Джеймс Нортон рассказывает о Макмафии, детстве, будущих ролях и не только
Небольшое интервью Нортона как повод обсудить закончившуюся несколько дней назад "Макмафию" - кто досмотрел и какие впечатления?
Перевод eliza_doolittl (при поддержке olga_lifeline)
Источник Vogue, март 2018
Автор Плам Сайкс
Фото Пол Уэтерелл
Популярный лондонский актер Джеймс Нортон потягивает кофе у камина в уютном холле отеля Ковент Гарден. В этот холодный зимний день он примчался, облаченный в твидовое пальто-шинель с узором "в ёлочку", серый кашемировый свитер, вельветовые брюки и коричневые ботинки. Темно-каштановые волосы взлохмачены ветром, и он хорош в истинно английском духе - сияющие темно-синие глаза, светлая кожа, полные губы и волевой подбородок.
Он так приветлив, разговорчив и расслаблен, что ни за что не подумаешь, что скоро ему выходить на сцену в роли мятущегося врача в Belleville Эми Херцог. Он также не похож и на своего героя в Макмафии, сериале, который сейчас идет на ТВ, в котором Нортон играет невозмутимого вежливого управляющего хедж-фондов, чьи русские родители живут в Лондоне на деньги, нажитые нечестным путем. Они воспитали Алекса как английского джентльмена, но в какой-то момент его затягивает в жестокий мир международной преступности, с которым неразрывно связана его семья. Бесчисленные локации от Мумбаи до Монако, экшн-сцены (взрывы, автокатастрофы, убийства) и прекрасные костюмы (видимо, современные олигархи предпочитают вручную сшитые рубашки и костюмы с Сэвил Роу) делают этот сериал изумительной комбинацией Ночного администратора и Клана Сопрано.
Термин "Макмафия" был придуман, чтобы описать известную своей жестокостью чеченскую банду, расширяющую влияние по модели франшизы подобно Макдональдсу. Основанное на книге-расследовании британского журналиста Миши Гленни, шоу с пристальным вниманием следит за взаимоотношениями власти, бизнеса и криминальных структур. Очевидно восхищенный мастерством книги, Нортон объясняет: «Люди хотят заглянуть за кулисы Трампа и Путина. Наконец-то есть шоу, которое демонстрирует коррупцию на государственном уровне». Режиссер Джеймс Уоткинс был решительно настроен на максимальное правдоподобие, поэтому израильтян играли израильские актеры, русских - русские, а их диалоги сопровождают субтитры. «Нам было важно, чтобы сериал был актуальным, точным, - говорит Уоткинс. - Существует множество штампов о русской мафии, вся эта безвкусица, черные очки, кожаные куртки. Правда в том, что они среди нас. Они одеваются в Loro Piana».
Воспитание Нортона не могло быть менее актерским: его мать медсестра, а отец бухгалтер. Когда Джеймсу было три, семья переехала из Лондона в Северный Йоркшир в место близ пасторального Howardian Hills. У него и младшей сестры было сельское детство, по его словам, «волшебное. Ещё не было интернета, мобильных телефонов, мы играли в футбол на деревенском пустыре, строили домики на деревьях. Я жил в романе Артура Рэнсома».
Его первым - неудачным - выступлением на сцене был Иосиф в школьной рождественской пьесе. «Я плакал без остановки, потому что не мог разглядеть родителей в зале», - смеется он. В тринадцать лет он отправился в известный интернат Амплфорт Колледж, созданный монахами-бенедиктинцами. Несмотря на издевательства, он нашел утешение в молитве. «Это монастырская школа. Ты просыпаешься на рассвете и молишься, пока туман сходит с долины. Ты постоянно овеян религиозными чувствами». Он признается, что в регби был ужасен, поэтому отдался теннису и театру, где, судя по всему, и заразился актерством: «На конкурсе пантомимы я изображал Гвен Стефани в No Doubt. У нас был один парик, одна юбка-карандаш и одна красная губная помада. Помню, я был до смерти перепуган, затем услышал одобрительные крики из толпы, и к концу песни я уже носился по сцене, воздевая руки и совершенно наслаждаясь происходящим!»
