Иорданская ослица
В половине шестого утра, за полчаса до открытия главной иорданской достопримечательности - скального города Петры - я уже стояла у ворот. Тогда, пять лет назад, я очень хотела первой увидеть фантастические пейзажи и первой, до толпы туристов, вскарабкаться через 800 ступенек к храмовому пещерному комплексу, который в путеводителях называется "Монастырь", хотя монахов там никогда никаких не бывало...
Описывать красоты Петры - неуместная задача, да и рассказ мой совсем о другом. Уже в самом начало седьмого, в лучах еще не жаркого солнца, я сидела на краю каменистого холма и не верила своим глазам: выдолбленные в скалах колонны древнего храма, звенящая тишина пустыни и ни одного человека. Точнее, почти ни одного. На самой вершине холма, в лучшей обзорной точке, стояла цветастая палатка бедуина. Даже не совсем палатка, а просто настил, тент, пара матрасов, термос и газовая горелка. Хозяин тоже был там, но я его сторонилась и старалась не вызывать внимания: во-первых, я уже немало проехала по мусульманской стране и привыкла смотреть в пол, а во-вторых мне просто не хотелось, чтобы кто-то разрушил очарование утреннего одиночества. Но, конечно же, последовало приглашение на чай.
У меня уже был опыт, когда маленькая чашечка кофе стоила, как полноценный обед, поэтому я вежливо отвечала - "нет, спасибо". Кстати, на арабском отвечала, хотя слово "нет" выучила зря, ведь отказ, да еще и в устах женщины - это не дело. Но все эти тонкости я понимаю уже сейчас, а тогда упорно твердила - нет, не хочу я ваш чай, не надо, все у меня хорошо, оставьте меня в покое.
Бедуин не выдержал и пришел с наперстком крепкого чая ко мне на камешек. На прекрасном английском он объяснил, что не собирается брать с меня денег за гостеприимство, что угостить чаем самую первую утреннюю туристку - это хороший знак для его торговли, и вообще он просто любит знакомиться с людьми!
Мне стало стыдно. Как я могла так сразу плохо подумать о человеке? Ну почему во мне так не вовремя просыпается бабушка, которой претила концепция презумпция невиновности и любая моя одноклассница была потенциально "плохой девочкой из плохой семьи" ?
Потекла привычная туристическая бесед о красотах Иордании, которую мне все было неловко прервать, а успеть хотелось в тот день многое, так что я стала благодарить и прощаться, и тут получаю забавное предложение:
- Девушка, хочешь вниз спуститься на осле? Такой тяжелый спуск, ноги побьешь, а на моем осле - в три минуты внизу будешь!
Ну вот. Все-таки чай он мне наливал не просто так - теперь пытается заработать. Подъем и спуск туристов на ослах - главный бизнес бедуинов в Петре, весьма недешевое удовольствие, которое мне было и не по карману, да и вообще не нужно никак.
- Не за деньги, нет, бесплатно! Мне нужно этого осла отправить к брату вниз, на центральную площадь, где donkey station, центральный ослиный вокзал для туристов, ты же это место видела, когда сюда шла!
Опять мне стало стыдно. Опять я плохо подумала про человека. Выбора не было. Несмотря на полное мое нежелание садиться верхом на неизвестное животное, да еще и без погонщика, теперь я уже не могла сказать "нет".
- Хорошо, я его доставлю к твоему брату. Только я верхом не поеду, я боюсь как-то, я так отведу, на веревке. Как его зовут?
- Филиппо.
- Твоего брата зовут Филиппо ?
- Осла. Осла зовут Филиппо, а брата - Мустафа. Его там все знают, скажешь любому на площади, что ты привела осла от Мохаммеда Мустафе, тебя и проводят. Спасибо тебе, ты хорошая девушка!
И я пошла.
