Фа и анти-фа
Колесил по Европе, но отойти от мыслей о доме не мог. Преследовали сны, в которых продолжались битвы. Здесь случилось много тяжкого - и в городе, и с близкими. Вряд ли я бы помог, даже если бы остался, но это не утешение. Мир каким-то маленьким стал, не спрячешься от переживаний. А раньше - мог. Может это от возраста? Или от усталости? Или того и другого вместе?
Уже на обратном пути, в Вене, в Интернете увидел, как мои хорошие знакомые вышли протестовать против фашизма в футболках с фотографиями сноса усадьбы Алексеева на улице Бахрушина. Ещё чуть ранее, в Замоскворечье они встали на пути вандалов, и хотя не спасли здание, но показали имеющим очи, кто правит в Вавилоне.
О термине фашизм не хочу разводить долгие дискуссии. Ниже следуют мои личные оценки, а все желающие позащищать традиционные либеральные ценности, равно как и идею «развития города» и проч., имеют к тому массу иных площадок. Для меня главное - быть понятым теми, кто в этом июле с улицы Бахрушина прямиком пошёл на Триумфальную площадь. Кого до этого довела бездарная власть и оборзевший бизнес.
Вокруг слова фашизм накрутили много ерунды. Для меня главный признак «коррупционного фашизма» в России - истребление национальной памяти. В чём равно преуспели товарищи разных воззрений, прорвавшиеся во власть в 90 годы, равно как и засевшие в оппозиции (где тут власть, где оппозиция, хрен разберёшь).
Парадоксально, что в Италии, где слово фашизм появилось, названное им движение скорее защищало традиции, чем стирало. Зато после Муссолини в страну ворвались главные фашисты всех времен - безбашенные янки, на танках которых сидела и сицилийская мафия. Но главный парадокс итальянской действительности в том, что историческое наследие там не истребляла ни одна власть. Левые и правые, демократы и монархисты берегли и берегут старые камни, на которые ополчились новые хозяева России. А «на сапоге» и мафия жирует на чём-то ином, а старину не трогает.
А ведь нынешнее неслыханное истребление русской истории, против которого восстали Лёша Крапухин и Саша Борисова, тоже началось с танков у стен Белого дома, танков, рядом с которыми ехали бандитские джипы. И тогда же слово фашизм вывернули наизнанку и назвали фашистами тех, кто пытался хоть как-то защитить закон и свободу. А тех, пришел страну терзать, рвать на части, уничтожать ее наследие, дружно возносили на знамена как «либералов» и спасителей.
Однако сегодняшние вылазки братвы к лагерям экологов у Химкинского леса и оцепление из продажной милиции вокруг сносимых московских усадеб есть маленькие копии той атаки. Показательно, что в этом же июле ребята, называющие себя «анти-фа», вместе с анархистами восстали против «демократической власти», разгромив Химкинскую администрацию. Показательно и то, что многих поборников «либерализма» это смутило и напугало, как и партизанские отряды, отвечающие на милицейский беспредел террором. Между тем, такие и более страшные войны нам грозят в будущем всё очевиднее, если… Если не что? Получается, антифашизм может, иногда обязан быть не менее агрессивным, чем его враг? Вполне возможно. В Германии красные рабочие отряды вели себя не менее агрессивно, чем команды нацистских молодчиков. Но как тогда в этих баталиях отличить «своих» от чужих, как осознать свое место - если не на баррикаде, то хотя бы место в стане сочувствующих? Тем паче, рисковых и смелых - единицы. Да и те разрозненны и готовы передраться или, во всяком случае, разбежаться по разным рингам, где их легко подавляет в десять раз более коварный и могучий враг.
Думаю, грань лежит там, где протестующий помнит, что он действует не ради мести, а ради созидания и объединения. Для меня подлинные антифа - те, кто жаждет не мстить, а защищать. Как интеллигенты «в очочках», встающие у ворот разрушительных «строек» бок о бок с задиристыми леваками и далёкими от политики прихожанами православных храмов. А потом отправляются вместе же восстанавливать заброшенную усадьбу в далёком Подмосковье.
Если бы в июле отважные антифа пришли на улицу Бахрушина и молча встали перед тяжёлой техникой, она бы отступила. Надеюсь, так рано или поздно и случится. Для этого надо просто найти общий язык и соразмерить долю сопротивления и наступления в таком непростом деле, как противодействие фашизму. Тому, который натравливает всех на всех: водителя на шахтера, провинциала на москвича, чёрного на белого, мусульманина на православного, учёного-атеиста на верующего. Тому, который сводит каждого из нас к интеллектуальному и нравственному нулю, раздувая внешние формальные противоречия и утверждая общность бесправия, бескультурья и озлобленности. Для этого ему нужно зачистить пространство от всего по-настоящему своеобразного. Либеральный фашизм, в отличие от германского нацизма и режима дуче, проповедует не торжество избранной расы, а торжество безрасовости и безымянности. И как Гитлер вскормил в немцах, знавших Гёте и Баха, их худшие черты, так и нынешний режим (у которого нет лидера, а есть лишь Кумир - Золотой Телец?) - пестует в нас всё самое непотребное: лень, уныние, равнодушие к тому, что творится во дворе у соседа («Моя хата с краю»), презрение к результатам труда и мастерства.
Не потому ли нас так мало там, где нужно защитить от сноса древнее здание, где стоит обездоленный погорелец, где оскорбляют женщину или унижают старика? «Для 15 миллионов слишком мало народу пришло» - написала мне Саша после убийства усадьбы Алексеева, убийства, которое двадцатилетняя девушка пыталась остановить ценой собственной безопасности, а может и жизни.
Не потому ли фашизм надвигается на нашу землю всё стремительнее и охотнее. Хотя гарь катастрофы уже повисла в воздухе.
Вот так всё это выговорилось, а что делать дальше, не знаю.
В Москве много дел на 36 часов в сутки, были бы силы: помогать погорельцам, готовиться к атаке в Кадашах (там обещают начать некую странную реставрацию палат Оленевых, но чем это обещание обернется?), готовиться встать на пути экскаваторов, которых ждут в начале Остоженки… С сентября грядёт разгром средней школы, с которой я связан столько лет, без которой себя не мыслю.
Фашизм - это пустыня. Это духовный смог, гарь нравственного вырождения.
И один против него не попрёшь.
Не знаю, есть ли у меня сейчас на всё это силы. Но те, у кого есть, должны объединиться. Хотя бы как в июне в Кадашах…
Хотя отдыхать, уезжать, сбегать от кошмара тоже нужно.
Мир может и висит на волоске, но не ты его подвесил, иегемон!