У каждого свои кошмары.

[bredholly]

Из части меня откомандировали в комендатуру с прапорщиком Левиным. Он повез какие-то бумаги и мы должны были забрать пополнение. Однако все пошло не так. После комендатуры, сдав бумаги и получив «на руки» двух лысых как коленка «мешков» в потертом хб, мы заехали на местный рынок. Попали мы на рынок не раньше ни позже, как «чехи» там решили устроить перестрелку с местными ментами. Что они не поделили, нам было не известно, но Левин получил срикошетившую пулю в ногу. Так иногда бывает. Вроде и не собираешься участвовать, а хочешь - не хочешь, вляпаешься. Вот и мы. Загнав «мешков» между двух ларьков даже и не собрались вмешиваться. АКМы мы конечно с предохранителей сняли, но ни одного выстрела не сделали. И вот прилетело же «куску»… Даже не понятно с чьей стороны. То ли от «чехов», то ли от милиционеров.

Подоспевшие федералы быстро навели порядок. На рынке все быстро успокоилось и вошло в обычное русло. Левина погрузили в милицейский уазик и увезли в госпиталь. А я, не забыв забрать у прапора сопроводительные документы, повел «мешков» к нашей машине, припаркованной у входа на рынок. Водитель, Гриша Сенцов, даже не проснулся от стрельбы. Мне пришлось постучать в стекло его двери, чтобы он нас впустил в уазик. Завелась «буханка» не сразу, но вот, под матюги Сенцова, мы наконец тронулись. Выехали за КПП на окраине села и Гриша погнал машину на пределе прочности. Я сильно сомневался, что по такой трассе, наша «буханка» может развить скорость достаточную, что бы сбить снайпера с прицела. Но переубеждать Сенцова не имело смысла. Тут главное было держаться за что-нибудь в машине, что бы на очередной кочке башкой потолок не боднуть. По этой же причине и не разговаривали особо. Новобранцам в «салоне» авто было еще хуже. Им там мало того, что приходилось хвататься за все, что торчит из стен, так еще и отбиваться от пары фляг и ящиков, что норовили съехать прямо на них. Был бы кто в машине из наших, там бы мат стоял в три этаже. Но «духи» оказались из бывших студентов и видимо из «хороших» семей, так что из «салона» слышались периодически ойкания, но в целом было тихо. Зато Сенцов не упускал возможности очередную канаву охарактеризовать «по матери». В этом плане я ему немного завидовал. Такой словарный запас ни у каждого писателя имелся, а тут еще и нецензурно.

В целом поездка проходила спокойно. Ни обстрелов, ни засад, ни патрулей. Мы уже почти доехали. «Буханка» свернула с трассы и переваливаясь по ухабам упорно урча двигателем пробивалась в расположение части, ежеминутно грозя опрокинуться на бок, когда в двигателе что-то застучало. Сенцов выдал очередной «шедевр», а стук сменился на отчаянный визг и двигатель заглох. Я уперся руками в переднюю панель и обошелся без травм, а вот сзади раздалось очередное ойкание и грохот все же опрокинувшихся бидонов.

- Целы там? - я повернулся к окошку в «салон».

- Целы, - ответил мне недовольный голос.

- Радуйтесь! - выдал злым голосом Сенцов и добавил фразу, сплошь состоящую из нецензурных шедевров из которой при тщательном переводе на литературный язык следовало, что пассажирам сильно повезло. По злости в его голосе я понял, что все плохо.

Примерно через полчаса мне надоело слушать шедевры жаргона, выдаваемые непрерывно Гришей.

- Ну что там? Долго еще?

- Да х** его знает. Походу (комбинация технических терминов в перемешку с матом не определенной смысловой нагрузки) полетел.

- Сам починишь?

- А я чо делаю? - и Сеня выдал очередную нецензурщину.

- Так долго еще?

- Как только, так сразу.

- Ох, и козлина ты, Сенцов. Я ж тебя по человечески спрашиваю. Чего, не можешь по нормальному-то ответить?

Сенцов, не вынимая сигареты из рта и не вылезая из недр своей колымаги что-то невнятно пробурчал. Я сплюнул в сердцах.

- Подъем! - скомандовал я «мешкам», что расположились рядом на траве. Те мигом вскочили. Оба нелепые, как страусы в шинелях, в своих потертых хб на пару размеров больше. Оба забросили вещмешки за спину и вытянулись по стойке «смирно».

