Особенности войны с кочевым миром
Появление домашней лошади как средства передвижения внесло существенные коррективы в жизненный уклад человека, положив начало такому явлению, как кочевничество, оказавшее огромное, и далеко не позитивное влияние на развитие человеческой цивилизации.
Мигрирующие племена были и до этого знакового события, однако теперь на стороне жителей степи была скорость и мобильность, дававшие колоссальные преимущества перед земледельцами.
Работы античных и средневековых хронистов полны сведений о многочисленных варварских кочевых ордах, хотя в действительности соотношение числа жителей степи и оседлых земледельцев практически всегда было в пользу последних.
Не менее интересно обстояло дело и в чисто военной сфере - при том¸что уровень развития военного искусства, ровно как и вооружения в виду огромной разницы в ресурсной базе, был не сопоставим.
Так чем же объяснить случающиеся с завидным постоянством поражения развитых земледельческих обществ как Европы, так и Азии в войне с отнюдь не многочисленным, и как правило, плохо вооруженным противником?
Ответ на этот вопрос прежде всего следует искать в особенностях социальной и общественной организации феодального и кочевого обществ. И если в средневековом земледельческом мире военнообязанными, как правило, являлись не более 1-1,5% населения, то в примитивных кочевых обществах воинами были все способные держать оружие.
Это обстоятельство в значительной степени нивелировало численное превосходство земледельцев, и на поле боя, несмотря на общую малочисленность, кочевники могли выставлять вполне внушительные силы.
Впрочем, был и еще один немаловажный фактор, превращающий вону с кочевниками в бесконечное изнурительное противостояние - мобильность жителей степи. Кочевые общества, не привязанные к какому либо месту, в случае серьезной опасности довольно легко могли сняться с места обитания, избежав столкновения с противником, и нападать там и тогда, когда соотношение сил было в их пользу.
Для античного, ровно как и феодального общества, как правило, проводящих по одной военной кампании за летний сезон, было чрезвычайно сложно осуществлять систематические военные операции против кочевников, требующие длительного отрыва от основного источника благосостояния - земли. Да и сам характер феодальных отношений, со своей вассально-сениоральной системой, подразумевающий военную службу вассалов лишь на довольно короткий срок(от нескольких недель до пары месяцев в год), и без того сложную задачу усложнял в разы.
Поскольку в большинстве своем военная кампания феодальных армий против кочевников сводилась к обороне, с мощными, но мало эффективными вылазками, инициатива была, как правило, на стороне кочевников.
Именно это обстоятельство давало им серьезное преимущество, поскольку в отличие от феодальных армий, кочевники сами определяли длительность военной кампании, что было менее обременительно для хозяйствования кочевого общества.
На практике военные действия с кочевниками выглядели так:
Несколько сотен(а порой и несколько десятков) или тысяч человек прорывались через границу, стараясь сделать это максимально незаметно для пограничной охраны, и обходя укрепленные пункты, разоряли не защищенные селения¸похищая и грабя не успевших укрыться.
Подобные грабительские нашествия, являющиеся основной формой боевых действий, как правило, были довольно кратковременными, от нескольких дней до нескольких недель, с глубиной вторжения на несколько десятков или сотен километров.
Эти рейды редко приводили к осадам укрепленных пунктов, что вполне понятно, учитывая неспособность к их взятию. Тем не менее, разрушительный эффект от таких систематических атак(а при неспособности дать отпор нападения неизбежно становились систематическими) был весьма значительным, что уже в краткосрочной перспективе приводило к уничтожению хозяйственного уклада и к обезлюживанию подвергшегося нападениям края.
Со своей стороны, в большинстве случаев, действия феодальной армии сводились к обороне рубежей с опорой на укрепленные пограничные пункты, или же создание сети заградительных сооружений, от деревянных засек до долговременных фортификаций вроде Адрианова Вала или Великой Китайской Стены.
Для строительства и обороны этих сооружений требовались не только гигантские материальные и людские ресурсы, тратить которых приходилось не систематически, что было весьма обременительно для любого феодального государства, но и необходимо было наличие централизованного государственного аппарата, способного мобилизовать имеющиеся ресурсы.
Для лучшего администрирования и максимально быстрого реагирования в пограничных регионах создавались особые военные округа, такие как маркграфства в Западной Европе или монапире саэриставо в Сакартвело, в которых был особый налоговый и административный режим.
Впрочем, военные набеги были основной формой ведения военных действий и для феодальных армий, с той лишь разницей, что в ответ на грабительский рейд соседнего феодального образования ему вполне можно было устроить ответный, не менее разрушительный визит, а в случае кочевников эффект от ответного набега в степь был не велик.
Здесь же необходимо отметить еще один фактор, по своей значимости превосходящий все прочие вместе взятые - война с кочевниками была убыточной, поскольку с кочевника, даже если его удавалось изловить, брать было нечего.
Именно это обстоятельство делало войну с кочевниками сложнейшей задачей, поскольку наряду с колоссальными издержками и неизбежными людскими и материальными потерями экономический эффект от военных действий не мог покрыть расходы.
В итоге такая война становилась войной на истощение, и лишь в условиях сильного централизованного государства, когда было возможно добиться максимальной мобилизации ресурсов, удавалось дать отпор.
Однако порой нападения кочевников носили и более организованный характер, когда перед ними из-за климатических изменений или же военного давления более сильных племен вставала задача военного прорыва на новые места обитания. В этом случае, союзы племен вполне могли выставить на поле боя вполне внушительные контингенты, основу которых представляла собой племенная знать, вооруженная не только дистанционным оружием, но и средствами прорыва. По сравнению с действительно «тяжелыми» кавалеристами феодальных обществ, укомплектованную знатью конницу скорее можно отнести к «средней» кавалерии, тогда как остальные войска по большей части были представлены легкими конными лучниками, вдобавок вооруженных небольшим копьем или легким мечом.
В большинстве случаев, когда феодальным, «тяжелым» армиям удавалось принудить войска кочевников к стационарному сражению, где было возможно вступить в рукопашную, степняки неизменно терпели поражение, однако чаще подобные столкновения растягивались на многие километры, когда земледельческим армиям приходилось наступать под непрекращающимся обстрелом со стороны конных лучников, а завершающим этапом боя, как правило, был разгромный удар «тяжелой» кавалерии по растянутым войскам феодалов, со вполне закономерным финалом.
Этот образный сценарий, имевший множество вариаций в реальной военной истории, тем не менее дает представление о характере и тяжести подобных военных действий.
Впрочем, феодальные общества для противостояния легкой стрелковой коннице противника нередко прибегали к услугам других кочевников, нанимая или же каким то иным образом принуждая их выступить против своих недругов, что нивелировало преимущество степняков в мобильности.
Однако эта уловка за редким исключением(как то переселение кипчаков в Сакартвело или же использование туркополов в Крестоносных государствах Леванта) давала лишь тактический эффект. В стратегическим же плане один соседствующий кочевой народ сменялся другим.
Война земледельцев с кочевниками с перманентной интенсивностью возникала в разных частях планеты, порой принимая совершенно разнообразные формы, однако появление регулярных армий¸ способных к долговременным военным кампаниям, и вооруженных огнестрельным оружием, навсегда завершило эпоху кочевничества.