«Гордость и предубеждение», часть вторая: два классических сериала BBC
Ссылки на предыдущие посты:
«Гордость и предубеждение», часть первая: от Бродвея до Европы (посвященная всем черно-белым постановкам)
Pride and Prejudice
BBC, 5 серий, 1980
По сравнению с насквозь искусственной Эммой восемью годами ранее, это успех, прогресс и новое слово: BBC сделали полноценную классическую экранизацию с редкими съемками на натуре. И тем не менее, забыть о том, что это всё же телеспектакль, вам не удастся: диалоги, пусть и верные тексту романа, звучат напыщенно, актеры реагируют всем телом, словно играют на сцене, а камера статична.
Элизабет Гарви в роли Лиззи очаровательная девушка, но в ней не чувствуется энергии и лукавства, а иногда и ума. Джейн и Китти выглядят почти близнецами, зато Мэри - Тесса Пик-Джонс, будущая домоправительница всех гранчестерских викариев, - очаровательно нелепая, моментально обращает на себя внимание. Правда, героиню снова заставляют петь дурным голосом, тогда как в романе у неё не было таланта, зато в избытке педантизма и самодовольства, и даже при этом Лиззи ей уступала в мастерстве.
Что касается Дарси, то, кажется, искали просто актера с внешностью героя любовного романа, которому потом строго запретили играть лицом. Дэвид Ринтул был актер послушный, поэтому ни один мускул, кроме тех, что отвечает за артикуляцию, не дрогнул на его совершенном лице в течение четырех серий, и это не просто stiff upper lip, а жесткий подбородок, щеки, взгляд, пластика, походка - кажется, даже волосы у него каменные. И когда он вдруг начинает улыбаться (почему-то мистеру Гардинеру), это почти пугает, потому что - ну не двигал лицом и ладно, с кем не бывает, уже как-то все привыкли, а оказывается, это было не навсегда. И да, роль обязывает, но роль также обязывает быть внутри больше, чем снаружи, а не сайберменом, временами улыбаться, и как ни странно, не только в финале.
Из других кастинговых неудач можно назвать Уикэма и полковника, каждый из которых с легкостью мог бы стать мистером Херстом.
Дарси, Уикэм, полковник Фицуильям
С учетом неторопливого и довольно тщательного следования тексту особенно странно выглядят внезапные обновления сюжета или сокращения: например, Дарси уже гостит в Розингсе на момент приезда Лукасов и Элизабет и нет его изначального визита к Коллинзам вместе с полковником. А узнав о побеге Лидии, Лиззи несется в Пемберли (шейм он ю, Кира Найтли, ты так не умела!), где натыкается на мирно читающего Дарси и бросает шаль на пол. Сравните с книгой: новость поразила героиню до слез и абсолютной растерянности, и приход Дарси в гостиницу именно в этот момент позволил ей всё сразу рассказать. В следующий раз этикет нарушает Дарси, отправив Элизабет записку и назначив свидание недалеко от дома, чтобы сделать второе предложение.
Мистер Беннет здесь просто желчный сварливый тип, которому явно неприятен сам вид его семьи, и который регулярно оскорбляет жену, причем в понятной ей форме. Зато леди Кэтрин моложава, энергична, рассказывает про закаливание и тайны правильного пищеварения. Замечательно хорош Коллинз - утомительно глуп, угодлив, тщеславен, но внешне ординарен. Прекрасная Шарлотта - формально некрасивая, но в минуты душевных откровений с подругой почти миловидная.
На взгляд современного зрителя это очень безыскусная постановка, в которой есть свои удачи, пусть чаще и ограниченные стенами дома Беннетов: всё, что происходит в Лонгборне, остается почти всегда верным одновременно и букве, и настроению (примечательно, что это можно сказать о почти всех экранизациях). Обстановка столовой, гостиной и комнаты Лиззи сделаны с большим вниманием, а ещё там дивный дневной свет, неяркий, осенний, но очень уютный. Другой пример - момент встречи в парке наутро после предложения как один из самых запоминающихся и эффектно снятых. Элизабет тут же садится, чтобы прочесть письмо, Дарси уходит вдаль, камера медленно поднимается над ними, и это неотвратимое расхождение героев создает смутно печальное настроение эпизода.
Пемберли даже сопровождается размышлениями Лиззи, но само поместье показано невыгодно и кратко - пасмурная погода, много искусственного, а дом кажется душным и необжитым, больше похожим на музей.
