Нахал
Нахал! Он каждое утро выходил на кухню в одних трусах и громко отхлебывал из бокала обжигающе горячий чай. Сидел, развалившись на стуле, только что ноги на стол не клал. Инну при виде его передергивало, она плотно сжимала губы и отводила глаза в сторону, только бы не сорваться и не начать кричать. Ведь через пару дней он съедет, надо потерпеть.
Нахал! Ах, какой нахал! Как он только не подавится своим чаем! И разве не стыдно ему полуголым сидеть перед женщиной. Не Аполлона все-таки, Инну таким телом не соблазнишь. Да, он явно и не пытается. Наверное, думает о том, какая он чопорная и холодная.
Каждое утро на кухню Инна выходила уже одетая и накрашенная. Артуру ни разу не довелось увидеть ее в домашнем халате и без косметики. Так и тянуло ее как-нибудь задеть, подколоть, спросить, почему она шпильки не надевает, не прилично показываться на глаза постороннему мужчине в домашних тапочках. Но Артур знал, что Инна не из тех, кто смеется над глупыми шутками, она только больше озлобится на него. А куда еще больше? И так разве только огнем не дышит. Неужели, так жалко ей своих квадратных метров? Съедет он не сегодня - завтра, как и обещал, зачем же так гневаться?
Однако Инна не могла контролировать свой гнев и часто злилась против своей воли. Сидит! Должен искать работу и жилье, а он сидит! Хорошо сидеть на чужой шее! А ей сейчас тащиться через пол Москвы по пробкам, как не хочется! Инна нарочито громко шумит посудой, только бы не слышать, как Артур отхлебывает чай. Нет, ну, почему он еще не захлебнулся? Ей кусок в горло не лезет от отвращения, на работе поест. Она стоит у стола, в котором хранятся различные кухонные принадлежности. Сесть за один с Артуром стол она не может, поэтому пьет свой кофе стоя. Кофе сегодня ужасно горький и почему-то густой, как какао, плевать. Она не полезет за сахаром, там сидит Артур. Быстро допивает. Какая гадость. С чудовищным грохотом ставит чашку на блюдце, и чуть помедлив, кидается к крану и начинает ожесточенно мыть посуду. Готово. Можно уходить.
- Артур, закрой дверь! - Это она говорит предельно холодно и строго.
Дверь Инна захлопнула раньше, чем подошел Артур. Два лестничных пролета и свобода. Надежда, что завтра дальний родственник покинет их квартиру, так велика!
Нахал! Ах, какой нахал! Как он только не подавится своим чаем! И разве не стыдно ему полуголым сидеть перед женщиной. Не Аполлона все-таки, Инну таким телом не соблазнишь. Да, он явно и не пытается. Наверное, думает о том, какая он чопорная и холодная.
Каждое утро на кухню Инна выходила уже одетая и накрашенная. Артуру ни разу не довелось увидеть ее в домашнем халате и без косметики. Так и тянуло ее как-нибудь задеть, подколоть, спросить, почему она шпильки не надевает, не прилично показываться на глаза постороннему мужчине в домашних тапочках. Но Артур знал, что Инна не из тех, кто смеется над глупыми шутками, она только больше озлобится на него. А куда еще больше? И так разве только огнем не дышит. Неужели, так жалко ей своих квадратных метров? Съедет он не сегодня - завтра, как и обещал, зачем же так гневаться?
Однако Инна не могла контролировать свой гнев и часто злилась против своей воли. Сидит! Должен искать работу и жилье, а он сидит! Хорошо сидеть на чужой шее! А ей сейчас тащиться через пол Москвы по пробкам, как не хочется! Инна нарочито громко шумит посудой, только бы не слышать, как Артур отхлебывает чай. Нет, ну, почему он еще не захлебнулся? Ей кусок в горло не лезет от отвращения, на работе поест. Она стоит у стола, в котором хранятся различные кухонные принадлежности. Сесть за один с Артуром стол она не может, поэтому пьет свой кофе стоя. Кофе сегодня ужасно горький и почему-то густой, как какао, плевать. Она не полезет за сахаром, там сидит Артур. Быстро допивает. Какая гадость. С чудовищным грохотом ставит чашку на блюдце, и чуть помедлив, кидается к крану и начинает ожесточенно мыть посуду. Готово. Можно уходить.
- Артур, закрой дверь! - Это она говорит предельно холодно и строго.
Дверь Инна захлопнула раньше, чем подошел Артур. Два лестничных пролета и свобода. Надежда, что завтра дальний родственник покинет их квартиру, так велика!