Из рассказов деда Семёна (ч. 165)
Это первый мой репост среди 107 собственных, но он мне очень близок по содержанию, это тот случай, когда с огромным удовольствием нарушаешь свои же правила.
Оригинал взят у sol_ko в Из рассказов деда Семёна (ч. 165)
Ручей Борис родился в далёком лесу, на склоне оврага. В детстве он был наивным и застенчивым; тоненькой блестящей ниткой проползая по спине земли, что-то шёпотом бормотал про себя. Иногда разговаривал с дождиком, да и с кем ещё-то - дик и безлюден далёкий лес, лишь кабанья тропа порой пересекала путь Бориса, а муравьиные тропы, потоньше, те и вовсе проходили стороной. Иной раз какой-нибудь муравей и подойдёт поближе: попить или просто постоять в задумчивости, глядя на воду - и смоет его Борис шалости ради. Побарахтается тугодум, выберется на берег, отряхнётся, да и побежит прочь, даже не оглянувшись. В полдень прилетали бабочки полюбоваться на своё отражение, и Борис с удовольствием разглядывал их, а ещё - хвоинки, сухие листочки, упавшие в воду и огромные, далёкие кроны деревьев. Лишь в одном месте, среди камней, для Бориса был вырезан желобок из бредины, а рядом лежала берестяная воронка, покорёженная временем - это когда-то давно молчаливый человек ночевал на берегу ручья.
Выбравшись из леса, Борис бежал по низинам, удивлённо рассматривая большое далёкое небо, ничем не прикрытое. Вскоре встретились и люди, они пили вкусную чистую воду и нахваливали, Борису было очень приятно и он громко мурлыкал. Подходили коровы: забравшись в воду передними ногами, они долго пили, а потом стояли неподвижно, как деревья, и только хвосты у них отчаянно крутились, отгоняя оводов. Потом в Бориса засунули какой-то шланг, тот хрюкал, дрожал и высасывал воду, но было совсем не жалко, потому что вода - Борис узнал это от дождика - нужна для того, чтобы жить.
А потом он попал в промзону. Это такая штука, которая состоит сразу из двух других, первая: промышленность - промышлять - мысль, а вторая: место, отгороженное ото всех остальных. Из этой мысли, отгороженной от неба, коров, деревьев, от бабочек и муравьёв, от деревянного желобка, Борис вышел грязным и вонючим, немым и глухим - его поверхность, плотно стянутая разноцветной плёнкой, не пропускала и не издавала никаких звуков. Теперь никому не нужна была его вода, в него плевали и бросали окурки, а по берегам сваливали мусор. "Как же так", - в отчаянии думал он, - "я же тот самый, Борис... это всё ещё я.... что же со мною сделалось!?" Но его никто не слышал.
И от стыда Борис ушёл под землю. Очень долго путешествовал он, далеко обходя корни деревьев, чтобы не загубить их - ведь теперь вода его страшна для жизни. Молчалив подземный народ, и Борис легко принял тишину, потому что слышал её ещё до своего рождения. Но однажды он всем своим телом почувствовал мощное биение большого сердца и понял, что так звучит неотвратимость. То волны большой реки равномерно бились о берег. Медленно, не выходя на поверхность, Борис приблизился к реке и слился с нею, навсегда. И никто, почти никто не знает, что в этом месте под землёй в реку впадает большой ручей, и что вода в том ручье от одиночества и тишины - волшебная, живая, только вот зимой здесь на льду реки большая полынья. Не знает этого и Борис, и никогда не узнает. ( http://sol-ko.livejournal.com/10752.html.)
Оригинал взят у sol_ko в Из рассказов деда Семёна (ч. 165)
Ручей Борис родился в далёком лесу, на склоне оврага. В детстве он был наивным и застенчивым; тоненькой блестящей ниткой проползая по спине земли, что-то шёпотом бормотал про себя. Иногда разговаривал с дождиком, да и с кем ещё-то - дик и безлюден далёкий лес, лишь кабанья тропа порой пересекала путь Бориса, а муравьиные тропы, потоньше, те и вовсе проходили стороной. Иной раз какой-нибудь муравей и подойдёт поближе: попить или просто постоять в задумчивости, глядя на воду - и смоет его Борис шалости ради. Побарахтается тугодум, выберется на берег, отряхнётся, да и побежит прочь, даже не оглянувшись. В полдень прилетали бабочки полюбоваться на своё отражение, и Борис с удовольствием разглядывал их, а ещё - хвоинки, сухие листочки, упавшие в воду и огромные, далёкие кроны деревьев. Лишь в одном месте, среди камней, для Бориса был вырезан желобок из бредины, а рядом лежала берестяная воронка, покорёженная временем - это когда-то давно молчаливый человек ночевал на берегу ручья.
Выбравшись из леса, Борис бежал по низинам, удивлённо рассматривая большое далёкое небо, ничем не прикрытое. Вскоре встретились и люди, они пили вкусную чистую воду и нахваливали, Борису было очень приятно и он громко мурлыкал. Подходили коровы: забравшись в воду передними ногами, они долго пили, а потом стояли неподвижно, как деревья, и только хвосты у них отчаянно крутились, отгоняя оводов. Потом в Бориса засунули какой-то шланг, тот хрюкал, дрожал и высасывал воду, но было совсем не жалко, потому что вода - Борис узнал это от дождика - нужна для того, чтобы жить.
А потом он попал в промзону. Это такая штука, которая состоит сразу из двух других, первая: промышленность - промышлять - мысль, а вторая: место, отгороженное ото всех остальных. Из этой мысли, отгороженной от неба, коров, деревьев, от бабочек и муравьёв, от деревянного желобка, Борис вышел грязным и вонючим, немым и глухим - его поверхность, плотно стянутая разноцветной плёнкой, не пропускала и не издавала никаких звуков. Теперь никому не нужна была его вода, в него плевали и бросали окурки, а по берегам сваливали мусор. "Как же так", - в отчаянии думал он, - "я же тот самый, Борис... это всё ещё я.... что же со мною сделалось!?" Но его никто не слышал.
И от стыда Борис ушёл под землю. Очень долго путешествовал он, далеко обходя корни деревьев, чтобы не загубить их - ведь теперь вода его страшна для жизни. Молчалив подземный народ, и Борис легко принял тишину, потому что слышал её ещё до своего рождения. Но однажды он всем своим телом почувствовал мощное биение большого сердца и понял, что так звучит неотвратимость. То волны большой реки равномерно бились о берег. Медленно, не выходя на поверхность, Борис приблизился к реке и слился с нею, навсегда. И никто, почти никто не знает, что в этом месте под землёй в реку впадает большой ручей, и что вода в том ручье от одиночества и тишины - волшебная, живая, только вот зимой здесь на льду реки большая полынья. Не знает этого и Борис, и никогда не узнает. ( http://sol-ko.livejournal.com/10752.html.)