Pride and Prejudice
BBC, 6 серий, 1995
Самая популярная экранизация, по праву считающаяся лучшей: основные диалоги и юмор Остин сохранены, изумительно точный кастинг ключевых героев, неподражаемые актерские работы, масштабная для телевидения девяностых съемка. Конечно, говорим Колин Фёрт - представляем мистера Дарси, говорим мистер Дарси - представляем Колина Фёрта.
Но было бы очень скучно только повторять одни и те же похвалы уму и вкусу Сью Бертуисл и Эндрю Дэвиса, когда можно пересмотреть, наконец, критическим взглядом их главный совместный труд и сравнить непосредственно с романом, а не со своими первыми впечатлениями от сериала.
Например, только после очередного перечитывания я обратила внимание, насколько Дарси улыбчив в разговорах с Лиззи практически сразу, начиная с её пребывания в Незерфилде, - так серьезное, временами надменное лицо Фёрта стало постепенно каноном, вытеснив текст. Собственно, я из интереса посчитала все «улыбающиеся» ремарки и обнаружила, что именно Элизабет и Дарси улыбаются чаще других героев - причем в несколько раз чаще (а вовсе не Джейн, которая по его мнению, слишком много улыбалась!). Разумеется, нам всем очень нравится наблюдать за оттенками эмоций, внутренней борьбой и еле уловимой сменой настроений, которые так удаются Фёрту, но каким бы получился герой, если бы режиссер следовал тексту романа, и мистер Дарси начал улыбаться не в Розингсе, а намного раньше, в самых первых словесных дуэлях с Элизабет - пусть холодно или с явным чувством превосходства. Из Незерфилда пропало вообще множество диалогов и сценок, а те, что есть - сокращены или довольно грубо обострены. Например, сестры Бингли смеются над миссис Беннет, почти не скрываясь, так же как и Лидия с Китти, тогда как Остин особо указывает, что в отсутствие мужчин обе дамы были прекрасными остроумными собеседницами, но сериал это упускает.
Серьезные изменения коснулись и главной героини - эта Лиззи слишком на стороне отца и усмехается его насмешкам над женой, тогда как в романе отношение отца к матери причиняло ей постоянную душевную боль, а не просто делало его союзницей в доме. В сцене первого взгляда на Пемберли, обрамленной довольно неуклюжей шуткой тетушки о влиянии поместья на впечатление о его хозяине, Лиззи реагирует именно на красоту и размер дома; по самому же дому она ходит как по музею и это миссис Рейнольдс приглашает насладиться видом из окна. В романе поместье поражает Элизабет в первую очередь своим парком, его размахом и ландшафтом, в том числе тем, что было видно из окон дома - в её глазах это одновременно свидетельство богатства и рациональности, элегантности и природной естественности, искреннего попечения о слугах и личного благополучия. Пемберли и есть первый истинный портрет Дарси, который она видит, ещё не зайдя в семейную галерею (а вторым будет характеристика миссис Рейнольдс). Мы почти не замечаем эти перемены, потому что взгляд и улыбка Дженнифер Или сияют всё сильнее с каждой серией, и как и Дарси, мы всё больше очарованы ей, а сама она воплощает в себе главные черты Элизабет: лукавство, энергичный ум, самоиронию, мятежный дух и жизнелюбие.
В очередной раз Мэри предстает нарочито неприятной, совсем в духе американских штампов о прыщавых "заучках" в очках, тогда как у Остин все гораздо тоньше: героиня некрасивая и недалекая, пусть и погрузившаяся в книжки, цитирующая Библию, но осуждающая ближних, крайне самодовольная, но очевидно потерянная в собственной семье (в романе есть мимолетная завуалированная просьба о поддержке после побега Лидии, которая остается неуслышанной). Коллинз должен быть противен зрителю именно потому, что невыносимо глуп и тщеславен, а не потому что у него челочка прилизанная и глазки масляные - Остин в его описании ограничивается скупым "высокий и полный", это же не Урия Гип, право слово. Напротив, канонный Уикэм намного красивее Дарси и всегда самый обаятельный мужчина в комнате. В конце концов, это признает и тетушка Гардинер, им ненадолго увлеклась Элизабет, весь Меритон был влюблен именно в него, но в сериале Уиэкэм выглядит одним из многих. А леди Кэтрин - дама эксцентричная, но не внушающая трепета, и в противостоянии ей не ощущается особенной заслуги решительности и самообладания Элизабет.
