Культура против культуры
Хочется думать только о великом и очищающем. Об океане. О закатах, которые разливаются над побережьям, когда цвета меняются каждую минуту. О громком ударе волны о кромку берега, о каменной гряде, врезающейся в воду. Можно и горы вспомнить: только самые высокие из тех, что видел: Безенгийскую стену, когда вверху туман, под ногами "сыпуха", когда воздух вокруг пропитан ощущением риска; обескураживающую Аннапурну, к которой подлетает наш крохотный самолетик и словно вот-вот растает в белоснежной громаде.
Но при этом все чаще вспоминаются слова персонажа Лавренева: " - Исполать тебе, царица амазонская. Пятница моя любезная. Перевернула ты меня, жизненного эликсира влила. Не хочу больше вихляться, как бревно в полынье, по твоему образному словарю. Сам вижу, что рано мне еще думать о возврате к книгам. Нет, пожить еще нужно, поскрипеть зубами, покусаться по-волчьи, чтоб кругом клыки чуяли! - Что? Неужели в самом деле поумнел? - Поумнел, голубушка! Поумнел! Спасибо - научила! Если мы за книги теперь сядем, а вам землю оставим в полное владение, вы на ней такого натворите, что пять поколений кровавыми слезами выть будут. Нет, дура ты моя дорогая. Раз культура против культуры, так тут уже до конца....".
Но при этом все чаще вспоминаются слова персонажа Лавренева: " - Исполать тебе, царица амазонская. Пятница моя любезная. Перевернула ты меня, жизненного эликсира влила. Не хочу больше вихляться, как бревно в полынье, по твоему образному словарю. Сам вижу, что рано мне еще думать о возврате к книгам. Нет, пожить еще нужно, поскрипеть зубами, покусаться по-волчьи, чтоб кругом клыки чуяли! - Что? Неужели в самом деле поумнел? - Поумнел, голубушка! Поумнел! Спасибо - научила! Если мы за книги теперь сядем, а вам землю оставим в полное владение, вы на ней такого натворите, что пять поколений кровавыми слезами выть будут. Нет, дура ты моя дорогая. Раз культура против культуры, так тут уже до конца....".