Говновости, или Что такое медиакратия и зачем это нужно знать
Наш дорогой профессор Товбин, член нашего творческого коллектива, дал перпендикулярный ответ новостям об упавших самолётах, ядовитых лекарствах и прочих ужасах, охватывающих нашу виртуальную повседневность. Перепечатано с его сайта:
Сегодняшнее информационное пространство России поражает своей беспросветностью. Падают самолёты, расстреливают послов, давят машинами рождественские базары, травятся лекарствами, обнаруживают бомбы, грозят новыми санкциями. Истерическое нагнетание отточено негативной и страшной информации в ещё более шокирующих интерпретациях и разоблачениях, почти полное отсутствие каких-то «светлых пятен». Всё это происходит в зимнее время, щедрое на депрессивность малым количеством солнца и вечным холодом, изматывающим силы. Плюс предновогодняя подарочная и отдыхо-предвкушательная истерия. Получается настоящий кошмар. Складывается впечатление, что весь мир против нас, что лучше вовсе не выходить из дому, а коли вышел - быть крайне осторожным и подозрительным.
Я не отрицаю печальных фактов и не умаляю их печальности. Я обращаю внимание на отсутствие положительных событий, на полное погружение российского потребителя информации в пространство полного мрака. Как такое получается? Почему у всех на устах только злое и плохое? Почему в эпоху информационной доступности и вседозволенности все мусолят одни и те же ужасы и гадости, то ли не умея, то ли не в силах выйти вовне этого адова круга? И у меня, верящего в свободных и самодостаточных личностей, возникает стойкое ощущение программируемости окружающего нас триллера.
Медиакратия - это управление массами посредством средств массовой информации. Люди погружаются в искусственное информационное пространство, впитывая его призывы и угрозы, радости и печали - становясь такими, какими их лепят режиссёры, продюсеры, пиарщики и прочие деятели современной политики.
Когда я читал в начале 2000-х призывы Дугина о переходе от телевизора к интернету как пространству свободы, это было глотком свежего воздуха для меня тогдашнего, готовящегося к уничтожению своего зомбоящика. И вот, я его сломал! Пару недель меня терзала настоящая ломка, а потом я захлебнулся обилием свободного времени в восторге ума, свободного от регулярно вбрасываемых в него искусственных эмоций и ненужных сведений. Помню свой шок: когда умер Ельцин, мне мои студенты сообщили об этом, спустя неделю, и я осознал, что прекрасно жил без этого известия все эти дни, и прожил бы ещё.
Зомбоящик приучал всех постоянно находиться в едином и однородном пространстве неких вызовов, на которые предлагались стереотипные модели поведения. Зомбоящик, на разные лады вопящий или бубнящий во всех помещениях наших убогих жилищ, - это лучший способ управления. Диктаторы древности приказывали делать - им было неважно, что ты думаешь и чего желаешь. Нынешние тираны внедряют модели мышления, представления о врагах и защитниках, им одним нужные радости и направленные страхи. Нынешние тираны заставят тебя хотеть то, что ты сделаешь. И не нужно будет ни ГУЛАГа, ни Освенцима. Свободная, так сказать, воля! Но как такое получилось?
Дело в том, что виртуальное пространство, в которое переместились наши сограждане, переехав в города, есть иллюзорная замена утраченного образа жизни. Деланные эмоции и мысли заменили пашню, кур, огород, жену и детей. «Звёзды на льду», хроники происшествий, Петросян и Путин - замена естественной среды обитания нормального человека: лесов и полей, охоты и собирательства, простора и самодостаточности. Больше нет Природы как грозной силы, с прихотями которой нужно считаться ради самосохранения. Больше нет семьи как необходимости для выживания. Больше нет (нет?) здравой и очевидной кровной преемственности от предков. Больше нет надобности в сами́х этих предках и их замшелом опыте. Больше нет ни детского, ни взрослого, ни старческого, ни мужского, ни женского, ни жреческого, ни воинского, ни труженического - всё смешалось в мультяшных игрищах информационного Постмодерна.