Режиссура большую часть времени уже смотрится устаревшей, с её безыскусной съемкой диалогов, преимущественно простой сменой средних планов, регулярным провисанием темпа и отсутствием точных акцентов. Есть и отличные эпизоды с балансом верности тексту и пояснений для зрителя, например, представляющийся Коллинз, которого видят и обсуждают между собой Лиззи и Джейн. А есть неудачные решения - Лидия, провожающая Уикэма заинтересованным взглядом, в качестве объяснения её интереса и побега. Проблема Лидии в том, что её устроит абсолютно любой красный мундир, ей нравятся все (как и ему нравятся все с деньгами или благосклонные, как и Коллинз меняет имя невесты в планах за минуту), и нет нужды искать момент, когда она выбрала его.
Блестящая идея начать сериал энергичными, активными эпизодами, дающими первую характеристику персонажам - Дарси и Бингли верхом, Лиззи сбегает с холма, семья Беннетов быстрым шагом идет из церкви - и задающими верный тон, потому что весь роман про движение, и манера съемки walk and talk именно про этих героев, обычно не ведущих беседы за чашечкой чая, а постоянно танцующих, путешествующих и гуляющих (хотя бы и по комнате). За считанные минуты сериал успевает представить главных героев и наметить их отношения - Бингли под влиянием Дарси, старшие мисс Беннет намного взрослее и умнее сестер, у Элизабет доверительные отношения с отцом, а мать - просто фейерверк эмоций. К сожалению, не все эпизоды построены с такой тщательностью, и многие выигрывают исключительно за счет актеров.
Письмо Дарси - один из важнейших эпизодов романа, поворотный для сюжета и представлений героини о тех, кого она хорошо знала, и о себе самой, но, к сожалению, остается в числе немногих неудач сериала. Прежде всего, большую часть письма мы узнаем до того, как оно вообще попадает в руки Элизабет, до их внезапной неловкой встречи. В романе Лиззи читает и перечитывает письмо на прогулке и проводит в парке несколько часов, постепенно уверяясь в правдивости Дарси и примиряясь со своей неправотой, а не в гневе прибегает домой, чтобы дочитать вторую часть. Элизабет в момент душевного непокоя (как и многие остиновские героини) стремится выйти из дома, пройтись и остаться одной, а все настоящие откровения по сюжету происходят не в ограничивающих стенах гостиных, а именно на воздухе. Но это не так драматично, конечно, и не дает шансов огрызнуться на Марию Лукас, сообщающую об отъезде джентльменов. Другой такой эпизод - поиски беглецов, так подробно снятые, напрасно показаны прежде оговорки Лидии, уже во время чтения письма мистера Гардинера, хотя гораздо больше подходят к письму его жены, объясняющей роль Дарси в спасении семьи.
И в 1995 году сквозь всеобщий восторг, и до сих пор звучит голоса пуристов, негодующих на Дэвиса и на излишнюю сексуализацию романа - Дарси в ванне, или в распахнутой рубашке после бессонной ночи, или занятый фехтованием, или вынырнувший из пруда, всегда художественно взъерошенный, это, конечно, красиво, но так ли уж обязательно? И если мы решаем, что да, нужно перестать поджимать губы от подобных сцен в поздних остиновских экранизациях - Дарси, принимающий ванну, вполне равняется мистеру Найтли, переодевающемуся с помощью камердинера в новой Эмме. И та, и другая сцены равно не обязательны для сюжета, но втягивают зрителя в интимный, реальный мир героев. Дэвис вывел на поверхность чувственную сторону встреч Элизабет и Дарси, а их диалоги в формате спарринга впервые получили настоящее дыхание жизни, румянец, естественное волнение (тут можно вспомнить знаменитую полушутливую пометку в сценарии в эпизоде встречи близ Незерфилда: «Дарси впервые осознает, что его влечет к ней, и что у него эрекция»).