Я обратился скорее к Сенцову, чем к новобранцам.

- Тут недалеко осталось. Мы пешком дойдем. - И уже к Сенцову. Тебе помощь высылать? Или сам справишься?

- Высылать, - буркнул Гриша, не удосужившись даже повернуться в мою сторону.

Я хмыкнул и зашагал по дороге. «Мешки» затопали следом. Подходя к «зеленке» вдоль дороги я перекинул автомат на грудь и снял его с предохранителя. Оружие было только у меня и следовало проявить осторожность.

Идти нам было и в самом деле не далеко. Собственно за леском, к которому мы подходили и укрепилась наша часть, «оседлав» дорогу между двух склонов. По моим прикидкам, мы туда доберемся за полчаса. Каких-то 2-3 километра. Я уже придумывал, что скажу ротному по поводу прапора и Сенцова, когда обогнул лесок, чувствуя, что мы почти дома.

Остановился я так резко, что оба «мешка» на меня чуть не наткнулись. Для моего удивления была причина. Части на месте, где она была еще сегодня утром, не было. Двинувшись к окопам, я полез в карман, достал телефон и проверил, не было ли пропущенных звонков. Пропущенных не было. Я попытался набрать телефон ротного, зампотеха, сержанта Михи Галимова, прапорщика Левина и почему-то отца. Все телефоны оказались недоступны. Не веря глазам своим, я прошелся там, где должны были сидеть в окопах бойцы нашего отряда. Окопы были. А бойцов в них не было. Валялись открытые консервные банки, пачки из под сигарет, сломанный патронный ящик, прочий мусор. А людей не было. Окопы четко говорили, что я не потерялся и пришел туда, куда надо. Да и топографическим кретинизмом я не страдал. Так что ошибки быть не могло. Мы были там, где положено было стоять нашей части. Но вот не стояла она там.

Я думал, что делать. «Страусята» у меня за спиной вежливо молчали. Я повернулся к ним и сказал:

- Видимо поступил приказ о передислокации и нас просто забыли предупредить. Возвращаемся к машине.

Парни опять приняли стойку «смирно», смешно вытянув тощие шеи, торчащие из воротников как половник из пятидесятилитровой кастрюли. Я зашагал в обратный путь.

Дорога была одна. Сенцов физически не смог бы проехать мимо нас. А в другую сторону ему как бы было и не зачем ехать. Но когда мы вернулись на то место, где его оставили, там ни его, ни его «буханки» не оказалось. Я еще из далека забеспокоился, что не вижу машины. И вот сейчас, когда я видел окурки, которые беспрерывно курящий Гриша кидал прямо у машины, я начал беспокоиться еще больше. Было очевидным, что ни Сенцова, ни его машины не было там, где мы их оставили. Топать обратно в комендатуру было себе дороже. Это как минимум километров пятьдесят отмахать придется. На трассу выходить тоже не имело смысла. Пока мы ехали, ни одной машины не встретили. Да и на кого на трассе нарвешься, еще вопрос. Я принял решение догонять свою часть.

Еще когда я растерянно осматривал окопы, я автоматически прикинул по следам зацепов на колесах бэтэеров, куда они двинулись со своих позиций. По дороге идти не имело смысла и я решил срезать через «зеленку». Конечно, это было опаснее. Можно было наткнуться на растяжку. Зато экономило бы нам время. К тому же приближался уже вечер. Солнце явно клонилось к горам. Я закатиться за них оно очень быстро. Ночевать в поле мне очень не хотелось.

Я объяснил свое решение «мешкам» и зашагал к зеленке. Новобранцы своего мнения не имели, или не решились высказать. Поэтому молча зашагали за мной. Я пробирался по не густому леску, внимательно глядя себе под ноги. Автомат я держал наготове. Напрягая слух и вообще проявляя максимальную осторожность мы шли по леску с полчаса. Почему-то он никак не кончался, хотя по моим представлениям мы уже минут десять, как должны были выйти на его противоположную опушку. Еще через полчаса я уже был готов запаниковать. Лесок не только не кончался, ни и стал гуще. Солнце сползало все ниже к горизонту, а мы все еще шли. «Мешки» все так же молчали. А я готов был заистерить. Неужели я ходил по лесу кругами? Я, который гордился тем, что ни разу ни в одном лесу не заблудился и кружу? Это был бы болезненный удар по моему чувству собственного достоинства. Я лихорадочно пытался сообразить, что делать. Возвращаться назад? Идти дальше? Я несколько раз доставал телефон, но он не видел сеть и пытаться звонить было бесполезно.