Но втеснив себя в железобетон, отторгшись от традиционного способа бытия, отдав жену на работу, а детей - в детсад, городской человечишка требует замены своим тысячелетним привычкам, унаследованным от естественного образа жизни. Он с радостью погружается в визжащие ток-шоу, угрожающие новостные выпуски, грохочущие блокбастеры - они не развлечения и не знания. Информационное пространство - это интерьер виртуальной жизни виртуального человечка.
Эра телевизора - об этом подробно писал Маклюэн - предложила общие для всех и легкоуправляемые системы координат. Что такое хорошо и что такое плохо - стали объяснять телеведущие, телеюмористы и телепрезиденты. Возникла стадность, до сих пор ещё толком не изученная и не объяснённая - стадность человека, наскоро согнанного с привычного, тысячелетнего образа жизни. Стадность человека травмированного, не научившегося различать естественное и искусственное, действительное и надуманное, трудовое и развлекательное. Стадность человека, готового судорожно верить всему, что говорят говорящие головы - особенно если они облиты кровью, окружены нибмами, вознесены на трибуны и наделены придыхательными харизмами. То есть стадность советского человека. Солженицын многократно задавался вопросами о её происхождении, но, как порядочный идеалист, не уделил внимания образу жизни - то есть перемещению из реала в виртуал.
На тлетворном Западе всё было в принципе так же, но с очень большими поправками на свободу личности, индивидуализм и толерантность. Было много телеканалов, вариативность телепрограмм. Хотя массовое одурачивание там шло, как и у нас, но оно имело характер скорее групповой, чем стадный.
Потому все наши соотечественники, уставшие от совдеповской серости и лжи, очертя голову ринулись в конце 1980-х в мир диснеевских иллюзий и голливудского насилия. Рэмбо, Чип и Дэйл, Брюс Уиллис и Том с Джерри казались пунктирами свободы, жизненности, а главное - естественности. Видеосалоны и видеопираты поучаствовали в разрушении СССР не меньше, чем молоденькие комсомольские воротилы, жадные до западного образа зажранчества.
Но Телевизор продолжал мощно определять коллективное сознание все 1990-е (вспомним хотя бы штурм Останкино в 1993-м). Но в эти самые 1990-е он встретил грозного противника, высвободившегося из-под семидесятилетнего прессинга, - либерала. Речь идёт не о штампованных проповедниках прав женщин, животных и табуреток. Речь идёт о простых людях, для которых свобода мысли и самореализации - самый большой интерес в жизни. Это те, кто участвовали в подпольных движениях, читали и передавали запрещённую литературу, слушали «антисистемную» музыку и т.п. То есть те, кому чуждо было однообразие и всяческий коллективизм. В 1990-е была совсем иная риторика: люди не стеснялись серьёзно говорить о «правах личности» и «свободе мнений» (хотя и плохо представляли себе, что это). Именно они все и устремились в Интернет, как только он пришёл на наши запустелые пространства. Худосочный и корявый Рунет стал территорией подлинного самовыражения. Любые чаты и форумы, файлы и программы - всё свободно для разглядывания, обсуждения и скачивания.
