Добрые очерки. Московские парки. Ч.1. Царицыно
Братья Забадай решили взять передышку в своём фирменном злословии. Ну если получится… Мы постоянно всех ругаем - не из-за верности собственному лэйблу, а чисто патологически. От избытка сердца уста глаголят. Нет нам места в этом убожестве, которое шайка негодяев, покровительствующая беззатылочному быдлу, нынче величает Родиной. Поелику и злобствуем: лживыми мерзавцами быть неохота, для крымнашества рылом и умом не вышли, свалить за бугор пока не получается.
Но мы устали сами от себя, потому решили отвлечься от уродливых реалий и целенаправленно поискать то, что нам нравится. Это опасный путь: даже в разгар самого махрового вождизма-тоталитаризма есть, чему натужно порадоваться: что ты ещё живой, что трава в Парке Горького зелёная, что у Гагарина такая приятная улыбка, что побеждён энцефалит на Сахалине, что кукуруза успешно районируется… Эта опасность стоит перед нами, но она менее удручает нас, чем вероятность стать фирменными злопыхателями.
Есть то, что нам нравится. Это и сахалинская природа, и многие места в России, которые мы посетили, об которые мы насладились. У нас есть терабайты никому не нужных фоток - вот их-то мы и выгрузим на твою голову, читатель. Мы теперь пишем не для тебя, читатель! Мы не знаем, кто ты, каков ты, зачем ты. Мы пишем, потому что пишется. А будешь ли ты вдохновляться нашей сомнительной прозой - нам от этого ни холодно, ни жарко.
И начнём мы с Москвы. Да-да, с этого чудовищного спрута, высасывающего из провинций и окраин всё для поддержания своего дряхлого социального организма. Но поддерживая планку своей жизни, москвичи - осёдлые и не очень - весьма отличаются от азиатских гастарбайтеров на Сахалине. Москвичи стараются жить по-европейски, и это одно из немногих мест в Мордоре, где это возможно. Подчеркнём: «возможно», а не «всегда».
Что такое «по-европейски»? Это означает: не только носиться с утра до вечера как угорелый, чтобы ввечеру забыться с пивом под мерцание родимой плазменной панели. «По-европейски» - значит, так настроить течение своей жизни, чтобы в ней осталось место для наблюдения за самим собой, для размышления, для наслаждения тишиной, покоем и красотой. И кое в чём у москвичей это получается. Они тоже устают от своей вавилонистости и стараются укрыться от неё. И одна из лучших попыток в этом управляемом эскапизме - московские парки. Им мы и посвятим ближайшие три-четыре репортажа.
Начнём с самого лучшего, тихого и любимого нами места - с Царицыно. Это замечательное место для того, чтобы привести мозги в порядок (если только с ними не совсем всё плохо). Парк имеет сложную и заковыристую историю - она складывалась таким образом, чтобы Царицыно стало тем, чем стало.
Недостроенный дворец, не полюбившийся императрице парк, многократно впадавший в разруху и подвергавшийся перестройкам - смотри, читатель на то, что нам по нраву.
Ну не только же дух питать...