И тут мы вышли из леса. Но только не на его окраину, а на поляну, или площадку. На небольшом пространстве стояло двухэтажное здание светло-песочного цвета с двухскатной крышей. Такие еще называли «сталинками». Простые окна в два ряда. Крыльцо, с уже горящей лапочкой под козырьком. Вокруг еще несколько строений. На вид одно было похоже на гараж на пару машин. Остальные явно не жилые. Что-то вроде сараев.

Я облегченно зашагал к крыльцу. Непонятно, конечно, кто тут ошивается. Наших явно тут не было. Не было видно ни техники, ни солдат. Да и «чехов» не ощущалось. Вообще никого не видно. Окна были темными. Только лампочка над крыльцом светила как маяк. Хотя темно еще не было.

Поднявшись на крыльцо я постучал в дверь и тут же дернул ее за ручку. Чуть не упал, так как дверь оказалась открытой. Я зашел внутрь. Холл с беленым потолком и крашенными до середины в синий цвет стенами походил на больничный. В холле стояло несколько скамеек и офисных стульев. Из холла я вышел в оформленный в таком же стиле коридор. В коридоре царил сумрак, так как окна были только в стенах на его противоположных сторонах. Но я разглядел, что по всей длине коридора в обе стороны виднелись двери. Простые деревянные, крашенные в белый цвет двери. Я оглянулся на стену и поискал взглядом выключатель. Несколько панелей с кнопками оказались там, где я и ожидал. Я нажал на все. С потрескиванием зажглись несколько трубчатых газосветных светильников. Я подошел к первой же двери и распахнул её, забыв постучать. Так же нащупал кнопку и включил свет.

Больше всего комната была похожа на больничную палату. Деревянное облупившееся окно. Четыре кровати с панцирными сетками и металлическими дужками спинок. Все те же крашенные до середины краской стены и беленый потолок. Только что краска была не синяя, как в коридоре и холле, а как раньше говорили «цвета слоновой кости». Хотя, что там от слоновой кости было я искренне никогда не понимал. Кровати были аккуратно застелены. У одной из стен стоял пеленальный столик. Я такие часто видел в детских больницах. Я вышел в коридор и открыл еще одну дверь. Та же картина. И еще дверь и снова, то же самое. Только на другой стороне коридора я нашел несколько кабинетов, которые можно было бы назвать процедурными или кабинетами врачей. Хотя на дверях не было ни номеров, ни табличек. Как я не искал, в кабинетах не было ни телефонов, ни радио. И вообще в них не было никакой медицинской техники. Полки шкафов и стеклянных этажерок были пусты, но без следов пыли. Вообще все здание было чистым с целым стеклами и не выглядело заброшенным.

Я счел, что на втором этаже, будет безопаснее. Я выбрал палату, из окна которой было видно крыльцо и которая была последней по коридору. Там мы и расположились. Побросав вещи на кровать, я пошел искать туалет. Он был только на первом этаже. Эдакая комната разделенная на две части стеклоблочной перегородкой. Вода из кранов бежала только холодная. Но и это было очень хорошо. Я умылся, напился прямо из под крана и пошел в холл. На входной двери оказался металлический засов. Я тщательно закрыл дверь. Нашел кнопку выключателя и погасил свет над крыльцом. Потом вернулся в палату и рассказал парням, где найти туалет. Они тут же смылись. Видим давно хотели в туалет, но не решались мне говорить.

Когда «мешки» вернулись, я сообщил им, что мы будем дежурить по два часа, так как находимся на незнакомой территории. Себе я взял дежурство под утро, а кто будет дежурить первым предложил решить парням между собой. Новобранец с веснушками по всему лицу, имя которого я забыл, вызвался дежурить первым. Я одобрительно хмыкнул и завалился спать, скинув только китель и сапоги. Автомат я оставил у изголовья.

Проснулся я от того, что один из парней нерешительно тряс меня за плечо. Я открыл глаза и огляделся. Вроде все было тихо.

- Что? Моя очередь дежурить?

-Нет. Еще рано, - ответил парень, имени которого я тоже не помнил. - Но там, что-то происходит.

Он подошел к окну, и показал пальцем в сторону леса.