Но с годами Рунет всё больше корректировался, контролировался, цензурировался. Возникли соцсети с базами личных данных (по статистике, 70 % всех участников размещают правдивые данные). Возник Федеральный список экстремистских материалов. Возникли разномастные контролирующие и наказующие ведомства. Возникли блокировки, ограничения и контроль доступа. И, как венец всего, нам был ниспослан «пакет Яровой» - мы поступательно стремились к нему. И дело не в том, что кто-то взял и испоганил свободу виртуального пространства. Дело в том, что произошёл парадигмальный сдвиг - сменилось средство управления массами. Взамен стадного механизма манипуляции появилось новое, гибкое и учитывающее т.н. «индивидуальные предпочтения каждого» средство - Интернет. Для только-только вырвавшихся из совка искалеченных недоиндивидов верх самореализация - мелкобуржуазная обстановка жилища, цветастая одежда, наличие гаджетов и фотоотчёты о заграничных пакетных турах и катании на гонных лыжах. Чтобы внешне всё было - как в заграничном кино. Но оптоволокно, кроссоверы, сноуборды и подвесные потолки - лишь декор, прикрывающий совершенно не переродившихся индивидов. Мы на время перестали быть советскими и поигрались в «импортных». А теперь всё возвращается на круги своя. Потому что время, которое можно было потратить на создание трудовых товариществ, некоммерческих партнёрств и гражданских инициатив, мы истратили на примитивное обогащение и растрату приобретённых достояний. А кто поумнее - потратил это время на то, чтобы вообще унести себя любимого с наших заснеженных пространств туда, где теплее и где больше ценят активных и трудолюбивых. И теперь мы со своими смартфонами и комнатными собачками дрейфуем в область СССР-2 со всеми его постправославными особенностями коллективной идентичности: тотальной слежкой, формированием массового сознания, приоритетом общественного над частным, беспощадностью к иноверцам, некрофилической эстетикой, повседневным матриархатом и государством, взявшим на себя функции всех мужчин нации. И технотронные реалии только содействуют этому процессу. МакЛюэн, конечно, заявил бы, что таковое общество обречено на гибель и распад, поскольку новые технические возможности либо меняют общество, либо его хоронят. Но страну хоронить можно долго и незаметно, а виртуальный мир подарил нам радость бытия в мгновении. Зачем нам рассуждать о сирийских террористах, которые будут нас убивать по подъездам, если можно окунуться в маразм «Дома-2» или полюбоваться на брызжущего слюной Малахова? А говорящее головы из мониторов и плазменных панелей (включая Самую Главную Голову) неустанно убеждают нас, что всё в порядке, что идёт развитие и даже процветание. По-русски, парадоксально, наперекор иссякшему стабфонду, вымершей деревне, вымирающему белому населению, душащим санкциям и беспрецедентному оттоку интеллектуалов за рубеж.
За последние годы были понемногу задавлены все альтернативные информационные ресурсы или доступ к ним. Либо они оказались в числе «иностранных агентов» или даже «экстремистских материалов», либо, не выдержав давления, хрустнули сами, либо выведены за пределы поисковых систем, либо попросту специальные фильтры блокируют доступ к ним. И в этой ситуации российский потребитель информации оказался в чудесной ситуации. С одной стороны - нарастающее светопреставление: падают самолёты, происходят теракты, повальные отравления и эпидемии. С другой - уверенный и привычный Президент со всеми своими политиками, комиками, певцами, артистами: они уверяют, что всё хорошо, что нужно просто верить в светлое будущее и проявлять лояльность властям и демонстрировать нетерпимость ко всяческим «проплаченным» правозащитникам. «Смысла нет, но вы держи́тесь!» Куда шатнётся обыватель?
Именно так и формируется тоталитаризм. Сперва нужно дезориентировать человека, не дать ему созреть в самодостаточную личность - это часто происходит во время сдвига парадигм. Затем нужно этого постаревшего ребёнка, не имеющего ни чёткой ценностной шкалы, ни показательного жизненного опыта, поместить в атмосферу страха и неуверенности. А потом протянуть ему спасительную длань, продиктовав условия: ходить строем, не заморачиваться по поводу олигархо-чиновнического расхищения национальных богатств, все свои личные чаяния возлагать исключительно на государство (аппарат) и быть готовым дать отпор всем непохожим.
Так что Интернета нет! Та возможность свободы информации, мнений, высказываний, которую он сулил ещё в 2000-е, иссякла. Теперь из каждого планшета выглядывает замаскированный зомбоящик с возможностями индивидуального подхода при массовом одурачивании. Досье на целую нацию теперь хранятся не в подвалах Лубянки, а в открытом доступе соцсетей. А информационное пространство чётко разделено на (1) гламурную карнавальную ночь, не имеющего никаких пересечений с порядком управления страной и (2) настоящие, недетские, полуприкрытые и лукаво извращённые сведения о властях и способах их обогащения за счёт эксплуатации шестой части суши и труда её доживающих в дурмане обитателей. Мы уже в СССР-2. В этой коробке с карандашами не нужно будет опутывать непокорных колючей проволокой - колючая проволока уже внутри черепной коробки.