С другой стороны, большая часть этих нововведений очевидно направлена на зрительниц, их отношение к персонажу и привлекательному актеру, а не на переосмысление взаимодействия пары, даже там, где добивались другого эффекта: например, пресловутая мокрая рубашка задумывалась как абсолют социальной неловкости для безупречного джентльмена, а стала чуть ли не эротической в массовом сознании. Да, это был исторический момент, и круги от этого погружения до сих пор расходятся на поверхности британского телевидения ко всеобщему удовольствию. Но если смотреть с другого берега, критического, то прогулка Дарси от пруда отбирает эффект неожиданности встречи. Неожиданности, которую еще можно было сохранить, не показывая тут же Пемберли вдалеке, - может быть, мистер Дарси остановился где-то по пути из Лондона. В итоге у зрителя пропадает эмоциональная синхронизация с героиней (в который раз), он отстраняется сценаристом и остается действительно исключительно зрителем, снова на шаг опережающим обоих героев и предвкушающим встречу, вне зависимости от того, читал ли он роман или ничего о нем не знает.
Но самым досадным упущением мне представляется отсутствие последних глав, причем это решение выглядит тем более странно, когда узнаешь, что изначально Дэвис планировал 5 серий, но канал попросил придерживаться обычного для них формата в 6 часов. Признание и краткий разговор Лиззи и Дарси сняты изумительно точно, но в дальнейшей беседе они должны были обсуждать его письмо, её приезд в Пемберли и предложение Бингли - и не говорите, что зрителю не хотелось посмотреть на героев, подтрунивающих над собой и друг над другом, наслаждающихся первым доверительным разговором. Равно как жаль и более поздней сцены обсуждения их чувств и первых впечатлений, или разговора Элизабет с матерью, её бесценной реакции и последующего обхождения с Дарси. Зато у нас есть продолжительная и такая несвойственная романам Джейн Остин сцена свадьбы с нравоучительными иллюстрациями брачных клятв, ровным счетом ничего не дающая сюжету, зато укрепляющая связь с современным зрителем, привыкшим к белому платью в последнем кадре (есть уступка даже в этом, потому что для невесты того времени подвенечное платье совсем не обязательно было белым).
Пемберли идеальное, разумеется, хотя ощутимо не хватает прогулок до встречи с Дарси
регулярный парк перед Розингсом и настоящий ландшафтный английский парк Пемберли (Лайм Парк снят так, чтобы его регулярные сады почти не попали в кадр)
тонкое созвучие в костюмах: близкие по духу герои одеты в одной гамме или даже почти одинаково
В следующей части - о фильме Джо Райта с Кирой Найтли
«Гордость и предубеждение», часть первая: от Бродвея до Европы (посвященная всем черно-белым постановкам)
Pride and Prejudice
BBC, 5 серий, 1980
По сравнению с насквозь искусственной Эммой восемью годами ранее, это успех, прогресс и новое слово: BBC сделали полноценную классическую экранизацию с редкими съемками на натуре. И тем не менее, забыть о том, что это всё же телеспектакль, вам не удастся: диалоги, пусть и верные тексту романа, звучат напыщенно, актеры реагируют всем телом, словно играют на сцене, а камера статична.
Элизабет Гарви в роли Лиззи очаровательная девушка, но в ней не чувствуется энергии и лукавства, а иногда и ума. Джейн и Китти выглядят почти близнецами, зато Мэри - Тесса Пик-Джонс, будущая домоправительница всех гранчестерских викариев, - очаровательно нелепая, моментально обращает на себя внимание. Правда, героиню снова заставляют петь дурным голосом, тогда как в романе у неё не было таланта, зато в избытке педантизма и самодовольства, и даже при этом Лиззи ей уступала в мастерстве.
Что касается Дарси, то, кажется, искали просто актера с внешностью героя любовного романа, которому потом строго запретили играть лицом. Дэвид Ринтул был актер послушный, поэтому ни один мускул, кроме тех, что отвечает за артикуляцию, не дрогнул на его совершенном лице в течение четырех серий, и это не просто stiff upper lip, а жесткий подбородок, щеки, взгляд, пластика, походка - кажется, даже волосы у него каменные. И когда он вдруг начинает улыбаться (почему-то мистеру Гардинеру), это почти пугает, потому что - ну не двигал лицом и ладно, с кем не бывает, уже как-то все привыкли, а оказывается, это было не навсегда. И да, роль обязывает, но роль также обязывает быть внутри больше, чем снаружи, а не сайберменом, временами улыбаться, и как ни странно, не только в финале.
Из других кастинговых неудач можно назвать Уикэма и полковника, каждый из которых с легкостью мог бы стать мистером Херстом.
