ему сторицей. Деньги, выданные на ставку, Билли вольно тратит на мясо своей птице. Конечно, подозревает, что расправа неизбежна, скорее ставит на то, что лошадь всё равно проиграет. Лошадь выигрывает, и слепая ярость братца приближает развязку.
Если что-то и формировало мои взгляды и вкусы, то все вопросы к нему. «Сердитому» Кену Лоучу, такому нежному и внимательному к объективному воспроизведению мира, который обычно не вызывает ни у кого приязни. Люди и суровая повседневность - главные герои его настолько искусных безыскусных притч. Или очень искусных. Труднее всего не воссоздавать, а создавать эмоцию к реальности.
Как это у него? «Культура - это способ коммуникации. То, как мы воспринимаем и выражаем мир, в котором живем. Мы никогда не высказываемся нейтрально. Мы всегда воспринимаем мир через призму той или иной идеологии. Культура каждого исторического периода находится в очевидной зависимости от идей этого периода».
Я не могу рекомендовать Лоуча, режиссёра требовательного и властного, могу лишь часам говорить о любви к нему. К каждому фильму. Те, что назову - верхушка айсберга.
«Ветер, который качает вереск» - военная драма, внешне не сильно схожая с «Кесом». Ирландия, вооруженное противостояние, раскол в семьях, потрясающая игра Киллиана Мёрфи. Лиам Каннингем, Роджер Аллам, Орла Фицджеральд, Патрик Делейни. Оператор Бэрри Экройд безжалостно фиксирует малейшее движение, самое малое мимическое движение. «Люди иногда - это очень и очень горько», - диктует камера. Иногда не верится, что картина была снята в 2006 году. А не много раньше. Собственно, если смотреть его в 2021-м, ощущение не изменится.
Лоуч не старается понравится или договориться со зрителем. Всё, что вы любите в «Голяке» начиналось у него и с ним. «Доля ангелов» - самая абсурдная попытка найти себе место под солнцем. Робби снова чуть не получил срок и приговорен к общественным работам. Его подруга беременна, а новые товарищи и наставник увлечены идеей дегустации виски, как красивого заработка. Тут-то у Робби внезапно открывает буквально дар различать сорта и марки. А дальше дурацкий план, надежда быстро обогатиться и наладить жить, хлесткие диалоги, отсутствие морали и размеренное скольжение камеры оператора Робби Райана. С этой нелепой комедией мне по-настоящему хорошо. Почти как дома.
«Зал Джимми» снова об Ирландии, довольно холодная и горькая история о том, как страх потерять последнее будит в людях не самые приятные стороны. 1932 год, Джимми, в прошлом политический активист, возвращается в родную деревню. Собственно, мы не до конца понимаем его желания и намерения. Не ему, не нам некогда разбираться, местный священник и вчерашние соседи весьма напряжены перспективами внимания к деревне из-за возвращения парня.
Пленочная картинка словно специально состарена, окрашена и погружена в определенные оттенки. На контрасте холодных и теплых тонов проведена граница между чем-то человечным и, увы, весьма человеческим поведением. Местами это неспешное повествование весьма пылко.
Основа происходящего, максимально, кажется, удалена от нас и любого современного зрителя. Возможно, даже ирландского. Но в итоге именно она так безжалостна к любому ханжеству и попытками морали прикрыть собственные жалкие попытки самоутвердиться. Что не удивительно, что нам, весьма ленивым и разбалованным современным телевидением, приходится напрячься, чтобы синхронизироваться с происходящим в кадре.
Хотите найти предлог заставить себя к этому? Сочетание Лоуча и небольшой, но броской роли Эндрю Скотта - хороший предлог. Второе важное имя - Симона Кирби, почти незнакомая у нас. Его величество женщина во всем своем несовершенстве и великолепии.
Еще о том, на что способна рассерженная женщина? Наверное, единственная американская картина Лоуча «Хлеб и розы» 2000 года. В сердце её 1912 год, противостояние жадной компании по уборке отелей и девушки - иммигрантки. На фоне неброской и ломкой любовной истории. Если коротко, очень трогательный Эндриан Броуди.
Помните, что за сценарий ответственен бессменный (обожаемый) Пол Лаверти, а значит не будет излишней спешки, отстранённые диалоги не расскажут лишнего, а основная линия снова устремится за камерой. Говоря честнее. Это медленно, камерно и не даст прямого ответа. Лоуч обожает, кажется, обрывать истории на определенном моменте, без эпилогов.