Сегодняшнее информационное пространство России поражает своей беспросветностью. Падают самолёты, расстреливают послов, давят машинами рождественские базары, травятся лекарствами, обнаруживают бомбы, грозят новыми санкциями. Истерическое нагнетание отточено негативной и страшной информации в ещё более шокирующих интерпретациях и разоблачениях, почти полное отсутствие каких-то «светлых пятен». Всё это происходит в зимнее время, щедрое на депрессивность малым количеством солнца и вечным холодом, изматывающим силы. Плюс предновогодняя подарочная и отдыхо-предвкушательная истерия. Получается настоящий кошмар. Складывается впечатление, что весь мир против нас, что лучше вовсе не выходить из дому, а коли вышел - быть крайне осторожным и подозрительным.
Я не отрицаю печальных фактов и не умаляю их печальности. Я обращаю внимание на отсутствие положительных событий, на полное погружение российского потребителя информации в пространство полного мрака. Как такое получается? Почему у всех на устах только злое и плохое? Почему в эпоху информационной доступности и вседозволенности все мусолят одни и те же ужасы и гадости, то ли не умея, то ли не в силах выйти вовне этого адова круга? И у меня, верящего в свободных и самодостаточных личностей, возникает стойкое ощущение программируемости окружающего нас триллера.
Медиакратия - это управление массами посредством средств массовой информации. Люди погружаются в искусственное информационное пространство, впитывая его призывы и угрозы, радости и печали - становясь такими, какими их лепят режиссёры, продюсеры, пиарщики и прочие деятели современной политики.
Когда я читал в начале 2000-х призывы Дугина о переходе от телевизора к интернету как пространству свободы, это было глотком свежего воздуха для меня тогдашнего, готовящегося к уничтожению своего зомбоящика. И вот, я его сломал! Пару недель меня терзала настоящая ломка, а потом я захлебнулся обилием свободного времени в восторге ума, свободного от регулярно вбрасываемых в него искусственных эмоций и ненужных сведений. Помню свой шок: когда умер Ельцин, мне мои студенты сообщили об этом, спустя неделю, и я осознал, что прекрасно жил без этого известия все эти дни, и прожил бы ещё.
Зомбоящик приучал всех постоянно находиться в едином и однородном пространстве неких вызовов, на которые предлагались стереотипные модели поведения. Зомбоящик, на разные лады вопящий или бубнящий во всех помещениях наших убогих жилищ, - это лучший способ управления. Диктаторы древности приказывали делать - им было неважно, что ты думаешь и чего желаешь. Нынешние тираны внедряют модели мышления, представления о врагах и защитниках, им одним нужные радости и направленные страхи. Нынешние тираны заставят тебя хотеть то, что ты сделаешь. И не нужно будет ни ГУЛАГа, ни Освенцима. Свободная, так сказать, воля! Но как такое получилось?
Дело в том, что виртуальное пространство, в которое переместились наши сограждане, переехав в города, есть иллюзорная замена утраченного образа жизни. Деланные эмоции и мысли заменили пашню, кур, огород, жену и детей. «Звёзды на льду», хроники происшествий, Петросян и Путин - замена естественной среды обитания нормального человека: лесов и полей, охоты и собирательства, простора и самодостаточности. Больше нет Природы как грозной силы, с прихотями которой нужно считаться ради самосохранения. Больше нет семьи как необходимости для выживания. Больше нет (нет?) здравой и очевидной кровной преемственности от предков. Больше нет надобности в сами́х этих предках и их замшелом опыте. Больше нет ни детского, ни взрослого, ни старческого, ни мужского, ни женского, ни жреческого, ни воинского, ни труженического - всё смешалось в мультяшных игрищах информационного Постмодерна.
