Август на море, или Заполярное внедорожье
Поздним августовским вечером я стояла с рюкзаком под железнодорожным мостом через реку Волхов в 150 километрах от Петербурга. В рюкзаке лежали спальник, зимняя куртка, забродники и кулек с пирожками. Пирожки предназначались тем, кто ехал в тот момент из Москвы на трех лендроверах и кто согласился взять меня с собой во внедорожное путешествие по Заполярью: в отличие от прошлогодних гонок по Горному Алтаю в этот раз в планах был только размеренный отдых на берегу Баренцова моря.
Негромкие переговоры по рации, горячий чай в термосе, поиск редких на трассе «Кола» заправок и смена водителей раз в 4-5 часов: все были сосредоточены и даже подозрительно спокойны, как это бывает в предвкушении приключений у опытных путешественников. В планах было несколько дней путешествия по берегам Кольского полуострова западнее знаменитой после фильма "Левиафан" Териберки, а потом переезд на полуостров Рыбачий, самую северную территорию европейской части России.
Ехали неторопливо по нескольким причинам: в прицепах мы везли квадроциклы, а вдоль обочин было столько жирной и сочной голубики, что каждая техническая остановка затягивалась, и даже вовсе не из-за взятого в Мурманске пива.
Когда через сутки мы подъехали к условленной точке, небо вдруг вспыхнуло фейерверком. Это было не северное сияние, а самый настоящий салют в честь встречи ветеранов гонок «Экспедиция-Трофи»: команда «Астра-Прайд» приветствовала команду «Маша и медведи». Встреча боевых товарищей на берегу практического самого Ледовитого океана прошла на высшем уровне - были и полуметровая сковорода с жульеном из подберезовиков, и свежая запечённая треска, и шампанское для девочек и долгие разговоры у костра.
Гастрономическая тема весьма важна в отпуске, особенно если до ближайшего магазина целый день пути. Наши товарищи уже неделю жили на морском берегу, добывая пропитание руками, ружьями и удочками. Богатство этих отдаленных земель неимоверно, а ведь есть еще и деликатесы…
Промысел крабов карается УК РФ, но найти браконьеров не составляет труда. Красивый мужчина с безумно пронзительными голубыми глазами и дешевой вставной челюстью уже пять лет живет в сарайчике на берегу одного заброшенного военного объекта. В хозяйствеу него есть двое подмастерьев, ноутбук и лодка, а принадлежит ли ему этот оригинальный внедорожный мотоцикл, спросить не удалось - к общению он был не особенно расположен, разве что попросил у нас стакан водки "на опохмел" одному из своих помощников.
Север Кольского полуострова - это воистину озерный край. Здесь нет дорог, но есть бесконечные цепи холмов, за каждым из которых открывается новое озеро. Мы не выбирали маршрут на день, а просто ехали, куда глаза глядят, останавливаясь на каждом перевале и впитывая в себя северную красоту.
Однажды вечером мы отправились на квадроциклах смотреть закат в Дальние Зеленцы, последний обитаемый поселок на берегу Баренцева моря, куда ведет хоть какое-то подобие дороги и где море сильно врезается в материк, образуя удобную тихую гавань. Когда-то здесь была уникальная биостанция, определявшая жизнь поселка. Именно там и начался эксперимент по заселению Баренцева моря камчатскими крабами, которые не только прижились, но и размножились в северных широтах так, что сегодня даже угрожают популяции трески.
Сегодня же деревянное здание Мурманского морского биологического института может служить идеальным местом для сьемок фильма о мире после ядерного взрыва: двери заколочены, крыльцо продавлено, наблюдательная башня разрушена, во дворе валяются стопки журналов наблюдений, а внутри так и стоят лабораторные шкафы с колбами и добытыми в море образцами всякой живности…
На квадроциклах мы поднялись к вышке сотовой связи и, не сговариваясь, остановились на краю отвесного утеса. Полоса тусклого солнечного света так и не уходила за линию горизонта. Внизу еле мерцали огни нескольких обитаемых домов поселка. В бухте виднелись силуэты давно покинутых барж. Арктический воздух был удивительно теплым - я даже сняла шапку и расстегнула зимнюю куртку: все-таки, это был летний вечер.
Сколько труда, сколько усилий вложили люди в то, чтобы вдохнуть жизнь в эти края. Прошлого не вернуть, но будет ли будущее? И вообще, может быть, Северу без людей только лучше?
Простившись с товарищами, которые снабдили нас на дорогу несколькими килограммами свежей трески, мы направились на ремонт в поселок Титовка - все-таки, оффроад без поломок не бывает. Название вовсе не восходит к римскому императору, а показывает, что китобои давно ушли из этих мест: так Китовка стала Титовкой. Сегодня это небольшая перевалочная база для дальнобойщиков и норвежских туристов, где можно сьесть вкуснейших пирожков со свежей семгой и принять душ перед новым этапом путешествия.
