Серые дни
И всё же - хоть режьте! - жизнь в сером мире, где нет неделями солнечного света, где сознание бесконечно подавляют потоки ужасов - взрывы, убийства, кризисы, такая жизнь способна затоптать самые радостные ростки творчества. Мысленно представляю Венецию, Лукку, Пизу, плавные очертания низких гор у Дельф, красные маки Кастилии и обнажённое отливом дно под Ля Рошелью, берега Днепра, над которыми нависла колокольня Лавры, ещё многое…
Но этого мало. Серых дней больше, и они по капле убивают, убивают душу. И дело не в возрасте. Мне кажется, в моём московском детстве, где было гораздо больше солнца (или кажется?) - даже в ноябре, одиночество и грусть владели душой более безраздельно, чем сейчас. Убивает само сочетание климата и некой страшно искалеченной и больной ауры нашего отечества. Алина рассказывала, что когда во время её последнего возвращения из Штатов самолёт пересёк границу России, всё обозримое пространство, словно по заказу, заволокло до горизонта тучами. Такие метафоры способны сами по себе душить хуже удавки.
Но пересечь границу - не значит обрести покой. Хотя для изменения и требуется очень часто подлинное путешествие. Всё чаще я думаю не о Западе с его карамельно-приторными, по большей части лживыми искусами, а о Непале… О необъятной, нераздельной громаде Гималаев, бесконечном убогом серпантине дорог, колокольчиках на овечьих шеях, о тяжко-воздушных ступах, бродячих собаках и бритых монахах в оранжевых тогах, об их пыльных сандалиях, о многоцветном рисе у жертвенников, о вращении молитвенных барабанов и едком пламени похоронных костров. О той прозрачности духа, которая дана не только синему небу, но и земле, воде, огню, не растерявшим изначальных смыслов.
Может, вся эта сегодняшняя серость дана, чтобы скорее вернуться туда, к найденному однажды пути, который я так малодушно покинул.
Но этого мало. Серых дней больше, и они по капле убивают, убивают душу. И дело не в возрасте. Мне кажется, в моём московском детстве, где было гораздо больше солнца (или кажется?) - даже в ноябре, одиночество и грусть владели душой более безраздельно, чем сейчас. Убивает само сочетание климата и некой страшно искалеченной и больной ауры нашего отечества. Алина рассказывала, что когда во время её последнего возвращения из Штатов самолёт пересёк границу России, всё обозримое пространство, словно по заказу, заволокло до горизонта тучами. Такие метафоры способны сами по себе душить хуже удавки.
Но пересечь границу - не значит обрести покой. Хотя для изменения и требуется очень часто подлинное путешествие. Всё чаще я думаю не о Западе с его карамельно-приторными, по большей части лживыми искусами, а о Непале… О необъятной, нераздельной громаде Гималаев, бесконечном убогом серпантине дорог, колокольчиках на овечьих шеях, о тяжко-воздушных ступах, бродячих собаках и бритых монахах в оранжевых тогах, об их пыльных сандалиях, о многоцветном рисе у жертвенников, о вращении молитвенных барабанов и едком пламени похоронных костров. О той прозрачности духа, которая дана не только синему небу, но и земле, воде, огню, не растерявшим изначальных смыслов.
Может, вся эта сегодняшняя серость дана, чтобы скорее вернуться туда, к найденному однажды пути, который я так малодушно покинул.