800 каменистых ступенек вниз. Полуразрушенных, узких, скользких. На веревке я вела осла. А он не хотел идти вниз. Ему вообще было странно идти налегке за чужестранкой. Не менее странно это выглядело и для туристов, плотной вереницей поднимавшихся мне навстречу. Нам с ослом то и дело приходилось прижиматься к скале, чтобы пропустить бодрых немецких пенсионерок. Я мямлила "sorry" и крепче натягивала веревку. Осел упирался и отказывался идти. Я проклинала свою доброту и понимала, что спуск продлится не один час. Туристы смотрели на меня с плохо скрываемым недоумением и некоторой опаской. Осел на меня вообще не смотрел и не слушал. В какой-то момент мне стало смешно, и я сделала нам с ослом "селфи":
Становилось жарко. Руки ныли. Осел меня не слушался напрочь. Вдруг на тропинке показались бедуинские дети - верхом на чистых, хорошо воспитанных и послушных ослах. Старший мальчик начал издалека:
- Как дела?
- Хорошо, спасибо, а у тебя?
- Что ты делаешь?
- Веду этого осла Филиппо от Мохаммеда из монастыря к Мустафе на ослиную станцию.
- Это нехорошо.
- Почему? Мохаммед меня попросил отвести его к брату, я просто помогаю...
- Это не есть правильно, что белая женщина ведет нашего осла.
Тут у меня слова кончились, так как в глубине души я была более чем согласна с пацаном, но не очень представляла себе выход из ситуации: бросить осла и подвести Мохаммеда? Отдать осла неизвестному подростку? Сесть таки на осла верхом и притвориться нормальной туристкой?
Долго думать не пришлось - еще через сотню метров ко мне прискакал парнишка постарше и на хорошем английском объяснил, что я могу отдать осла ему, что он передаст осла невредимым своему дяде Мустафе, а мне большое спасибо и я свободна.
Ни на секунду не сожалея, я вручила мальчику поводья и вздохнула с облегчением. Тогда я еще не знала, что все бедуины - братья и сестры, а любая новость разносится по пустыне быстрее, чем по телеграфу. Счастливая, со спокойной совестью и свободными руками я взялась за фотоаппарат и довольно быстро уронила его в ближайшую расщелину глубиной метра четыре.
Фотоаппарат был не мой, да и кадры на нем были мне дороги, поэтому я стала грустно смотреть по сторонам. Неподалеку была маленькая бедуинская лавка - вода, чай, сережки. Продавец был занят с двумя немецкими старушками, из которых одна отговаривала подругу от покупки, аргументируя свое упорство цитатами из путеводителя Lonely planet: "Ничего и никогда не покупайте и не просите у бедуинов, в массе своей они обманщики и за любую услугу потребуют с вас денег!"
За спасение фотоаппарата я была готова и заплатить. Когда продавец освободился, я объяснила ему свою проблему. "No problem, mam!" и через пять минут в расщелину ловко спустился срочно откуда-то вызванный юный племянник продавца.
- Как я могу тебя отблагодарить? Может, я куплю что-то у твоего дяди?
- Мне ничего не надо, я рад, что смог помочь хорошему человеку спасти воспоминания о моей стране! - ответил бойкий гибкий юноша и убежал.
Я все-таки купила у дяди-продавца бусики, но цена мне показалась совсем смешной... Слова немецких туристок еще звучали где-то в памяти, но верить им мне уже совсем не хотелось.
Прошел час, и я наконец спустилась к той самой площади, куда я должна была довести упрямого осла. Там толпились погонщики, было людно и душно, пахло дешевым восточным базаром, песком и раскаленной пылью - шел одиннадцатый час и солнце начинало нещадно поджаривать.
- Девушка, заходи к нам в палатку, отдохнешь, поешь! Кофе, бутерброды, заходи!
На зазывал я никогда не реагирую, только улыбаюсь и отрицательно мотаю головой.
- Девушка, не надо денег, зайди, отдохни с дороги! Ты же с самого верха идешь, от Мохаммеда, от брата моего!
- Так ты - Мустафа?
- Нет, я Сулейман, но Мустафа - мой брат!
- Вы все трое - братья?
- Нас много больше, но это не важно, а важно то, что ты помогла моему брату! И теперь мой дом - твой дом, мой обед - твой обед, мой осел - твой осел!