После Амплфорта Кембридж был откровением, по словам Нортона. «Неожиданно я оказался среди чудаков - людей странных и творческих. После подавляющей атмосферы школы, Кембридж стал местом, где я был тем, кем хотел быть». Он играл пьесу за пьесой, получил степень в области теологии, затем отправился в школу драмы, из которой ушел в 2010, чтобы сыграть в театре «Ройал-Корт», в трагикомическом спектакле Лоры Уэйд Posh. При воспоминании об этом времени, он с иронией усмехается: «С восприятием меня только как аристократа пришлось побороться. Я говорю с классическим английским акцентом, потому что бабушка с дедушкой заплатили за мое обучение. Но я не верю в привилегии. Я благодарен за то, что получил образование, лишь бы у меня была работа и я мог играть самые разные роли».
У Нортона, которому сейчас 32, действительно нет определенного амплуа. В его небольшой карьере были Постумус в Цимбелине и Джеффри в спектакле сэра Тревора Нанна Лев зимой и капитан Стэнхоуп в Конце пути. Его экранные работы не менее разнообразны: в 2014 он взорвал британское телевидение ролью маньяка Томми Ли Ройса в драме Счастливая долина и одновременно обаятельным викарием, расследующим преступления, в Гранчестере. А блестящая работа в роли князя Андрея Болконского в Войне и мире только подтвердила его статус ведущего актера, вызывающего зрительский ажиотаж.
Кристин Джонс, исполнительный продюсер канала AMC: «Я сказала, что мы должны заполучить его на эту роль. Он выглядит на своем месте в лондонском обществе и совете директоров. Но после роли Томми Ли Ройса вы также верите, что этот парень может перейти на темную сторону. Не у всех есть эта грань».
Нортон не слишком серьезен в восприятии себя и его перевоплощение в другого человека, кажется, почти не требует усилий. Когда я спрашиваю, как у него это получается, он скромно отвечает: «Я просто пытаюсь оказаться "в голове" этого человека. Чего он хочет, чего боится, что для него важно в жизни?» Уоткинс рассказывает, что «на съемках Нортон без конца дурачился: разрисовывал мой сценарий, снимал музыкальные видео с моими дочками. Но это важная часть его работы, расслабляться и отдыхать между дублями. За всеми этими дурачествами скрывается классическое образование с его обширностью и глубиной знаний, которое актеры получают, чтобы открыть доступ к боли или эмоциям».
Я проверяю часы - Нортону скоро на сцену. Ему не пора уходить? Он успокаивает меня, кажется, совершенно не переживая по поводу предстоящей работы. Мы переходим к беседе о его жизни. Он живет сейчас в Пэкхеме, в модной части города, любит кататься на велосипеде по городу и подумывает о переезде в Нью-Йорк, потому что «хочет приключений». Джеймс говорит, что сейчас не состоит ни с кем в отношениях, а когда я спрашиваю его о следующем проекте, отвечает так: «После спектакля будут съемки одного фильма, может, ещё один сериал...» Затем останавливается, смотрит мне в глаза и подкупающе продолжает: «Честно говоря, понятия не имею, что будет через месяц! Но у меня хорошо получается кочевой образ жизни». Когда я заговариваю о моде, он тут же забрасывает меня историями о поездках на блошиный рынок на стадионе Роуз Боул в Пасадене, когда он набил пустые чемоданы одеждой для продажи на барахолке в Лондоне.
(Фильм, о котором Нортон упоминает в интервью, будет посвящен трагической истории журналиста Гарета Джонса. Съемки начнутся в конце февраля в Польше, Украине и Великобритании. Режиссер - Агнешка Холланд, партнершей Нортона станет Ванесса Кирби. - прим. eliza_doolittl)
Нортон живет не только актерской жизнью. У него диабет первого типа (также, как у его матери и сестры), поэтому он помогает в сборе средств для фонда исследований детского диабета и переживших инсульт. Джуби Виган, мать ребенка с диабетом, которая благодаря своим связям помогла собрать несколько миллионов долларов на исследования, комментирует: «Он делает очень много работы для фонда. Он действительно отличный активист. Для маленьких девочек и мальчиков видеть классного актера в схожем положении помогает осознать, что диабет не в силах вам помешать».
Наконец, Нортону действительно пора. Он встает, натягивает своё пальто "в елочку", отмечая с удовольствием: «Я купил его в России за два фунта!» У него всего полчаса до сценического превращения - и, как я позже увижу, крайне убедительного - в мрачного врача. Скоро он будет стоять весь в крови, размахивать ножом и лгать своей жене, которую играет Имоджен Путс.