Я быстро натянул сапоги, накинул китель и взяв в руки автомат подошел к окну сбоку, одновременно толкнув пацана так, чтобы он не маячил в окне. Затем вгляделся в стену леса. На улице было еще очень темно. Видимо небо закрывали тучи, так как не было видно ни луны, ни звезд. Да и лампочку на крыльце я выключил. Но по кромке леса явно происходило какое-то движение. Я присел и проверил рукой положение переводчика огня на автомате. Шепотом, не поворачиваясь велел парню будить второго. Сам я продолжал наблюдать за лесом.

Вот, наконец, движение на линии, где заканчивались деревья, стало более четким. Я даже начал различать какие-то контуры. Неожиданно выглянула луна и я увидел деда в пиджаке и с бородой, который тащил какой-то узел. За ним шла женщина с чемоданом, за ручку которого держался ребенок лет четырех. Второго, чуть младше она вела за руку. Они вышли на свободное пространство и направились к крыльцу. Я было расслабился, как из леса вышла еще одна женщина с рюкзаком и кошкой на руках. Потом еще и еще. Женщины, дети, даже мужчины выходили и выходили из леса. Кто-то тащил чемоданы и сумки, кто-то шел на легке. Я встал и бегом отправился к входным дверям. По дороге я зажег свет в коридоре, затем в холле. Включил лампочку над крыльцом и открыл входную дверь. Люди подходили, изможденные, усталые, припорошенные пылью. Заплакал один ребенок, потом второй. Я показывал, где свободные комнаты, говорил где находиться туалет и душ. Иногда я спрашивал, откуда они. Мне отвечали. Но названия ничего мне не говорили. Я просто не понимал откуда они.

Скоро все здание было заполнено людьми. Дети плакали. Где-то голосила женщина. Везде шумели голоса и шныряли туда сюда люди. Я так понял, что это беженцы из разных населенных пунктов. По не понятным для них причинам, федералы уходили оттуда и по слухам, населенные пункты сразу занимали «чехи», которые тут же начинали зачищать поселки от «не своих». Люди были в панике. Некоторые шли уже несколько дней и рассказывали разные ужасы. По словам беженцев, они шли ночью, чтобы оторваться от передовых отрядов бородачей.

Наконец большая часть людей разместилась кто в палатах, кто в кабинетах, кто прямо в коридоре. Правда, несколько женщин с детьми только передохнули. Они умылись, напились и собрались идти дальше. Я попросил их пока передохнуть. Сам подозвал своих парней и отдал им их сопроводительные документы. Затем изложил им задачу, помочь женщинам нести вещи и детей.

- Но… Товарищ старший сержант… А как же вы? - спросил меня веснушчатый новобранец.

- У меня у единственного есть оружие. Я останусь и постараюсь прикрыть гражданских.

- Но у вас же… патронов мало, - сказал второй.

Патронов у меня и правда было мало. В разгрузке у меня было четыре магазина. Еще один примкнут к автомату. Штык нож, пара гранат, да еще несколько пачек с патронами в вещмешке. Если начнется заварушка, я даже не успею их снарядить в магазины. Правда в вещьмешке у меня был еще трофейный «стечкин» с парой запасных обойм. Но против автоматического оружия это только застрелиться.

- Каждую пулю в лоб врагу, а не в молоко. И тогда многим хватит. - Я постарался придать голосу геройское выражение, хотя он у меня начинал предательски дрожать.

- Вы главное, когда выйдите к нашим, сообщите всё как было. Мол часть не нашли, так как сместилась. Водитель с машиной пропал. Я не дезертировал, а взял на себя обязательство сопроводить беженцев и запрашиваю помощь. В общем, сообщите там, кому положено, что да как было. Главное женщин не бросайте.

- Нет, нет! Что вы! Конечно, не бросим, - спешно заговорил второй.

- Ну вот и хорошо. Давайте с Богом! - я хлопнул сперва конопатого, потом второго по плечу и мягко, но решительно направил их в сторону выхода.

Женщинам я объяснил, что парни помогут им донести вещи и детей. Когда они вышли и отправились дальше мимо зданий в лес по другую сторону площадки, я направился в противоположную сторону. Туда, откуда пришла толпа. В свете луны я четко видел протоптанную людьми тропу. Да уж… Если чехи захотят, то найдут беженцев в два счета. Вся надежда на то, что их или федералы отгонят, или у них есть задачи поважнее, чем баб гонять.

