(no subject)
- Поверить не могу, Шон! Ты пошел к этому шарлатану и обсуждал с ним настолько интимные вещи! То, что касается только тебя и меня!
- Но у нас проблемы Кен, не правда ли? С тобой разговаривать уже бесполезно. Мне просто больше не к кому было обратиться за помощью...
- ...и в результате он убедил тебя расстаться со мной!
- Сам виноват. Ты все чаще навязываешь мне свои решения, многие из которых совершенно неадекватны. Ты стал слишком самостоятельным и неконтролируемым. Проблемы на работе, проблемы в отношениях со всеми подряд - все из-за твоих выходок. Черт побери, воровать деньги у друзей в их присутствии - это было последней каплей!
- Теперь ты ненавидишь меня, да? А помнишь, как все начиналось? Ты был забит, несчастен и абсолютно никому не нужен. Ты был одинок и мечтал, чтобы у тебя был хоть кто-нибудь. Помнишь, как ты радовался, когда в твоей жизни появился я? И вот спустя тридцать лет ты выбрасывашь меня без сожаления, как какой-нибудь дырявый носок.
- Не пытайся давить на жалость, Кен. Ты очень постарался, чтобы последние из этих тридцати лет были ужасны.
- Ну… прости. Раз уже ничего не изменить, то хотя бы помоги мне с переездом.
- С переездом? Конечно! Что нужно делать?
***
Сегодня доктор Берг засиделся в кабинете допоздна. Он перечитывал историю болезни, точнее подшитую к ней рукопись Шона. С тщательностью, доступной лишь настоящим безумцам, тот выписал мельчайшие черты воображаемого друга - привычки, предпочтения, манеру разговаривать и одеваться. Несмотря на перегруженность деталями, читалось легко.
- “...в последнее время он стал проявлять излишнюю самостоятельность…”. Интересно…
- Один наш общий знакомый говаривал, что самое страшное, что ты можешь услышать от зубного врача, когда открыл рот, это: “Боже мой! Какой интересный случай!”. Я помню эту историю. Он потом неделю мог питаться только протертыми огурцами.
- Кен? Как ты...
- Я переселился к вам, доктор. До последнего момента не верил, что получится, но вы теперь знаете обо мне все. Плюс та самая самостоятельность. Теперь я могу существовать в вашем сознании.
- Абсурд…
- Факт. И случай поистине интересный. Как вы думаете, можно ли считать меня представителем новой формы, пусть даже паразитической, но разумной жизни? Ведь я, наверное, даже размножаться могу. Представьте, вы делаете доклад обо мне на каком-нибудь симпозиуме. Или книгу издаете. Люди читают, и я…
- Книгу? Я тебе сейчас покажу книгу, - сварливо скрежетнул женский голос. - Он - мой. Убирайся отсюда!
Кен не сразу нашелся с ответом, но потом все-таки выдавил:
- Воображаемый друг у психиатра. Вот это номер…
Вместо ответа помощница доктора взвизгнула и влепила Кену затрещину, после чего накинулсь явно с целью что-нибудь выцарапать.
- Мэдж? Ты тоже? - прошептал доктор. - Господи…
Не спуская глаз со сцепившейся парочки, он нашарил телефон, набрал номер приемного покоя собственной клиники и даже успел выкрикнуть в трубку:
- Помогите! У меня шизофрения! Две!
- Но у нас проблемы Кен, не правда ли? С тобой разговаривать уже бесполезно. Мне просто больше не к кому было обратиться за помощью...
- ...и в результате он убедил тебя расстаться со мной!
- Сам виноват. Ты все чаще навязываешь мне свои решения, многие из которых совершенно неадекватны. Ты стал слишком самостоятельным и неконтролируемым. Проблемы на работе, проблемы в отношениях со всеми подряд - все из-за твоих выходок. Черт побери, воровать деньги у друзей в их присутствии - это было последней каплей!
- Теперь ты ненавидишь меня, да? А помнишь, как все начиналось? Ты был забит, несчастен и абсолютно никому не нужен. Ты был одинок и мечтал, чтобы у тебя был хоть кто-нибудь. Помнишь, как ты радовался, когда в твоей жизни появился я? И вот спустя тридцать лет ты выбрасывашь меня без сожаления, как какой-нибудь дырявый носок.
- Не пытайся давить на жалость, Кен. Ты очень постарался, чтобы последние из этих тридцати лет были ужасны.
- Ну… прости. Раз уже ничего не изменить, то хотя бы помоги мне с переездом.
- С переездом? Конечно! Что нужно делать?
***
Сегодня доктор Берг засиделся в кабинете допоздна. Он перечитывал историю болезни, точнее подшитую к ней рукопись Шона. С тщательностью, доступной лишь настоящим безумцам, тот выписал мельчайшие черты воображаемого друга - привычки, предпочтения, манеру разговаривать и одеваться. Несмотря на перегруженность деталями, читалось легко.
- “...в последнее время он стал проявлять излишнюю самостоятельность…”. Интересно…
- Один наш общий знакомый говаривал, что самое страшное, что ты можешь услышать от зубного врача, когда открыл рот, это: “Боже мой! Какой интересный случай!”. Я помню эту историю. Он потом неделю мог питаться только протертыми огурцами.
- Кен? Как ты...
- Я переселился к вам, доктор. До последнего момента не верил, что получится, но вы теперь знаете обо мне все. Плюс та самая самостоятельность. Теперь я могу существовать в вашем сознании.
- Абсурд…
- Факт. И случай поистине интересный. Как вы думаете, можно ли считать меня представителем новой формы, пусть даже паразитической, но разумной жизни? Ведь я, наверное, даже размножаться могу. Представьте, вы делаете доклад обо мне на каком-нибудь симпозиуме. Или книгу издаете. Люди читают, и я…
- Книгу? Я тебе сейчас покажу книгу, - сварливо скрежетнул женский голос. - Он - мой. Убирайся отсюда!
Кен не сразу нашелся с ответом, но потом все-таки выдавил:
- Воображаемый друг у психиатра. Вот это номер…
Вместо ответа помощница доктора взвизгнула и влепила Кену затрещину, после чего накинулсь явно с целью что-нибудь выцарапать.
- Мэдж? Ты тоже? - прошептал доктор. - Господи…
Не спуская глаз со сцепившейся парочки, он нашарил телефон, набрал номер приемного покоя собственной клиники и даже успел выкрикнуть в трубку:
- Помогите! У меня шизофрения! Две!