Но сейчас он уходит, забросив за спину модный кожаный рюкзак, и выглядит так, словно его не заботит ничто во всем мире.
Перевод eliza_doolittl (при поддержке olga_lifeline)
Источник Vogue, март 2018
Автор Плам Сайкс
Фото Пол Уэтерелл
Популярный лондонский актер Джеймс Нортон потягивает кофе у камина в уютном холле отеля Ковент Гарден. В этот холодный зимний день он примчался, облаченный в твидовое пальто-шинель с узором "в ёлочку", серый кашемировый свитер, вельветовые брюки и коричневые ботинки. Темно-каштановые волосы взлохмачены ветром, и он хорош в истинно английском духе - сияющие темно-синие глаза, светлая кожа, полные губы и волевой подбородок.
Он так приветлив, разговорчив и расслаблен, что ни за что не подумаешь, что скоро ему выходить на сцену в роли мятущегося врача в Belleville Эми Херцог. Он также не похож и на своего героя в Макмафии, сериале, который сейчас идет на ТВ, в котором Нортон играет невозмутимого вежливого управляющего хедж-фондов, чьи русские родители живут в Лондоне на деньги, нажитые нечестным путем. Они воспитали Алекса как английского джентльмена, но в какой-то момент его затягивает в жестокий мир международной преступности, с которым неразрывно связана его семья. Бесчисленные локации от Мумбаи до Монако, экшн-сцены (взрывы, автокатастрофы, убийства) и прекрасные костюмы (видимо, современные олигархи предпочитают вручную сшитые рубашки и костюмы с Сэвил Роу) делают этот сериал изумительной комбинацией Ночного администратора и Клана Сопрано.
Термин "Макмафия" был придуман, чтобы описать известную своей жестокостью чеченскую банду, расширяющую влияние по модели франшизы подобно Макдональдсу. Основанное на книге-расследовании британского журналиста Миши Гленни, шоу с пристальным вниманием следит за взаимоотношениями власти, бизнеса и криминальных структур. Очевидно восхищенный мастерством книги, Нортон объясняет: «Люди хотят заглянуть за кулисы Трампа и Путина. Наконец-то есть шоу, которое демонстрирует коррупцию на государственном уровне». Режиссер Джеймс Уоткинс был решительно настроен на максимальное правдоподобие, поэтому израильтян играли израильские актеры, русских - русские, а их диалоги сопровождают субтитры. «Нам было важно, чтобы сериал был актуальным, точным, - говорит Уоткинс. - Существует множество штампов о русской мафии, вся эта безвкусица, черные очки, кожаные куртки. Правда в том, что они среди нас. Они одеваются в Loro Piana».
Воспитание Нортона не могло быть менее актерским: его мать медсестра, а отец бухгалтер. Когда Джеймсу было три, семья переехала из Лондона в Северный Йоркшир в место близ пасторального Howardian Hills. У него и младшей сестры было сельское детство, по его словам, «волшебное. Ещё не было интернета, мобильных телефонов, мы играли в футбол на деревенском пустыре, строили домики на деревьях. Я жил в романе Артура Рэнсома».
Его первым - неудачным - выступлением на сцене был Иосиф в школьной рождественской пьесе. «Я плакал без остановки, потому что не мог разглядеть родителей в зале», - смеется он. В тринадцать лет он отправился в известный интернат Амплфорт Колледж, созданный монахами-бенедиктинцами. Несмотря на издевательства, он нашел утешение в молитве. «Это монастырская школа. Ты просыпаешься на рассвете и молишься, пока туман сходит с долины. Ты постоянно овеян религиозными чувствами». Он признается, что в регби был ужасен, поэтому отдался теннису и театру, где, судя по всему, и заразился актерством: «На конкурсе пантомимы я изображал Гвен Стефани в No Doubt. У нас был один парик, одна юбка-карандаш и одна красная губная помада. Помню, я был до смерти перепуган, затем услышал одобрительные крики из толпы, и к концу песни я уже носился по сцене, воздевая руки и совершенно наслаждаясь происходящим!»