Лес кончился неожиданно быстро. Я не стал выходить из под защиты деревьев. Некоторое время я стоял неподвижно, прислушиваясь к ночным звукам. Сперва я ничего не слышал. Поскрипывали деревья, шуршали на ветру листья. Какая-то птица вскрикивала в лесу. Потом вроде послышались голоса. Я прислушался. Может показалось?

И тут громыхнул пулемет. Это было так неожиданно, что я свалился в траву не успев даже вскрикнуть. Мне говорили раньше, что если ты слышишь свист пули, то это уже не твоя. Но менее страшно от этого не становилось. Я лежал неподвижно, а пулемет выпустил еще несколько очередей, с трассерами в мою сторону. Судя по огням трассеров, стреляли не прицельно, а просто по кромке леса. Или я шумно подходил, или часовому что-то почудилось, вот он и лупанул на всякий случай. Теперь я четко слышал переговаривающиеся голоса. Хотя они и говорили вполголоса, но я четко понял, что это не федералы. Все было плохо. Очень плохо. Значит «чехи» все же гоняться за беженцами. Просто не рискнули ночью в лес входить и встали лагерем недалеко от опушки.

Некоторое время я лежал в траве неподвижно. Отползать я боялся. Я не знал, что подомной. Вдруг какая ветка хрустнет. Через некоторое время я осторожно-осторожно встал на четвереньки. Потом встал полусогнувшсь. Медленным движениями я шаг за шагом отходил от края леса. Когда я решил, что уже далеко отошел и меня не слышат, я во всю прыть бросился бежать к зданию больницы. Там я начал бегать по коридору и тормошить людей. Кто вставал, я рассказывал, что «чехи» уже на пушке и видимо утром будут здесь, что враги идут по следу. Кто-то поднимался и начинал спешно собираться. Заголосили опять дети, запричитали женщины. Поднялась суматоха. Некоторые обессилено ложились обратно. Я снова тормошил и дергал их, пока они не вставали и не начинали собираться. Я торопил, подгонял, поднимал и подталкивал. Люди собрались и выходили на улицу. Я отправлял их в разные стороны веером. Долго я не продержусь. Но если люди будут разбегаться в разные стороны, вдруг да «чехи» поленятся гоняться за всеми. Все же был небольшой шанс, что кто-то сможет уйти.

Наконец, здание опустело. Мелькнула разумная мысль, тоже броситься в лес. Я же здоровый, крепкий. Могу много пройти, пробежать. Пока «чехи» расправляются с отставшими, далеко уйду. Во рту пересохло. Ноги задрожали так, что я присел.

- Это адреналин, всего лишь адреналин, - успокаивал я сам себя.

- Я не боюсь. Я храбрый. Я ничего не боюсь, - повторял я раз за разом. Но помогало слабо. Я боялся. Ещё как боялся. Так, что аж «под ложечкой» сосало.

Я поставил растяжку на входную дверь. Вторую гранату приберег для себя. Завалил лестницу на второй этаж тумбочками, кроватями и столами. Поверх сделал баррикаду из тумбочек и стульев, постаравшись их свалить так, чтобы ножки цеплялись друг за друга и торчали вверх. В палату, которая окнами выходила на встречу «чехам» я тоже затащил несколько столов и тумбочек. Пару столов опрокинул боком. На них положил панцирные сетки от кроватей. Сверху несколько матрасов. Защита конечно убогая. Но говорят помогает от гранат. Вот и испытаем.

Триста пятьдесят патронов, граната, «стечкин» и штык-нож. Я положил автомат на опрокинутый стол, стволом в сторону леса и ждал. Руки мелко подрагивали. На сколько минут боя меня хватит? Жизнь не справедливая штука. Шальная пуля может прилететь сразу и я не успею даже первый магазин расстрелять. Это только в кино всякие рэмбы косят врагов пачками. В жизни все совсем не так. Сколько народу во время войн погибло, так и не забрав с собой ни одного врага. Я знал одного ветерана, который провоевал всю отечественную войну и так и не убил ни одного немца. Я надеялся на фактор неожиданности. Главное не промазать. Главное попасть хотя бы в одного. И чтобы дома не посчитали, что я дезертир. Хотя мне это уже будет без разницы. Но отца жалко. А так, главное хотя бы в одного попасть…