Нью-Йоркские заметки
Много лет назад я работала в маленьком американском колледже почти на самой границе с Канадой; жила в краснокирпичном общежитии, привычно улыбалась с утра до вечера, толстела от бейгелей с кримчизом и на все предложения продлить контракт с ужасом говорила - «Нет!».
Радостные моменты тоже были: сэкономленные копейки превратились в несколько поездок по стране, из которых я сделал два вывода: есть США, а есть Калифорния, и есть Нью-Йорк.
Улетев из США за месяц до 11 сентября 2001 я больше никогда не возвращалась: тот год отбил всяческую охоту, и даже фотографии национальных парков не соблазняли меня.
Прошло 13 лет. Новая работа - и командировка в США. Нью-Йорк и Кливленд. Я так боялась джетлега, небоскребов, шума и улыбок, что для акклиматизации выкроила себе 4 дня до начала рабочего турне и провела их вНью-Йорке.
В ночь накануне вылета нью-йоркский приятель сообщил, что моим же рейсом из Москвы летят еще двое его знакомых. Несмотря на толпу перед паспортным контролем я сразу почуяала «своих» и подошла, представилась:
- А ты действительно из самого Петербурга? Это модно!
- Это уже лет триста модно…
С подобными шутками, обсуждая сразу нашедшихся общих знакомых, мы забились вчетвером в мини-купер, завалив чемоданами все пространство и уже совсем скоро я оказалась где-то на Пятой авеню, в доме с золоченым лифтом и строгим консьержем. Бокал просекко, приятная компания, быстро создающиеся связи по кругу Москва-Тель-Авив-Ньюйорк и слегка кружащаяся от перелета и разницы во времени голова…
Утром я проснулась в своей комнатке в Вильямсбурге - модном районе северного Бруклина, где стала селиться богемная молодежь, так решая вопрос заоблачных манхэттенских цен на жилье. Выглянула из окна - у моего дома стоял желтый школьный автобус, к которому торопливо семенили мальчики с рыжими пейсами.
Открыла дверь в общую гостиную - там тихо сидели в макбуках мои соседи: все они оказались турками и фотографами. Нью-Йорк!
…Спустя три дня, уже в городе Кливленд, штат Огайо, наш водитель - русский эмигрант - подробно рассказывал про оленей и диких турков, которые смело бегают по центру города. Привыкшие к питерским гастарайтерам, мы даже не сразу сообразили, что речь шла о диких индейках ( “Wild turkey”)…
У меня не было планов, не было целей, не было даже карты города и местного телефона. Были друзья, сообщения в фейсбуке и ежевечерние сюрпризы.
Я бродила часами, проходя по 10- 15 миль в день: вдоль заброшенного бруклинского порта, где на воротах восстановленного эллинга значится “We used to launch ships, now we launch businesses”; почти по всем мостам через Гудзон, по маленьким паркам и по парку Центральному, где на Земляничных полях все еще толпятся девушки в цветочных венках; по подземных переходам метро, где чем ближе к Бруклину, тем интереснее музыканты…
Я много пила: литрами - водопроводную воду; стаканчиками - кофе на вынос. Кстати, ведь это так правильно - наливать сразу поллитра! Как я могла раньше презирать американский кофе только за его объем? Пила коктейли в мексиканских ресторанчиках нижнего Вест-Сайда (потому что мексиканцы в субботу вечером наливали, не попросив паспорт, который я нечаянно забыла взять в доказательство моего совершеннолетия) и впервые столкнулась с киношным «А теперь, бармен, угости вот этих ребят - от моего имени!».
Я посещала маленькие галереи современного искусства в Dumbo, где каждый первый четверг месяца всем посетителям наливают, чтобы облегчить завязывание деловых связей между творческими личностями и их будущими продюсерами и заказчиками. В такие галереи ходят и дамы на шпильках с собачками под мышкой, и редкие представители высших сливочных кругов, и даже русские аристократы. Все они действительно что-то понимают про все эти инсталляции, но мое восприятие, зашоренное Эрмитажем, просило классики, и я шла смотреть собрание Frick’s collection.
Когда я вернулась в Нью-Йорк после нескольких дней в Кливленде, к которому американцы относятся примерно как мы - к Челябинску (город суровых и простых мужиков), в моем социальном статусе случился географический скачок: жила я уже в самом центре, даунтауне, на встречи все больше ездила в верхний Уэст-Сайд, а вечера проводила на манхэттенских крышах с тем же просекко.
Ночной вид с крыши и на крыши Манхэттана стоит джетлега, как Париж - мессы. И пусть мой собеседник убеждал, что и эта красота приедается, мне казалось, что пожилой риэлтер просто капризничает:
- А у Вас в России травку можно раздобыть?
- Можно, но это нелегально и становится все сложнее и сложнее.
-Эхх, вот были времена! Когда я приехал в Нью Йорк, в 74 году, мы же курили везде! Дома, на улице, да мы в такси курили травку!!! Нет, теперь Нью-Йорк не тот, не тот…
Тот он или не тот, но город, где в метро рекламируют бесплатные курсы философии, будет жить вечно.