Один из гротесковых мостиков
Башня "Руина"
Во время прогулок по Царицыну нам неуклонно думалось о… Просвещении! Не о сомнительной деятельности, которой посвящён прошлый очерк, а о периоде, когда был брошен мощный вызов христианской тотальности. Вольтер, Руссо, Монтескьё… Ломоносов, Сумароков, Державин… Пётр Великий, Екатерина Великая, «Гардемарины, вперёд!»… Мы много думали обо всём этом, неоднократно меняли отношение к этому. Со школы «идеология просвещения» была для нашего поколения базисом для формирования всех оценочных понятий и эстетических пристрастий. Смешная толстая рожа Ломоносова в парике продолжала украшать все школьные кабинеты, когда уже сняли Ленина, но ещё не повесили Путина. Гуманизм, антропоцентризм, посюсторонность - основания той эпохи, которые не подвергались критике даже в переходные периоды 1980-х и 1990-х. Поэтому наиболее радикальные из нас и решили сделать критику некритикуемого своим кредо. Сталина давно разоблачили, коммунистический тоталитаризм раскритиковали, ГУЛАГ так расписали, что мало не показалось. Лихачёв, Солженицын, Сахаров и иже с ними вещали добрые речи о чём-то хорошем, генетически произраставшем из Просвещения. Вот и остервенились мы, стало кидать нас в зверский традиционализм и «мистический фашизм». Святцы наиболее умных и неприспособленных наполнили Дугин с Гиренком, в красных углах более тупых и хитрых поселились Кара-Мурза с Глазьевым. Мы стали натужно возрождать «русский стиль», носить косоворотки, ходить в храмы, соблюдать посты, пороть детей и заставлять жён носить платки и юбки. Нам казалось, что «традиционная христианская мораль» вот-вот - и возродится нами во всей своей полноте. А это Просвещение с напудренными париками и белыми мужскими лосинами уже казалось разоблачённым кумиром…
Но мы взрослели, умнели, читали, думали, прислушивались к внутреннему голосу и пробовали жизнь на вкус. Читали того же Дугина и плеяду антипросвещенцев, открытых им нам: Эволу, Генона, Элиаде & C°. И постепенно поняли, что «християнская традицiя» is not best. Мы пришли к тому, что Традиция - это естественность. Есть - как есть. Священное не противоположно Мирскому, Бог не отстранён от мiра сѣго грехопадшаго, «Священное» важнее и полнее, чем «Бог». Всё разумное действительно, всё действительное - разумно. И Гегель покрыл нашу ценностную шкалу, как кхал Дрого - Дейенерис Таргариен… Но об этом - в другой раз.
Просто мы начали понимать духовную суть этих классицистических беседок среди тенистых аллей. И писающих ангелочков на замшелых фонтанах. И беседки для перепиха, расположенные через определённые интервалы. И постепенное превращение регулярных парков с клумбами в сумрачные липовые аллеи.
Мы не ждём от тебя, читатель, понимания (тем паче мы и не проговариваем ничего определённого). Старшее поколение в Просвещении погрязло, напрочь обломоносовилось - мы не угождаем им, не понимаем их и не хотим переубеждать: когда степенные престарелые доцентши превращаются в истеричных храмовых бабок - это некрасиво. Молодое безыдейное поколение, вся эстетическая шкала которых аккуратно вмещается во франшизу «Форсаж», вообще не поймёт, что за бесприбыльную ерунду мы несём. Клочкобородые неотрадиционалисты вместе с недобитыми либерастами нас проклянут и убьют в соцсетях. Мы просто хотим показать то, что нам нравится. Круглоголовые татуированные крымнашисты с крестами на толстых позолоченных цепях вообще не заметят нас, проносясь мимо на джипах в своё светлое милитаристическое будущее. Мы не обращаемся ни к кому и никого не хотим пробудить или переделать. Нам безразлично - мы просто размышляем пальцами, стрекочущими по клавиатуре.
Чем прекрасно Царицыно? Почему там так хорошо отдыхается? Почему переход из дворцового комплекса в парковую зону так лёгок и естественен? Почему на все эти псевдохрамы так приятно смотреть? Потому что Просвещение, лоскутками своими впаянное в нашу повседневность (назло Сорокину и его мрачным фантазиям) продолжает вещать о непротиворечивости разума и чувственности, смертности и вечности, натурализма и гуманизма, одухотворённости и телесности, иконографии и порнографии. Традицию нужно искать не в изощрённых мысленных перверсиях и не в пыльных манускриптах. Традицию вообще не нужно искать - она вневременна, а потому повсеместна. Да, традиционности-естественности становится всё меньше, и человек всё больше превращается в киборга - но совсем не так, как того хотелось бы Фромму или Честертону. Человеческое остаётся человеческим - это просто нужно видеть, и такие клочки гармонично молодящейся старины, как Царицыно - лучшее место для размышлений на сию тему. Среда и условия для размышлений неизмеримо важны, чем сами размышления… Человека пока ещё никто не отменил.