о Витебске моего деда, или зачем я ездила в Белоруссию
Уже много лет я хотела съездить в Витебск: "прикоснуться к корням", побывать в городе, где провел детство мой дед и откуда, к счастью, в 1929 году вся большая еврейская семья разъехалась по разным городам СССР - кто в Москву, кто в Ленинград, а кто в Ригу.
Здесь мне сразу хочется отвлечься и рассказать,
как уже в этом году , анализируя старые письма и записные книжки, я смогла найти, пусть и посмертно, рижского кузена моего деда, весьма известного и в Латвии и в Израиле врача, Залмана Черфаса, написавшего несколько книг об этике и философии медицины: он переписывался с моим отцом и даже успел порадоваться, что девочка Оля пошла по стопам его покойной жены, Лии Моисеевны, филолога-классика, доцента Рижского Университета. ( Кстати, здесь воспоминания о ней Ефима Шифрина http://www.youtube.com/watch?v=ES-FmD51q88&feature=youtu.be )
Но это все совсем другая история, но она должна объяснить мое желание побывать в Витебске. С годами мой краеведческий и генеалогический интерес все растет, тем более, что сохранился настоящий архив - дореволюционные метрики, письма, награды, похоронки... Не менее важным лично для меня является тот факт, что в нашей семье был настоящий культ моего деда, Боруха Вульфовича Брауде. Культ заслуженный: дед был большим ученым, занимался антеннами, был лауреатом всех возможных премий, (разрабатывал, например, Большой Пулковский телескоп, а в последние годы жизни участвовал в каких-то секретных разработках по спутниковой связи для подводных лодок - я об этом узнала только потому, что главком ВМФ России прислал личную телеграмму с соболезнованиями ко смерти деда). А для меня он был просто очень добрый дедушка, который знал абсолютно все, учил меня вместо таблицы умножения пользоваться логарифмической линейкой, о войне рассказывал только смешные истории "как крысы съели весь скопленный сахар", развлекал меня за обедом рассказами про Чука и Гека, а все свободное время писал за столом какие-то формулы.
В общем, жила в начале этого века в Витебске семья минского мещанина Вульфа Михелевича Брауде. Было у них четверо детей, мой дед был третьим и родился в 1910 году, но не в Витебске, а в Даугавпилсе (тогда - Двинске). По преданию, мать его Нехама Лейбовна поехала в Ригу навещать родственников, да по пути, чуть ли не на железнодорожном вокзале, и родила. Из-за этого места рождения и из-за наличия родственников заграницей (то есть, в независимой Латвии) моего деда в тридцатые годы не выпустили на конференцию в США, из-за чего какое-то важное открытие принадлежит теперь авторству американских ученых, хотя дед его сделал раньше - так рассказывал отец.
В Витебске семья жила в собственном домике на нынешней Красногвардейской улице, это примерно в полутора километрах от дома Шагала. Сегодня там дом-музей: маленький, всего три комнатки и задний двор. Наверное, примерно так жили и мои, и еще держали лавку.
В хедер дед еще успел походить, но помнил только текст одной молитвы. Школу дед заканчивал белорусскую, со всеми пятерками, кроме как раз белорусского языка. Сохранилась характеристика, где отмечается, что дед "проявил особое рвение к точным наукам и физике и даже сконструировал самостоятельно телескоп". Спустя тридцать лет он примет участие в конструировании самого большого в мире радиотелескопа РАТАН-600 - круг замкнется.
Витебск моего деда - это тот Витебск, который рисует Шагал. Немного этого города сохранилось и сегодня - ряды одноэтажных кирпичных домиков, дворики, мощеные улочки, спускающиеся к Двине. Совсем не сохранилось другого Витебска - города, где до войны 60% населения составляли евреи. Где-то я прочитала, что в Витебске было более 60 синагог: сегодня там остались руины только одной - большой хоральной синагоги, как раз рядом с домиком Шагала, на нынешней Революционной улице.
Сегодняшний парадный Витебск - это восстановленные соборы в стиле виленского барокко, пешеходный центр и заботливо отреставрированные и раскрашенные розовым, голубым и желтым дома 19 века. Очень чисто, как и по всей Белоруссии, очень спокойно и пустынно. Меня особенно потрясло, что в 10 утра в загородной усадьбе Репина (Здравнево, там смешной маленький домик с башенкой на берегу Двины, очень напоминающий репинские Пенаты под Питером) уже мели тропинки, мыли ступени усадьбы, а человек десять убирали листья на лугу и поливали цветы. То ли безработица, то ли наоборот в лукашенковской вотчине музейные ставки не стали сокращать...
Наверное, если с Витебском ничего не связывает, то кому-то там покажется скучно и будет "нечего" делать. Мне хотелось представить, каким этот город был в начале века, когда здесь был мощный культурный всплеск, в послереволюционные годы, когда здесь работали и Шагал, и Малевич, и другие молодые и страстные; ездили они, наверное, на трамвае (в Витебске трамвай был запущен раньше, чем в во всех других городах Российской империи), гуляли по Двине, также ели драники (или они говорили латкес?) и выпивали.
И мы тоже выпивали, ведь в Белоруссию свободно поставляются грузинские вина.
Мне было хорошо. Я пошла по стопам моего отца - он тоже в конце 80-х съездил на один день в Витебск с такой же целью.
Рассказ получился больше про моего деда, чем про Белоруссию - ведь мы еще побывали в Полоцке, где сохранился домонгольский храм 12 века, заехали на обратном пути в Пушгоры , где я не была со школьных лет, посетили грустный городок Остров - ради висячего моста, уже более ста лет стоящего без ремонта..