Дарси, Уикэм, полковник Фицуильям
С учетом неторопливого и довольно тщательного следования тексту особенно странно выглядят внезапные обновления сюжета или сокращения: например, Дарси уже гостит в Розингсе на момент приезда Лукасов и Элизабет и нет его изначального визита к Коллинзам вместе с полковником. А узнав о побеге Лидии, Лиззи несется в Пемберли (шейм он ю, Кира Найтли, ты так не умела!), где натыкается на мирно читающего Дарси и бросает шаль на пол. Сравните с книгой: новость поразила героиню до слез и абсолютной растерянности, и приход Дарси в гостиницу именно в этот момент позволил ей всё сразу рассказать. В следующий раз этикет нарушает Дарси, отправив Элизабет записку и назначив свидание недалеко от дома, чтобы сделать второе предложение.
Мистер Беннет здесь просто желчный сварливый тип, которому явно неприятен сам вид его семьи, и который регулярно оскорбляет жену, причем в понятной ей форме. Зато леди Кэтрин моложава, энергична, рассказывает про закаливание и тайны правильного пищеварения. Замечательно хорош Коллинз - утомительно глуп, угодлив, тщеславен, но внешне ординарен. Прекрасная Шарлотта - формально некрасивая, но в минуты душевных откровений с подругой почти миловидная.
На взгляд современного зрителя это очень безыскусная постановка, в которой есть свои удачи, пусть чаще и ограниченные стенами дома Беннетов: всё, что происходит в Лонгборне, остается почти всегда верным одновременно и букве, и настроению (примечательно, что это можно сказать о почти всех экранизациях). Обстановка столовой, гостиной и комнаты Лиззи сделаны с большим вниманием, а ещё там дивный дневной свет, неяркий, осенний, но очень уютный. Другой пример - момент встречи в парке наутро после предложения как один из самых запоминающихся и эффектно снятых. Элизабет тут же садится, чтобы прочесть письмо, Дарси уходит вдаль, камера медленно поднимается над ними, и это неотвратимое расхождение героев создает смутно печальное настроение эпизода.
Пемберли даже сопровождается размышлениями Лиззи, но само поместье показано невыгодно и кратко - пасмурная погода, много искусственного, а дом кажется душным и необжитым, больше похожим на музей.
Pride and Prejudice
BBC, 6 серий, 1995
Самая популярная экранизация, по праву считающаяся лучшей: основные диалоги и юмор Остин сохранены, изумительно точный кастинг ключевых героев, неподражаемые актерские работы, масштабная для телевидения девяностых съемка. Конечно, говорим Колин Фёрт - представляем мистера Дарси, говорим мистер Дарси - представляем Колина Фёрта.
Но было бы очень скучно только повторять одни и те же похвалы уму и вкусу Сью Бертуисл и Эндрю Дэвиса, когда можно пересмотреть, наконец, критическим взглядом их главный совместный труд и сравнить непосредственно с романом, а не со своими первыми впечатлениями от сериала.
Например, только после очередного перечитывания я обратила внимание, насколько Дарси улыбчив в разговорах с Лиззи практически сразу, начиная с её пребывания в Незерфилде, - так серьезное, временами надменное лицо Фёрта стало постепенно каноном, вытеснив текст. Собственно, я из интереса посчитала все «улыбающиеся» ремарки и обнаружила, что именно Элизабет и Дарси улыбаются чаще других героев - причем в несколько раз чаще (а вовсе не Джейн, которая по его мнению, слишком много улыбалась!). Разумеется, нам всем очень нравится наблюдать за оттенками эмоций, внутренней борьбой и еле уловимой сменой настроений, которые так удаются Фёрту, но каким бы получился герой, если бы режиссер следовал тексту романа, и мистер Дарси начал улыбаться не в Розингсе, а намного раньше, в самых первых словесных дуэлях с Элизабет - пусть холодно или с явным чувством превосходства. Из Незерфилда пропало вообще множество диалогов и сценок, а те, что есть - сокращены или довольно грубо обострены. Например, сестры Бингли смеются над миссис Беннет, почти не скрываясь, так же как и Лидия с Китти, тогда как Остин особо указывает, что в отсутствие мужчин обе дамы были прекрасными остроумными собеседницами, но сериал это упускает.