Про полуостров Рыбачий я впервые услышала лет семь назад от приятеля, которые готовил проект создания национального парка в этих местах: сегодня об этих планах напоминает десяток одинаковых стендов "Природный заповедник Полуострова Средний и Рыбачий" и один - при въезде - на английском языке - "Natural Reserve".
Когда-то на этих землях была жизнь. С семнадцатого века на Рыбачьем промышляли поморы, потом на протяжении нескольких столетий здесь мирно сосуществовали норвежские, финские и русские поселенцы: ловили рыбу, били китов, пасли скот. К началу 20 века в поселке Цып-Наволок были не только маяк, но и школа, и церковь, и телеграф: сегодня наши телефоны чаще ловили сигнал норвежских сотовых операторов.
В советские времена полуостров как пограничная территория с Норвегией - страной НАТО - стал крупной военной базой, чей гарнизон насчитывал до 20 000 человек. После развала Союза военные с Рыбачьего ушли, а с ними ушла и цивилизация - на сегодня осталась только одна небольшая военная часть. Все имеющиеся на сегодня дороги Рыбачьего были пробиты именно военными «полуторками» и с тех пор не обновлялись.
В сухую погоду значительная часть маршрута может быть пройдена даже на легковом автомобиле, но надеяться на солнце в Заполярье не стоит даже летом. Кроме того, один отрезок пути проходит прямо по дну морю: нужно рассчитать время так, чтобы попасть в отлив: иначе придется ждать до утра.
Мы проехали весь Рыбачий по периметру за три дня - маршрут составил всего лишь триста километров. Много это или мало - зависит от транспортного средства и стиля путешествия. Наш десант состоял из трех квадроциклов и двух подготовленных LandRover Defender, поэтому ни многочисленные броды, ни крутые каменистые подъемы нам были не страшны. А еще мы никуда не торопились: все понимали, что дорога может оказаться непредсказуемой, поэтому четкой даты окончания путешествия у нас не было.
Погода сильно меняет облик Рыбачьего: в солнечный день казалось, что мы попали в мир фэнтэзи: изумрудная трава на склонах, спрятанные в ущельях водопады, стремительные ручейки с кристальной водой, бесконечно крутые обрывы, черные плиты вулканического камня на берегу, желто-красно-белый мох на холмах и постоянный густой и влажный запах моря… Когда же пошел дождь и задул северный ветер (возможно, в тот день он был западным или южным, но по ощущениям - все равно северным), то сказочный мир превратился в суровую действительность: бескрайняя тундра, грохот волн, пронизывающий холод и полная невозможность найти укрытие.
Одному здесь не выжить.
Но у нас была команда.
Наш авангард, трое квадроциклистов, прокладывали маршрут и выбирали незабываемые места для привалов, а неторопливые «дефы», нагруженные топливом и всем необходимым для автономной жизни, от палаток до рюмок, выполняли роль почетного эскорта.
Чаще всего мы останавливались для того, чтобы помянуть.
К началу Второй Мировой войны граница СССР и Финляндии проходила прямо по Рыбачьему, и это единственное место, где фашисты так никогда ее и не перешли. Почти четыре года на небольшом участке фронта, проходящем по перевалу Муста Тунтари, шли бои. Полуостров никак нельзя было сдать фашистам - он открывал доступ к Мурманскому порту, через которой шли ленд-лизовские поставки союзников, поэтому на Рыбачий снова и снова отправляли подкрепления.
Перевал Муста Тунтари - это наверное, единственное место на территории бывшего СССР, которое выглядит так, как будто война закончилась вчера. Или всего лишь год назад. Заграждения из колючей проволоки, укрепления из каменных валунов, бесчисленные гильзы под ногами. На самом перевале есть участки, где видишь, как проходила линия фронта - между воюющими было порой не более сорока метров.
Под перевалом силами добровольцев организован музей, построена часовня, всем желающим проводят экскурсию - совершенно бесплатно. Волонтеры и сегодня продолжают находить и хоронить бойцов. Говорят, что по количеству погибших на квадратный метр эта земля превосходит даже Невский пятачок под Ленинградом…
Присутствие войны - или, вернее сказать, борьбы - не покидало меня все эти дни.
И когда мы устроили импровизированный обед в полуразрушенном здании автосервиса, который мы опознали по технической яме, и когда залезли в катакомбы, откуда торчал многометровый ствол артиллерийского орудия неизвестной мне дальности, и когда увидели покрытое водорослями судно на берегу и даже когда наблюдали, как солдатики из единственной действующей военной части наполняли цистерну водой из ручья при помощи ведер.
Жизнь на Крайнем Севере - это всегда противостояние. С природой, с погодой, с самим с собой, наконец.
В истории этой земли сначала были те, кто приехал сюда по доброй воле, а потом те, кого отправили сюда насильно.
Сегодня здесь не осталось ни тех, ни других.
Побывать в этих местах стоит обязательно, но нужно ли здесь жить?
Не уверена. Ведь человек не всегда приносит с собой добро, а порой даже не уносит за собой мусор. К счастью, на Рыбачьем пока чисто - труднодоступность края бережет его красоту.
Плохие дороги - это далеко не всегда плохо !