Но ведь если бы не дед - не было бы и этой поездки.
PS Фотографии будут в facebook и vk
Здесь мне сразу хочется отвлечься и рассказать,
как уже в этом году , анализируя старые письма и записные книжки, я смогла найти, пусть и посмертно, рижского кузена моего деда, весьма известного и в Латвии и в Израиле врача, Залмана Черфаса, написавшего несколько книг об этике и философии медицины: он переписывался с моим отцом и даже успел порадоваться, что девочка Оля пошла по стопам его покойной жены, Лии Моисеевны, филолога-классика, доцента Рижского Университета. ( Кстати, здесь воспоминания о ней Ефима Шифрина http://www.youtube.com/watch?v=ES-FmD51q88&feature=youtu.be )
Но это все совсем другая история, но она должна объяснить мое желание побывать в Витебске. С годами мой краеведческий и генеалогический интерес все растет, тем более, что сохранился настоящий архив - дореволюционные метрики, письма, награды, похоронки... Не менее важным лично для меня является тот факт, что в нашей семье был настоящий культ моего деда, Боруха Вульфовича Брауде. Культ заслуженный: дед был большим ученым, занимался антеннами, был лауреатом всех возможных премий, (разрабатывал, например, Большой Пулковский телескоп, а в последние годы жизни участвовал в каких-то секретных разработках по спутниковой связи для подводных лодок - я об этом узнала только потому, что главком ВМФ России прислал личную телеграмму с соболезнованиями ко смерти деда). А для меня он был просто очень добрый дедушка, который знал абсолютно все, учил меня вместо таблицы умножения пользоваться логарифмической линейкой, о войне рассказывал только смешные истории "как крысы съели весь скопленный сахар", развлекал меня за обедом рассказами про Чука и Гека, а все свободное время писал за столом какие-то формулы.
В общем, жила в начале этого века в Витебске семья минского мещанина Вульфа Михелевича Брауде. Было у них четверо детей, мой дед был третьим и родился в 1910 году, но не в Витебске, а в Даугавпилсе (тогда - Двинске). По преданию, мать его Нехама Лейбовна поехала в Ригу навещать родственников, да по пути, чуть ли не на железнодорожном вокзале, и родила. Из-за этого места рождения и из-за наличия родственников заграницей (то есть, в независимой Латвии) моего деда в тридцатые годы не выпустили на конференцию в США, из-за чего какое-то важное открытие принадлежит теперь авторству американских ученых, хотя дед его сделал раньше - так рассказывал отец.
В Витебске семья жила в собственном домике на нынешней Красногвардейской улице, это примерно в полутора километрах от дома Шагала. Сегодня там дом-музей: маленький, всего три комнатки и задний двор. Наверное, примерно так жили и мои, и еще держали лавку.
В хедер дед еще успел походить, но помнил только текст одной молитвы. Школу дед заканчивал белорусскую, со всеми пятерками, кроме как раз белорусского языка. Сохранилась характеристика, где отмечается, что дед "проявил особое рвение к точным наукам и физике и даже сконструировал самостоятельно телескоп". Спустя тридцать лет он примет участие в конструировании самого большого в мире радиотелескопа РАТАН-600 - круг замкнется.
Витебск моего деда - это тот Витебск, который рисует Шагал. Немного этого города сохранилось и сегодня - ряды одноэтажных кирпичных домиков, дворики, мощеные улочки, спускающиеся к Двине. Совсем не сохранилось другого Витебска - города, где до войны 60% населения составляли евреи. Где-то я прочитала, что в Витебске было более 60 синагог: сегодня там остались руины только одной - большой хоральной синагоги, как раз рядом с домиком Шагала, на нынешней Революционной улице.
Сегодняшний парадный Витебск - это восстановленные соборы в стиле виленского барокко, пешеходный центр и заботливо отреставрированные и раскрашенные розовым, голубым и желтым дома 19 века. Очень чисто, как и по всей Белоруссии, очень спокойно и пустынно. Меня особенно потрясло, что в 10 утра в загородной усадьбе Репина (Здравнево, там смешной маленький домик с башенкой на берегу Двины, очень напоминающий репинские Пенаты под Питером) уже мели тропинки, мыли ступени усадьбы, а человек десять убирали листья на лугу и поливали цветы. То ли безработица, то ли наоборот в лукашенковской вотчине музейные ставки не стали сокращать...
Наверное, если с Витебском ничего не связывает, то кому-то там покажется скучно и будет "нечего" делать. Мне хотелось представить, каким этот город был в начале века, когда здесь был мощный культурный всплеск, в послереволюционные годы, когда здесь работали и Шагал, и Малевич, и другие молодые и страстные; ездили они, наверное, на трамвае (в Витебске трамвай был запущен раньше, чем в во всех других городах Российской империи), гуляли по Двине, также ели драники (или они говорили латкес?) и выпивали.
И мы тоже выпивали, ведь в Белоруссию свободно поставляются грузинские вина.
Мне было хорошо. Я пошла по стопам моего отца - он тоже в конце 80-х съездил на один день в Витебск с такой же целью.
Рассказ получился больше про моего деда, чем про Белоруссию - ведь мы еще побывали в Полоцке, где сохранился домонгольский храм 12 века, заехали на обратном пути в Пушгоры , где я не была со школьных лет, посетили грустный городок Остров - ради висячего моста, уже более ста лет стоящего без ремонта..
Но ведь если бы не дед - не было бы и этой поездки.
PS Фотографии будут в facebook и vk