Но втеснив себя в железобетон, отторгшись от традиционного способа бытия, отдав жену на работу, а детей - в детсад, городской человечишка требует замены своим тысячелетним привычкам, унаследованным от естественного образа жизни. Он с радостью погружается в визжащие ток-шоу, угрожающие новостные выпуски, грохочущие блокбастеры - они не развлечения и не знания. Информационное пространство - это интерьер виртуальной жизни виртуального человечка.
Эра телевизора - об этом подробно писал Маклюэн - предложила общие для всех и легкоуправляемые системы координат. Что такое хорошо и что такое плохо - стали объяснять телеведущие, телеюмористы и телепрезиденты. Возникла стадность, до сих пор ещё толком не изученная и не объяснённая - стадность человека, наскоро согнанного с привычного, тысячелетнего образа жизни. Стадность человека травмированного, не научившегося различать естественное и искусственное, действительное и надуманное, трудовое и развлекательное. Стадность человека, готового судорожно верить всему, что говорят говорящие головы - особенно если они облиты кровью, окружены нибмами, вознесены на трибуны и наделены придыхательными харизмами. То есть стадность советского человека. Солженицын многократно задавался вопросами о её происхождении, но, как порядочный идеалист, не уделил внимания образу жизни - то есть перемещению из реала в виртуал.
На тлетворном Западе всё было в принципе так же, но с очень большими поправками на свободу личности, индивидуализм и толерантность. Было много телеканалов, вариативность телепрограмм. Хотя массовое одурачивание там шло, как и у нас, но оно имело характер скорее групповой, чем стадный.
Потому все наши соотечественники, уставшие от совдеповской серости и лжи, очертя голову ринулись в конце 1980-х в мир диснеевских иллюзий и голливудского насилия. Рэмбо, Чип и Дэйл, Брюс Уиллис и Том с Джерри казались пунктирами свободы, жизненности, а главное - естественности. Видеосалоны и видеопираты поучаствовали в разрушении СССР не меньше, чем молоденькие комсомольские воротилы, жадные до западного образа зажранчества.
Но Телевизор продолжал мощно определять коллективное сознание все 1990-е (вспомним хотя бы штурм Останкино в 1993-м). Но в эти самые 1990-е он встретил грозного противника, высвободившегося из-под семидесятилетнего прессинга, - либерала. Речь идёт не о штампованных проповедниках прав женщин, животных и табуреток. Речь идёт о простых людях, для которых свобода мысли и самореализации - самый большой интерес в жизни. Это те, кто участвовали в подпольных движениях, читали и передавали запрещённую литературу, слушали «антисистемную» музыку и т.п. То есть те, кому чуждо было однообразие и всяческий коллективизм. В 1990-е была совсем иная риторика: люди не стеснялись серьёзно говорить о «правах личности» и «свободе мнений» (хотя и плохо представляли себе, что это). Именно они все и устремились в Интернет, как только он пришёл на наши запустелые пространства. Худосочный и корявый Рунет стал территорией подлинного самовыражения. Любые чаты и форумы, файлы и программы - всё свободно для разглядывания, обсуждения и скачивания.