После Амплфорта Кембридж был откровением, по словам Нортона. «Неожиданно я оказался среди чудаков - людей странных и творческих. После подавляющей атмосферы школы, Кембридж стал местом, где я был тем, кем хотел быть». Он играл пьесу за пьесой, получил степень в области теологии, затем отправился в школу драмы, из которой ушел в 2010, чтобы сыграть в театре «Ройал-Корт», в трагикомическом спектакле Лоры Уэйд Posh. При воспоминании об этом времени, он с иронией усмехается: «С восприятием меня только как аристократа пришлось побороться. Я говорю с классическим английским акцентом, потому что бабушка с дедушкой заплатили за мое обучение. Но я не верю в привилегии. Я благодарен за то, что получил образование, лишь бы у меня была работа и я мог играть самые разные роли».
У Нортона, которому сейчас 32, действительно нет определенного амплуа. В его небольшой карьере были Постумус в Цимбелине и Джеффри в спектакле сэра Тревора Нанна Лев зимой и капитан Стэнхоуп в Конце пути. Его экранные работы не менее разнообразны: в 2014 он взорвал британское телевидение ролью маньяка Томми Ли Ройса в драме Счастливая долина и одновременно обаятельным викарием, расследующим преступления, в Гранчестере. А блестящая работа в роли князя Андрея Болконского в Войне и мире только подтвердила его статус ведущего актера, вызывающего зрительский ажиотаж.
Кристин Джонс, исполнительный продюсер канала AMC: «Я сказала, что мы должны заполучить его на эту роль. Он выглядит на своем месте в лондонском обществе и совете директоров. Но после роли Томми Ли Ройса вы также верите, что этот парень может перейти на темную сторону. Не у всех есть эта грань».
Нортон не слишком серьезен в восприятии себя и его перевоплощение в другого человека, кажется, почти не требует усилий. Когда я спрашиваю, как у него это получается, он скромно отвечает: «Я просто пытаюсь оказаться "в голове" этого человека. Чего он хочет, чего боится, что для него важно в жизни?» Уоткинс рассказывает, что «на съемках Нортон без конца дурачился: разрисовывал мой сценарий, снимал музыкальные видео с моими дочками. Но это важная часть его работы, расслабляться и отдыхать между дублями. За всеми этими дурачествами скрывается классическое образование с его обширностью и глубиной знаний, которое актеры получают, чтобы открыть доступ к боли или эмоциям».
Я проверяю часы - Нортону скоро на сцену. Ему не пора уходить? Он успокаивает меня, кажется, совершенно не переживая по поводу предстоящей работы. Мы переходим к беседе о его жизни. Он живет сейчас в Пэкхеме, в модной части города, любит кататься на велосипеде по городу и подумывает о переезде в Нью-Йорк, потому что «хочет приключений». Джеймс говорит, что сейчас не состоит ни с кем в отношениях, а когда я спрашиваю его о следующем проекте, отвечает так: «После спектакля будут съемки одного фильма, может, ещё один сериал...» Затем останавливается, смотрит мне в глаза и подкупающе продолжает: «Честно говоря, понятия не имею, что будет через месяц! Но у меня хорошо получается кочевой образ жизни». Когда я заговариваю о моде, он тут же забрасывает меня историями о поездках на блошиный рынок на стадионе Роуз Боул в Пасадене, когда он набил пустые чемоданы одеждой для продажи на барахолке в Лондоне.
(Фильм, о котором Нортон упоминает в интервью, будет посвящен трагической истории журналиста Гарета Джонса. Съемки начнутся в конце февраля в Польше, Украине и Великобритании. Режиссер - Агнешка Холланд, партнершей Нортона станет Ванесса Кирби. - прим. eliza_doolittl)
Нортон живет не только актерской жизнью. У него диабет первого типа (также, как у его матери и сестры), поэтому он помогает в сборе средств для фонда исследований детского диабета и переживших инсульт. Джуби Виган, мать ребенка с диабетом, которая благодаря своим связям помогла собрать несколько миллионов долларов на исследования, комментирует: «Он делает очень много работы для фонда. Он действительно отличный активист. Для маленьких девочек и мальчиков видеть классного актера в схожем положении помогает осознать, что диабет не в силах вам помешать».
Наконец, Нортону действительно пора. Он встает, натягивает своё пальто "в елочку", отмечая с удовольствием: «Я купил его в России за два фунта!» У него всего полчаса до сценического превращения - и, как я позже увижу, крайне убедительного - в мрачного врача. Скоро он будет стоять весь в крови, размахивать ножом и лгать своей жене, которую играет Имоджен Путс.
Но сейчас он уходит, забросив за спину модный кожаный рюкзак, и выглядит так, словно его не заботит ничто во всем мире.