Серьезные изменения коснулись и главной героини - эта Лиззи слишком на стороне отца и усмехается его насмешкам над женой, тогда как в романе отношение отца к матери причиняло ей постоянную душевную боль, а не просто делало его союзницей в доме. В сцене первого взгляда на Пемберли, обрамленной довольно неуклюжей шуткой тетушки о влиянии поместья на впечатление о его хозяине, Лиззи реагирует именно на красоту и размер дома; по самому же дому она ходит как по музею и это миссис Рейнольдс приглашает насладиться видом из окна. В романе поместье поражает Элизабет в первую очередь своим парком, его размахом и ландшафтом, в том числе тем, что было видно из окон дома - в её глазах это одновременно свидетельство богатства и рациональности, элегантности и природной естественности, искреннего попечения о слугах и личного благополучия. Пемберли и есть первый истинный портрет Дарси, который она видит, ещё не зайдя в семейную галерею (а вторым будет характеристика миссис Рейнольдс). Мы почти не замечаем эти перемены, потому что взгляд и улыбка Дженнифер Или сияют всё сильнее с каждой серией, и как и Дарси, мы всё больше очарованы ей, а сама она воплощает в себе главные черты Элизабет: лукавство, энергичный ум, самоиронию, мятежный дух и жизнелюбие.
В очередной раз Мэри предстает нарочито неприятной, совсем в духе американских штампов о прыщавых "заучках" в очках, тогда как у Остин все гораздо тоньше: героиня некрасивая и недалекая, пусть и погрузившаяся в книжки, цитирующая Библию, но осуждающая ближних, крайне самодовольная, но очевидно потерянная в собственной семье (в романе есть мимолетная завуалированная просьба о поддержке после побега Лидии, которая остается неуслышанной). Коллинз должен быть противен зрителю именно потому, что невыносимо глуп и тщеславен, а не потому что у него челочка прилизанная и глазки масляные - Остин в его описании ограничивается скупым "высокий и полный", это же не Урия Гип, право слово. Напротив, канонный Уикэм намного красивее Дарси и всегда самый обаятельный мужчина в комнате. В конце концов, это признает и тетушка Гардинер, им ненадолго увлеклась Элизабет, весь Меритон был влюблен именно в него, но в сериале Уиэкэм выглядит одним из многих. А леди Кэтрин - дама эксцентричная, но не внушающая трепета, и в противостоянии ей не ощущается особенной заслуги решительности и самообладания Элизабет.
Режиссура большую часть времени уже смотрится устаревшей, с её безыскусной съемкой диалогов, преимущественно простой сменой средних планов, регулярным провисанием темпа и отсутствием точных акцентов. Есть и отличные эпизоды с балансом верности тексту и пояснений для зрителя, например, представляющийся Коллинз, которого видят и обсуждают между собой Лиззи и Джейн. А есть неудачные решения - Лидия, провожающая Уикэма заинтересованным взглядом, в качестве объяснения её интереса и побега. Проблема Лидии в том, что её устроит абсолютно любой красный мундир, ей нравятся все (как и ему нравятся все с деньгами или благосклонные, как и Коллинз меняет имя невесты в планах за минуту), и нет нужды искать момент, когда она выбрала его.
Блестящая идея начать сериал энергичными, активными эпизодами, дающими первую характеристику персонажам - Дарси и Бингли верхом, Лиззи сбегает с холма, семья Беннетов быстрым шагом идет из церкви - и задающими верный тон, потому что весь роман про движение, и манера съемки walk and talk именно про этих героев, обычно не ведущих беседы за чашечкой чая, а постоянно танцующих, путешествующих и гуляющих (хотя бы и по комнате). За считанные минуты сериал успевает представить главных героев и наметить их отношения - Бингли под влиянием Дарси, старшие мисс Беннет намного взрослее и умнее сестер, у Элизабет доверительные отношения с отцом, а мать - просто фейерверк эмоций. К сожалению, не все эпизоды построены с такой тщательностью, и многие выигрывают исключительно за счет актеров.
