Осенняя набережная Москвы-реки. Вечер
Если отбросить ноющие суставы, депрессивное ощущение надвигающейся зимы, загрязнение от Курьяново - набережная Москвы-реки вечером с порывами ветра и дождем вызывает глубочайший восторг, вся размытая - от затянутого серым пологом неба до плывущей по воде кленовой листвы.
Рыжее и золотистое, белое и черное, одна огромная акварель, перевернутые стволы в лужах, утопивших асфальт, фары автомобилей, мелькающие тени ветвей, силуэты, крупная лепка старой ограды, голос, который заглушает звук города.
Все связано в одну картину, зыбкость только добавляет радости и заставляет замирать сердце от каких-то детских воспоминаний о пролетевших октябрях твоей жизни здесь, в этом районе, у этой речки, по которой движется с величайшим спокойствием архаичная баржа с ровными горками песка.
Все промокло, все отсырело, все с горчинкой красивого умирания. И тишина через шум неожиданно проступает, как отдельные предметы на сыром листе осени.
Рыжее и золотистое, белое и черное, одна огромная акварель, перевернутые стволы в лужах, утопивших асфальт, фары автомобилей, мелькающие тени ветвей, силуэты, крупная лепка старой ограды, голос, который заглушает звук города.
Все связано в одну картину, зыбкость только добавляет радости и заставляет замирать сердце от каких-то детских воспоминаний о пролетевших октябрях твоей жизни здесь, в этом районе, у этой речки, по которой движется с величайшим спокойствием архаичная баржа с ровными горками песка.
Все промокло, все отсырело, все с горчинкой красивого умирания. И тишина через шум неожиданно проступает, как отдельные предметы на сыром листе осени.