Радостные моменты тоже были: сэкономленные копейки превратились в несколько поездок по стране, из которых я сделал два вывода: есть США, а есть Калифорния, и есть Нью-Йорк.
Улетев из США за месяц до 11 сентября 2001 я больше никогда не возвращалась: тот год отбил всяческую охоту, и даже фотографии национальных парков не соблазняли меня.
Прошло 13 лет. Новая работа - и командировка в США. Нью-Йорк и Кливленд. Я так боялась джетлега, небоскребов, шума и улыбок, что для акклиматизации выкроила себе 4 дня до начала рабочего турне и провела их вНью-Йорке.
В ночь накануне вылета нью-йоркский приятель сообщил, что моим же рейсом из Москвы летят еще двое его знакомых. Несмотря на толпу перед паспортным контролем я сразу почуяала «своих» и подошла, представилась:
- А ты действительно из самого Петербурга? Это модно!
- Это уже лет триста модно…
С подобными шутками, обсуждая сразу нашедшихся общих знакомых, мы забились вчетвером в мини-купер, завалив чемоданами все пространство и уже совсем скоро я оказалась где-то на Пятой авеню, в доме с золоченым лифтом и строгим консьержем. Бокал просекко, приятная компания, быстро создающиеся связи по кругу Москва-Тель-Авив-Ньюйорк и слегка кружащаяся от перелета и разницы во времени голова…
Утром я проснулась в своей комнатке в Вильямсбурге - модном районе северного Бруклина, где стала селиться богемная молодежь, так решая вопрос заоблачных манхэттенских цен на жилье. Выглянула из окна - у моего дома стоял желтый школьный автобус, к которому торопливо семенили мальчики с рыжими пейсами.
Открыла дверь в общую гостиную - там тихо сидели в макбуках мои соседи: все они оказались турками и фотографами. Нью-Йорк!
…Спустя три дня, уже в городе Кливленд, штат Огайо, наш водитель - русский эмигрант - подробно рассказывал про оленей и диких турков, которые смело бегают по центру города. Привыкшие к питерским гастарайтерам, мы даже не сразу сообразили, что речь шла о диких индейках ( “Wild turkey”)…
У меня не было планов, не было целей, не было даже карты города и местного телефона. Были друзья, сообщения в фейсбуке и ежевечерние сюрпризы.
Я бродила часами, проходя по 10- 15 миль в день: вдоль заброшенного бруклинского порта, где на воротах восстановленного эллинга значится “We used to launch ships, now we launch businesses”; почти по всем мостам через Гудзон, по маленьким паркам и по парку Центральному, где на Земляничных полях все еще толпятся девушки в цветочных венках; по подземных переходам метро, где чем ближе к Бруклину, тем интереснее музыканты…
Я много пила: литрами - водопроводную воду; стаканчиками - кофе на вынос. Кстати, ведь это так правильно - наливать сразу поллитра! Как я могла раньше презирать американский кофе только за его объем? Пила коктейли в мексиканских ресторанчиках нижнего Вест-Сайда (потому что мексиканцы в субботу вечером наливали, не попросив паспорт, который я нечаянно забыла взять в доказательство моего совершеннолетия) и впервые столкнулась с киношным «А теперь, бармен, угости вот этих ребят - от моего имени!».
Я посещала маленькие галереи современного искусства в Dumbo, где каждый первый четверг месяца всем посетителям наливают, чтобы облегчить завязывание деловых связей между творческими личностями и их будущими продюсерами и заказчиками. В такие галереи ходят и дамы на шпильках с собачками под мышкой, и редкие представители высших сливочных кругов, и даже русские аристократы. Все они действительно что-то понимают про все эти инсталляции, но мое восприятие, зашоренное Эрмитажем, просило классики, и я шла смотреть собрание Frick’s collection.
Когда я вернулась в Нью-Йорк после нескольких дней в Кливленде, к которому американцы относятся примерно как мы - к Челябинску (город суровых и простых мужиков), в моем социальном статусе случился географический скачок: жила я уже в самом центре, даунтауне, на встречи все больше ездила в верхний Уэст-Сайд, а вечера проводила на манхэттенских крышах с тем же просекко.
Ночной вид с крыши и на крыши Манхэттана стоит джетлега, как Париж - мессы. И пусть мой собеседник убеждал, что и эта красота приедается, мне казалось, что пожилой риэлтер просто капризничает:
- А у Вас в России травку можно раздобыть?
- Можно, но это нелегально и становится все сложнее и сложнее.
-Эхх, вот были времена! Когда я приехал в Нью Йорк, в 74 году, мы же курили везде! Дома, на улице, да мы в такси курили травку!!! Нет, теперь Нью-Йорк не тот, не тот…
Тот он или не тот, но город, где в метро рекламируют бесплатные курсы философии, будет жить вечно.