Письмо Дарси - один из важнейших эпизодов романа, поворотный для сюжета и представлений героини о тех, кого она хорошо знала, и о себе самой, но, к сожалению, остается в числе немногих неудач сериала. Прежде всего, большую часть письма мы узнаем до того, как оно вообще попадает в руки Элизабет, до их внезапной неловкой встречи. В романе Лиззи читает и перечитывает письмо на прогулке и проводит в парке несколько часов, постепенно уверяясь в правдивости Дарси и примиряясь со своей неправотой, а не в гневе прибегает домой, чтобы дочитать вторую часть. Элизабет в момент душевного непокоя (как и многие остиновские героини) стремится выйти из дома, пройтись и остаться одной, а все настоящие откровения по сюжету происходят не в ограничивающих стенах гостиных, а именно на воздухе. Но это не так драматично, конечно, и не дает шансов огрызнуться на Марию Лукас, сообщающую об отъезде джентльменов. Другой такой эпизод - поиски беглецов, так подробно снятые, напрасно показаны прежде оговорки Лидии, уже во время чтения письма мистера Гардинера, хотя гораздо больше подходят к письму его жены, объясняющей роль Дарси в спасении семьи.
И в 1995 году сквозь всеобщий восторг, и до сих пор звучит голоса пуристов, негодующих на Дэвиса и на излишнюю сексуализацию романа - Дарси в ванне, или в распахнутой рубашке после бессонной ночи, или занятый фехтованием, или вынырнувший из пруда, всегда художественно взъерошенный, это, конечно, красиво, но так ли уж обязательно? И если мы решаем, что да, нужно перестать поджимать губы от подобных сцен в поздних остиновских экранизациях - Дарси, принимающий ванну, вполне равняется мистеру Найтли, переодевающемуся с помощью камердинера в новой Эмме. И та, и другая сцены равно не обязательны для сюжета, но втягивают зрителя в интимный, реальный мир героев. Дэвис вывел на поверхность чувственную сторону встреч Элизабет и Дарси, а их диалоги в формате спарринга впервые получили настоящее дыхание жизни, румянец, естественное волнение (тут можно вспомнить знаменитую полушутливую пометку в сценарии в эпизоде встречи близ Незерфилда: «Дарси впервые осознает, что его влечет к ней, и что у него эрекция»).
С другой стороны, большая часть этих нововведений очевидно направлена на зрительниц, их отношение к персонажу и привлекательному актеру, а не на переосмысление взаимодействия пары, даже там, где добивались другого эффекта: например, пресловутая мокрая рубашка задумывалась как абсолют социальной неловкости для безупречного джентльмена, а стала чуть ли не эротической в массовом сознании. Да, это был исторический момент, и круги от этого погружения до сих пор расходятся на поверхности британского телевидения ко всеобщему удовольствию. Но если смотреть с другого берега, критического, то прогулка Дарси от пруда отбирает эффект неожиданности встречи. Неожиданности, которую еще можно было сохранить, не показывая тут же Пемберли вдалеке, - может быть, мистер Дарси остановился где-то по пути из Лондона. В итоге у зрителя пропадает эмоциональная синхронизация с героиней (в который раз), он отстраняется сценаристом и остается действительно исключительно зрителем, снова на шаг опережающим обоих героев и предвкушающим встречу, вне зависимости от того, читал ли он роман или ничего о нем не знает.
Но самым досадным упущением мне представляется отсутствие последних глав, причем это решение выглядит тем более странно, когда узнаешь, что изначально Дэвис планировал 5 серий, но канал попросил придерживаться обычного для них формата в 6 часов. Признание и краткий разговор Лиззи и Дарси сняты изумительно точно, но в дальнейшей беседе они должны были обсуждать его письмо, её приезд в Пемберли и предложение Бингли - и не говорите, что зрителю не хотелось посмотреть на героев, подтрунивающих над собой и друг над другом, наслаждающихся первым доверительным разговором. Равно как жаль и более поздней сцены обсуждения их чувств и первых впечатлений, или разговора Элизабет с матерью, её бесценной реакции и последующего обхождения с Дарси. Зато у нас есть продолжительная и такая несвойственная романам Джейн Остин сцена свадьбы с нравоучительными иллюстрациями брачных клятв, ровным счетом ничего не дающая сюжету, зато укрепляющая связь с современным зрителем, привыкшим к белому платью в последнем кадре (есть уступка даже в этом, потому что для невесты того времени подвенечное платье совсем не обязательно было белым).
Пемберли идеальное, разумеется, хотя ощутимо не хватает прогулок до встречи с Дарси
регулярный парк перед Розингсом и настоящий ландшафтный английский парк Пемберли (Лайм Парк снят так, чтобы его регулярные сады почти не попали в кадр)
тонкое созвучие в костюмах: близкие по духу герои одеты в одной гамме или даже почти одинаково
В следующей части - о фильме Джо Райта с Кирой Найтли