Но с годами Рунет всё больше корректировался, контролировался, цензурировался. Возникли соцсети с базами личных данных (по статистике, 70 % всех участников размещают правдивые данные). Возник Федеральный список экстремистских материалов. Возникли разномастные контролирующие и наказующие ведомства. Возникли блокировки, ограничения и контроль доступа. И, как венец всего, нам был ниспослан «пакет Яровой» - мы поступательно стремились к нему. И дело не в том, что кто-то взял и испоганил свободу виртуального пространства. Дело в том, что произошёл парадигмальный сдвиг - сменилось средство управления массами. Взамен стадного механизма манипуляции появилось новое, гибкое и учитывающее т.н. «индивидуальные предпочтения каждого» средство - Интернет. Для только-только вырвавшихся из совка искалеченных недоиндивидов верх самореализация - мелкобуржуазная обстановка жилища, цветастая одежда, наличие гаджетов и фотоотчёты о заграничных пакетных турах и катании на гонных лыжах. Чтобы внешне всё было - как в заграничном кино. Но оптоволокно, кроссоверы, сноуборды и подвесные потолки - лишь декор, прикрывающий совершенно не переродившихся индивидов. Мы на время перестали быть советскими и поигрались в «импортных». А теперь всё возвращается на круги своя. Потому что время, которое можно было потратить на создание трудовых товариществ, некоммерческих партнёрств и гражданских инициатив, мы истратили на примитивное обогащение и растрату приобретённых достояний. А кто поумнее - потратил это время на то, чтобы вообще унести себя любимого с наших заснеженных пространств туда, где теплее и где больше ценят активных и трудолюбивых. И теперь мы со своими смартфонами и комнатными собачками дрейфуем в область СССР-2 со всеми его постправославными особенностями коллективной идентичности: тотальной слежкой, формированием массового сознания, приоритетом общественного над частным, беспощадностью к иноверцам, некрофилической эстетикой, повседневным матриархатом и государством, взявшим на себя функции всех мужчин нации. И технотронные реалии только содействуют этому процессу. МакЛюэн, конечно, заявил бы, что таковое общество обречено на гибель и распад, поскольку новые технические возможности либо меняют общество, либо его хоронят. Но страну хоронить можно долго и незаметно, а виртуальный мир подарил нам радость бытия в мгновении. Зачем нам рассуждать о сирийских террористах, которые будут нас убивать по подъездам, если можно окунуться в маразм «Дома-2» или полюбоваться на брызжущего слюной Малахова? А говорящее головы из мониторов и плазменных панелей (включая Самую Главную Голову) неустанно убеждают нас, что всё в порядке, что идёт развитие и даже процветание. По-русски, парадоксально, наперекор иссякшему стабфонду, вымершей деревне, вымирающему белому населению, душащим санкциям и беспрецедентному оттоку интеллектуалов за рубеж.
За последние годы были понемногу задавлены все альтернативные информационные ресурсы или доступ к ним. Либо они оказались в числе «иностранных агентов» или даже «экстремистских материалов», либо, не выдержав давления, хрустнули сами, либо выведены за пределы поисковых систем, либо попросту специальные фильтры блокируют доступ к ним. И в этой ситуации российский потребитель информации оказался в чудесной ситуации. С одной стороны - нарастающее светопреставление: падают самолёты, происходят теракты, повальные отравления и эпидемии. С другой - уверенный и привычный Президент со всеми своими политиками, комиками, певцами, артистами: они уверяют, что всё хорошо, что нужно просто верить в светлое будущее и проявлять лояльность властям и демонстрировать нетерпимость ко всяческим «проплаченным» правозащитникам. «Смысла нет, но вы держи́тесь!» Куда шатнётся обыватель?
Именно так и формируется тоталитаризм. Сперва нужно дезориентировать человека, не дать ему созреть в самодостаточную личность - это часто происходит во время сдвига парадигм. Затем нужно этого постаревшего ребёнка, не имеющего ни чёткой ценностной шкалы, ни показательного жизненного опыта, поместить в атмосферу страха и неуверенности. А потом протянуть ему спасительную длань, продиктовав условия: ходить строем, не заморачиваться по поводу олигархо-чиновнического расхищения национальных богатств, все свои личные чаяния возлагать исключительно на государство (аппарат) и быть готовым дать отпор всем непохожим.
Так что Интернета нет! Та возможность свободы информации, мнений, высказываний, которую он сулил ещё в 2000-е, иссякла. Теперь из каждого планшета выглядывает замаскированный зомбоящик с возможностями индивидуального подхода при массовом одурачивании. Досье на целую нацию теперь хранятся не в подвалах Лубянки, а в открытом доступе соцсетей. А информационное пространство чётко разделено на (1) гламурную карнавальную ночь, не имеющего никаких пересечений с порядком управления страной и (2) настоящие, недетские, полуприкрытые и лукаво извращённые сведения о властях и способах их обогащения за счёт эксплуатации шестой части суши и труда её доживающих в дурмане обитателей. Мы уже в СССР-2. В этой коробке с карандашами не нужно будет опутывать непокорных колючей проволокой - колючая проволока уже внутри черепной коробки.