В самом сложном и бескомпромиссном не ждите от него пессимизма, фатализм классику чужд. Абсолютно. «Извините, мы вас не застали» обычно трактуется как история современного рабства. Чета Тернеров после кризиса 2008 года никак не могут выбраться из долгов, кредитов и заезженного алгоритма постоянного движения за заработком. Казалось бы, у них всё было как у людей: юность, надежды, планы. А вот теперь ранние подъемы, механическое выполнение обязательств, сводящая с ума монотонность. Рикки доставляет посылки, всё его время расписано по минутам, вот только если у него время?
Эффектная, сильная и снова камерная, почти интимная вещь. Важнее сказанных в кадре слов - лица, бессильные движения рук, положение тела. Такое не смотрят, чтобы отвлечься. Хотя в кадре Лоуча я снова обретаю свет и цвет, перестаю стесняться собственной ностальгии по детству, нежности, права на горечь и жалость к себе. Его кино не осуждает меня, мою нежелание карабкаться наверх, лежать по направлению «к мечте», «меняться к лучшему».
Иногда мне кажется, что через все свои отработанные до ювелирной точности приемы и цвета, Лоуч просто всматривается в меня. Всматривается, и собственно одобряет.
Теперь вы знаете, что и кто привел меня в британское кино. Шли годы. Меняется всё, и ничего не меняется.
- У человека должны быть предпочтения!
- Я предпочитаю новое! - смеялась я.
И старое. Смешное и грустное. Цветное и чёрно-белое. Замедленное и суетливое. А потом случился «Кес» Кена Лоуча.
Трудно сказать, когда и как. Кажется, он был всегда. Мне десять? Пятнадцать? Я, не моргая, слежу за картинкой. По полю бежит мальчишка в нелепых шортах. Обиженно трет ушибленную ногу. Жмется к стене в душевой. Так торжественно несет на руке спокойную пустельгу. Живой, настоящий, и всё же немного нездешний.
Что я тогда знала о кино, о жизни, о капитализме и марксизме автора, о социальном расслоении. «Кес» позволял мне своим степенным долгим кадром, свободной камерой, расслабленным светом просто смотреть и домысливать свою историю. Историю о мальчугане Билли Каспере из небольшого шахтерского городка. Угловатом, едва поспевающим за сверстниками и взрослыми. Мелком, постоянно немного хитрящим, бесхитростно страстном. В прекрасной дикой птице разглядевшем родную душу.
С Лоучем подозрительно просто. Вот люди в кадре, дети и учителя, живут своей независимой жизнью. Первые задираются, шмыгают носами, от волнения закусывают ноготь на мизинце, то есть существуют. Все они (в большинстве) не были профессиональными актерами, что потрясают, что у Лоуча не боялись камеры. Словно не подозревали о кропотливой работе над сценарием, не учили реплики, не занимали определенные места.
Так родные Билли ссорились в одной из сцен, а он не отлипал от книжки, не замечая резких фраз и язвительных замечаний старшего брата. Я не понимала на кого именно смотреть, вертела головой, вслушивалась, забывала, что смотрю кино. Когда вы последний раз забывали, что это кино? Механическая картинка? Актеры и нечто чужое, что можно спокойно отставить в сторону. Мастер же не вовлекает нас внутрь повествования, не завлекается, не подсказывает и полностью растворяет в отснятом.
Возможно, часть магии Лоуча заключена в довольно своеобразной манере камеры оператора этом документальности, скорее много - много искренности. Трагичную в целом историю, Лоуч подает свободно, всегда уважительно, не оценивая и не осуждая своих героев. Если даже разводит их по разные стороны баррикады.
Старший брат равнодушен к младшему, тот платит ему сторицей. Деньги, выданные на ставку, Билли вольно тратит на мясо своей птице. Конечно, подозревает, что расправа неизбежна, скорее ставит на то, что лошадь всё равно проиграет. Лошадь выигрывает, и слепая ярость братца приближает развязку.
Если что-то и формировало мои взгляды и вкусы, то все вопросы к нему. «Сердитому» Кену Лоучу, такому нежному и внимательному к объективному воспроизведению мира, который обычно не вызывает ни у кого приязни. Люди и суровая повседневность - главные герои его настолько искусных безыскусных притч. Или очень искусных. Труднее всего не воссоздавать, а создавать эмоцию к реальности.
Как это у него? «Культура - это способ коммуникации. То, как мы воспринимаем и выражаем мир, в котором живем. Мы никогда не высказываемся нейтрально. Мы всегда воспринимаем мир через призму той или иной идеологии. Культура каждого исторического периода находится в очевидной зависимости от идей этого периода».
Я не могу рекомендовать Лоуча, режиссёра требовательного и властного, могу лишь часам говорить о любви к нему. К каждому фильму. Те, что назову - верхушка айсберга.