На этих словах красноречивый молодой Сулейман, лет так на вид на тридцать младше своего "брата" Мохаммеда и неизвестного мне Мустафы, показал рукой в сторону белого осла. "Только не это" - подумала я. Либо опять мне пытаются продать прогулку верхом, или это способ познакомиться, но в любом случае меня ждет целый список достопримечательностей, и обед не входит в мои планы!
Сулейман настойчиво приглашал войти в крытый шатер, "хотя бы на чашечку кофе". На настоящий кофе с кардамоном меня взять крайне легко, и я согласилась. К моему большому удивлению, Сулейман не усадил меня за столик, а начал водить по шатру между разными столами, где сидели в плотном табачном дыбу почтенные бедуинские старцы, и представлять меня им как ту, которая "привела осла Мустафы"!
Неожиданная и непонятная, да и незаслуженная для меня честь. Осла я не довела, или, точнее сказать, не дотащила, ума это никакого не требовало, да и вообще - что тут такого особенного? Скорее, глупость...
Так я думала, пока один почтенный старик (хотя, возможно, ему было не более сорока лет!) не произнес:
- Дочка, ты помогла нашему брату. Ты - белая женщина - помогла бедуину. Ваши люди часто думают, что мы - дикари, дикие и плохие люди. Вы нам не верите и не доверяете. А ты просто взяла и выполнила просьбу моего брата! Ты отнеслась к нам по-человечески, как человек, как сестра! Поэтому ты наш дорогой гость, и мой сын Сулейман выполнит любое твое желание! Хочешь, он покажет тебе Петру? Он знает наш город как свои пять пальцев, он прокатит тебя на своем осле, ты увидишь то, что другие никогда не видят!
Как мне было стыдно...Знал бы "отец", как долго я избегала его "брата" с его чаем на вершине холма, как верила путеводителям, как опасалась обмана...
Отказаться от путешествия теперь я уже не могла и не хотела.
Сюрпризом стал осел Сулеймана.
Его звали ... Сюзанна. Да, в честь той песни Челентано!
Сюзанна была белая, молодая и крайне упрямая. По сравнению с ней Филиппо был сущим ослиным ангелом. Но именно Сюзанне предстояло пронести меня многие и многие километры по горам Петры, пока прекрасный Сулейман, сохраняя почтительность и ценя мою девичью скромность, шел рядом пешком.
Сулейман показал мне бедуинскую Петру, проведя по маршрутам, по которым туристы просто не успевают пройти за день-два, отведенныех в их графике на город наббатеев. Мы поднялись к могиле Аарона и навестили знакомых отшельников в дальних пещерах. Сюзанна ко мне привыкла и легко слушалась поводьев. На закате Сулейман показал мне европейских дворик с розами и спутниковой антенной, запрятанный высоко среди скал - домик принадлежал одной француженке, оставшейся жить в пустыне со своим бедуином.
Сулейман и Сюзанна сопровождали меня до темноты, когда у меня столь неудачно порвались сандалии, что идти в них я совсем не могла.Тогда Сюзанна в кромешной темноте пустыни сама отвезла нас в бедуинскую деревню, где очередные братья зашили мне обувь. Конечно же, бесплатно.
В деревне Сулейман купил нам с Сюзанной по шаверме, а потом отвез в гостиницу, почтительно поцеловав на прощанье руку.
На утро он встречал меня у ворот. К радости моих европейских соседей по гостиничному завтраку - вместе с Сюзанной.
Вечером второго дня все торговцы Петры улыбались и махали мне рукой: "До свиданья, white donkey girl, белая погонщица ослов, повелительница белой ослицы и нашего Сулеймана!
Еще долго он писал мне смски и передавал приветы от Сюзанны - самой красивой ослицы Иордании.
И еще с тех пор в Старом городе Иерусалима бедуины дарят мне сережки.
Но благодарю я за это не красавца Сулеймана, научившего меня кое-каким словам и хитростям, а спокойного, мудрого Мохаммеда, который дал мне лучший урок доверия в мире.