«Ветер, который качает вереск» - военная драма, внешне не сильно схожая с «Кесом». Ирландия, вооруженное противостояние, раскол в семьях, потрясающая игра Киллиана Мёрфи. Лиам Каннингем, Роджер Аллам, Орла Фицджеральд, Патрик Делейни. Оператор Бэрри Экройд безжалостно фиксирует малейшее движение, самое малое мимическое движение. «Люди иногда - это очень и очень горько», - диктует камера. Иногда не верится, что картина была снята в 2006 году. А не много раньше. Собственно, если смотреть его в 2021-м, ощущение не изменится.
Лоуч не старается понравится или договориться со зрителем. Всё, что вы любите в «Голяке» начиналось у него и с ним. «Доля ангелов» - самая абсурдная попытка найти себе место под солнцем. Робби снова чуть не получил срок и приговорен к общественным работам. Его подруга беременна, а новые товарищи и наставник увлечены идеей дегустации виски, как красивого заработка. Тут-то у Робби внезапно открывает буквально дар различать сорта и марки. А дальше дурацкий план, надежда быстро обогатиться и наладить жить, хлесткие диалоги, отсутствие морали и размеренное скольжение камеры оператора Робби Райана. С этой нелепой комедией мне по-настоящему хорошо. Почти как дома.
«Зал Джимми» снова об Ирландии, довольно холодная и горькая история о том, как страх потерять последнее будит в людях не самые приятные стороны. 1932 год, Джимми, в прошлом политический активист, возвращается в родную деревню. Собственно, мы не до конца понимаем его желания и намерения. Не ему, не нам некогда разбираться, местный священник и вчерашние соседи весьма напряжены перспективами внимания к деревне из-за возвращения парня.
Пленочная картинка словно специально состарена, окрашена и погружена в определенные оттенки. На контрасте холодных и теплых тонов проведена граница между чем-то человечным и, увы, весьма человеческим поведением. Местами это неспешное повествование весьма пылко.
Основа происходящего, максимально, кажется, удалена от нас и любого современного зрителя. Возможно, даже ирландского. Но в итоге именно она так безжалостна к любому ханжеству и попытками морали прикрыть собственные жалкие попытки самоутвердиться. Что не удивительно, что нам, весьма ленивым и разбалованным современным телевидением, приходится напрячься, чтобы синхронизироваться с происходящим в кадре.
Хотите найти предлог заставить себя к этому? Сочетание Лоуча и небольшой, но броской роли Эндрю Скотта - хороший предлог. Второе важное имя - Симона Кирби, почти незнакомая у нас. Его величество женщина во всем своем несовершенстве и великолепии.
Еще о том, на что способна рассерженная женщина? Наверное, единственная американская картина Лоуча «Хлеб и розы» 2000 года. В сердце её 1912 год, противостояние жадной компании по уборке отелей и девушки - иммигрантки. На фоне неброской и ломкой любовной истории. Если коротко, очень трогательный Эндриан Броуди.
Помните, что за сценарий ответственен бессменный (обожаемый) Пол Лаверти, а значит не будет излишней спешки, отстранённые диалоги не расскажут лишнего, а основная линия снова устремится за камерой. Говоря честнее. Это медленно, камерно и не даст прямого ответа. Лоуч обожает, кажется, обрывать истории на определенном моменте, без эпилогов.
В самом сложном и бескомпромиссном не ждите от него пессимизма, фатализм классику чужд. Абсолютно. «Извините, мы вас не застали» обычно трактуется как история современного рабства. Чета Тернеров после кризиса 2008 года никак не могут выбраться из долгов, кредитов и заезженного алгоритма постоянного движения за заработком. Казалось бы, у них всё было как у людей: юность, надежды, планы. А вот теперь ранние подъемы, механическое выполнение обязательств, сводящая с ума монотонность. Рикки доставляет посылки, всё его время расписано по минутам, вот только если у него время?
Эффектная, сильная и снова камерная, почти интимная вещь. Важнее сказанных в кадре слов - лица, бессильные движения рук, положение тела. Такое не смотрят, чтобы отвлечься. Хотя в кадре Лоуча я снова обретаю свет и цвет, перестаю стесняться собственной ностальгии по детству, нежности, права на горечь и жалость к себе. Его кино не осуждает меня, мою нежелание карабкаться наверх, лежать по направлению «к мечте», «меняться к лучшему».
Иногда мне кажется, что через все свои отработанные до ювелирной точности приемы и цвета, Лоуч просто всматривается в меня. Всматривается, и собственно одобряет.
Теперь вы знаете, что и кто привел меня в британское кино. Шли годы. Меняется всё, и ничего не меняется.